Любовь во спасение - Барбара Картленд

— Вы должны постараться поверить мне, — мягко ответила Клеона. — Я никогда не выйду за вас замуж.

С этими словами она встала и хотела уйти из беседки, но граф преградил ей дорогу.

— Я заставлю тебя полюбить меня, — гневно заговорил он. — Я твердо намерен стать твоим мужем. Помни это, когда другие будут делать тебе предложение. Я первым заявил свои права, и если ты не выйдешь за меня, то не выйдешь ни за кого.

В его голосе звучала угроза, и Клеоне стало тревожно.

— Мне пора вернуться в бальный зал.

Француз протянул руку, чтобы ее задержать, но девушка ускользнула от него.

— Клеона! — настойчиво позвал он, однако девушка уже стремглав бежала по лужайке к освещенному дому. Добежав до террасы, она с облегчением увидела герцога, который стоял, прислонившись к каменной балюстраде, с выражением абсолютной скуки на лице.

Не думая, Клеона побежала к нему.

— Значит, ваша светлость все-таки пришли, — проговорила она, задыхаясь. — Герцогиня надеялась, что вы появитесь, и я…

Она нервно оглянулась через плечо. Среди пар, гуляющих в парке, было трудно разглядеть графа, но почему-то у Клеоны возникло ощущение, что он за ней наблюдает.

— Что вас беспокоит? — спросил герцог. — Вы кажетесь немного взволнованной. Один из ваших обожателей вдруг стал чересчур страстным?

— Это был граф! — невольно воскликнула Клеона. — Он… От ленивого безразличия на лице его светлости внезапно не осталось и следа.

— Что он сказал? Что он сделал?

Герцог говорил необычно громко, и Клеона тронула его за руку.

— Тише, — попросила она. — Будьте осторожны. Граф, вероятно, смотрит на нас. По-моему, он немного сумасшедший. Давайте войдем в дом.

Герцог начал что-то говорить, но замолчал. Предложив Клеоне руку, он повел девушку наверх по каменной лестнице и затем — в один из изумительно обставленных салонов. Однако они не вернулись через центральную дверь в бальный зал, а вошли через боковой вход в маленькую восьмиугольную приемную. Там никого не было. Герцог указал Клеоне на обитый штофом диван и, когда девушка уселась, сел рядом.

— Что случилось? — спросил он.

— Ничего, — быстро ответила Клеона. — В самом деле ничего!

— Чушь! — воскликнул герцог. — Вы были чем-то испуганы, когда бежали через сад. Элегантные леди не бегают на званых вечерах без веской причины.

— Наверно, я глупая, — вздохнула Клеона, — а может, я просто «конопатая деревенщина», как вы сказали, но…

— Я извиняюсь за это выражение, — вставил герцог, криво улыбнувшись. Девушка не могла не почувствовать, что эта улыбка имеет свою особую привлекательность. — Мое единственное оправдание в том, что я сказал это до того, как увидел вас… вернее, мой первый беглый взгляд оказался ошибочным. Клеона засмеялась.

— Должно быть, я выглядела ужасно. Я понятия не имела, что кто-нибудь может не спать в такой поздний час. Я действительно рассуждала, как деревенщина!

— Я готов еще раз извиниться, — заявил герцог, — если вы обещаете больше не цитировать мое весьма опрометчивое замечание. В противном случае я начну думать, что вы становитесь похожи на бабушку, которая никогда не позволяет мне забыть о моих прегрешениях.

— Я прощу вас просто потому, что я достаточно честна и знаю, что у вас была причина так сказать.

— Тогда начнем все с самого начала, — предложил герцог. — Мы могли бы, к примеру, стать друзьями.

— Могли бы, — согласилась Клеона. — Но позвольте мне внести ясность, ваша светлость. У меня нет никакого желания выходить за вас замуж. Ни за вас, ни за кого-то еще.

— Кто-то еще — это граф?

— Полагаю, мне не следовало бы об этом говорить, но когда я ему отказала, граф заявил, что я все равно стану его женой, а если я не выйду за него, то не выйду ни за кого другого. Он сказал это с такой угрозой, что мне стало страшно.

— Все сходится, — прошептал герцог.

— Что сходится?

— Ничего. Я просто думал вслух. Послушайте, Клеона, вы не сделаете для меня кое-что? Вы оказали бы мне огромную помощь.

— Да, конечно, — ответила девушка, спрашивая себя, не последует ли за этим еще одно предложение руки и сердца.

— Дело вот в чем. Когда вы будете с графом — а вы можете быть совершенно уверены, что не сможете избегать его теперь, когда он заявил о своих намерениях, — не могли бы вы сказать обо мне что-нибудь приятное?

— Приятное о вас? — изумилась Клеона. — Я не понимаю.

— Конечно, у вас нет причин это делать, — ответил герцог. — Я лишь прошу об этом как об одолжении. О, я знаю, что вы обо мне думаете: я видел презрение на вашем лице, отвращение в ваших глазах. Я неплохо читаю людские мысли, и я не такой бесчувственный, как считает моя бабушка. Думайте что хотите, но только скажите графу, что, на ваш взгляд, я весьма привлекательный малый.

— Зачем? Какой в этом смысл? — недоумевала Клеона.

— Я не могу вам ответить на этот вопрос, но уверяю вас, что прошу об этом не из легкомыслия. Просто в данный момент вы бы мне очень помогли таким образом. Так могу я положиться на вас, Клеона?

— Да, конечно, если вы действительно хотите, чтобы я это сделала.

— А могу ли я положиться на вас и в другом отношении? — спросил герцог. — Например, рассчитывать, что вы не перескажете этот разговор никому, даже моей бабушке.

Клеона посмотрела на него озадаченно.

— Какой вы странный. Вы так быстро меняетесь. Герцог помолчал, потом сказал:

— Вы тоже не такая, как я ожидал. Я думал, вы глупенькая хихикающая мисс, только что со школьной скамьи. А у вас есть ум. Только не пытайтесь его использовать, во всяком случае, в том, что касается меня. Принимайте вещи такими, какие они есть. Верьте тому, что вы видите, не пытаясь вникать. Это, между прочим, приказ.

Клеона смотрела на него широко раскрытыми глазами. Этот требовательный тон разительно отличался от его обычного — ленивого и протяжного. У девушки вдруг мелькнула мысль, что, если бы она встретила его таким властным и уверенным, он бы ей понравился. Затем, к ее удивлению, герцог встал.

— Вы должны вернуться в бальный зал, иначе ваши поклонники разорвут меня на части. Можете вы пообещать мне, что не передадите никому наш разговор?

— Конечно! И я сделаю, как вы просили, если, конечно, мне придется разговаривать с графом. Он поцеловал меня насильно, и мне отвратительна мысль о том, что он снова попытается ко мне прикоснуться.

Герцог, уже шагнувший к двери, резко остановился. — Проклятая свинья! — воскликнул он. — Позволять себе такие вольности! Это переходит всякие границы. — Его лицо потемнело от гнева, челюсти сжались. Потом, с заметным усилием, он снова повернулся к двери. — Мне очень жаль, Клеона, — медленно произнес он, — вы должны вести свой собственный бой, но избегайте графа, насколько возможно.