В ожидании Апокалипсиса - Чингиз Абдуллаев

Укорять себя за согласие играть по их грязным правилам былоглупо и смешно. Во всем мире так или приблизительно так действовали всеразведки и контрразведки. Моральные обстоятельства в расчет не принимались. Длядостижения цели в ход пускалось все: от изощренных способов подкупа доубийства, от клеветы до шантажа. Противники знали, что в этих ристалищах царилпервобытный дух свободы и смерти.

И каждый знал, сколь дорогая цена может быть заплачена залюбую неудачу.

Игра, которую предлагала российская разведка, былаграндиозным блефом, рассчитанным на десятилетия вперед. Проиграв «третьюмировую» войну, бывшая советская, теперь российская разведка началаширокомасштабную подготовку к «четвертой мировой». Практика показывала, чтопобежденные, горящие желанием взять реванш, всегда готовятся лучше, чемпобедители. Победа расслабляет и притупляет бдительность. Поражение даетнеобходимый заряд злой энергии и вдохновения. Понимая, что на данном этапепротивостоять ЦРУ в мировом масштабе невозможно, бывший КГБ, а ныне Российскоеуправление внешней разведки решило подготовить ответный, еще более сильныйудар.

Сотни агентов Востока начали переходить на сторонупобедителя. Среди них были и дезинформаторы. Десятки агентов изъявляли желаниеработать на западные спецслужбы, среди которых были свои «бомбы замедленногодействия».

Эти люди долгие годы, даже десятилетия будут работать какдисциплинированные и самоотверженные сотрудники. Их будут проверять ежегодно,ежемесячно, ежедневно. Однако ничего подозрительного обнаружить не удастся. Итогда, в один прекрасный день, они начнут действовать по приказу Центра. Этотчас их подключения может наступить через десять лет, может — через двадцать. Аможет, никогда и не наступить. Тем не менее все они «двойные агенты»,подготовленные к этому дню «X».

Уступая территорию Восточной Европы противникам, бывший КГБоставлял ее густо напичканной своей агентурой, работавшей на прежних идеалах. Вреспубликах бывшего Советского Союза вообще сохранялась вся агентура и те «людивлияния», которых можно было восстановить в течение одного-двух дней.

Грандиозно задуманная операция держалась на несколькихключевых опорах. Одной из них должен стать предполагаемый арест Дронго. Слишкомтщательно готовилась эта сдача, чтобы теперь срывать всю операцию. Дронго ещене знал подробностей случившегося в Париже, но понимал: раз Мария применилаоружие, это был ее последний шанс уйти от преследования. Однако своим выстреломМария окончательно поставила все точки над «i». Теперь ее дочери сообщат, чтомать погибла во время извержения вулкана или провалилась в пещеру. ОстанкиМарии Грот, или как там ее по-настоящему зовут, торжественно похоронят накладбище, а «сослуживцы-геологи», подобранные из сотрудников КГБ, расскажут оней несколько красивых историй. И все будет кончено… Несмотря на весь трагизмположения, Дронго не представлял себе, как сможет выстрелить в женщину. Простоне представлял.

Задумавшись, он не заметил, что проехал Центральный вокзал.К нему подошел коротко остриженный молодой парень с лиловыми волосами илезвием, висящим на левом ухе.

— Вы пропустили свою станцию, — тихо, но выразительнопроговорил он, — сойдите на следующей.

Дронго кивнул. Через десять минут он вышел на Северномвокзале Брюсселя, куда прибывал поезд из Амстердама. Сев в метро, ещеработавшее так поздно, он доехал до Центрального вокзала. Слева от касснаходилась камера хранения. Он подошел туда, протягивая квитанцию. Ему выдалинебольшой чемодан. В гостиницу он поехал на такси, остановив машину передзданием вокзала. Увидев его, портье — молодая девушка — вежливо улыбнулась.Дронго кивнул ей, называя свой номер. В лифте он поднимался в одиночестве. Егономер был прямо у выхода из коридора. Он открыл дверь и вошел. Благодаряотдернутым занавесям в комнате было достаточно светло. На стуле сидела МарияГрот.

РАЗГОВОРЫ О БУДУЩЕМ

МАГНИТОФОННАЯ ЗАПИСЬ В УПРАВЛЕНИИ ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ. ДОКУМЕНТОСОБОЙ ВАЖНОСТИ. НЕ ПРОСЛУШИВАТЬ НИКОГДА. ДОСТУП ЗАПРЕЩЕН ВСЕМ КАТЕГОРИЯМ ЛИЦ.ВСКРЫТЬ ЛИЧНО НАЧАЛЬНИКУ УПРАВЛЕНИЯ.

Дмитрий Алексеевич:

— И тогда все начали понимать — мы проигрываем свою войну.Наша экономика была на грани краха, природные ресурсы, которыми мы так успешноторговали в семидесятые годы, уже не приносили ожидаемой прибыли. Концаоставалось ждать недолго. Собственно, все разговоры о том, что Горбачев пошелна изменения самостоятельно — решил начать перестройку, — блеф. К тому времениКГБ давал полную и объективную картину происходящего в стране. Видя отставаниеСССР от США, об этом задумался еще Юрий Андропов, отчасти пытаясь вернуться кдобрежневским временам, укрепляя дисциплину и порядок на производстве. Егореформы, если бы они состоялись, могли как-то спасти нашу экономику, но неболее того. Андропов, как вы знаете, не успел. Черненко вообще не хотел никакихизменений. Горбачев был вынужден продолжить реформы Андропова. Он тоже пыталсяукреплять дисциплину, порядок, говорил о повышении эффективности труда, провелантиалкогольную кампанию, начал борьбу против нетрудовых доходов. Вскоре сталоясно, что все его реформы буксуют. Проблема заключалась в неэффективностинашего труда. Людей, привыкших трудиться кое-как, невозможно было заставитьработать, даже за хорошую зарплату. Страна и весь социалистический лагерьВосточной Европы нуждались в кардинальных политических реформах. Аналитики КГБподготовили доклад на семидесяти двух страницах. Совершенно секретный доклад вПолитбюро ЦК КПСС. Нужны были изменения в политической структуре общества,считали профессионалы КГБ. Горбачев внимательно прочел доклад и согласился. В1987–1988 годах мы проводили особенно интенсивную работу, готовили людей вовсех республиках к последующим событиям.

Дронго:

— Почему не был принят во внимание китайский опыт?

Дмитрий Алексеевич:

— Это в корне неверный подход. То, что удается в азиатскихстранах, невозможно механически перенести на запад. Сначала Япония, затем ЮжнаяКорея, Сингапур, Гонконг, наконец, Китай. Другой менталитет, совсем другиеценности. Если хотите, коллективистские начала генетически заложены там намногоглубже, чем в Европе. Кроме того, способность к самоотречению, лишениям во имяблага и процветания нации. Кстати, Северная Корея тоже живет совсем неплохо,если сравнить с нынешним уровнем развития стран СНГ.

Политические реформы начались с Польши. Уже к концувосьмидесятых стало видно: ПОРП не удержится у власти. Ярузельский оказалсятрезвым прагматиком. Он пошел на диалог с оппозицией. В 1989 году там победилана выборах «Солидарность». Тогда мы не вмешались. И процесс начал стремительноразвиваться. Кстати, именно в те дни, летом восемьдесят девятого, в Пекинедавили танками студентов. С этого момента наши пути разошлись.

«Бархатная революция» в Чехословакии, когда мы занялипозицию, если хотите, активного невмешательства, привела к власти ВацлаваГавела.