Часовые Запада - Дэвид Эддингс

- Можешь начать прямо здесь, - ответил старик, махнув рукойв направлении пыльных книг и пергаментных свитков. - Это, возможно, лучшее вмире собрание пророчеств, по крайней мере западных пророчеств. Здесь, конечно,нет Маллорейских проповедей, или собрания, которое было у Ктучика в Рэк-Хтоле,или тайных книг Келля, но начинать можно и отсюда. Я хочу, чтоб ты все этопрочел и попытался найти еще что-нибудь про Зандрамас. Возьми на заметку места,где упоминается про Дитя Тьмы. Вероятно, речь в основном будет идти о Тораке,но, может быть, появится что-нибудь и о Зандрамас. - Он слегка сдвинул брови. -И когда будешь этим заниматься, следи за всем, что может быть связано сСардионом или Ктраг-Сардиусом.

- А что это такое?

- Я, не знаю. Бельдину встретилось это имя в Маллорее. Ономожет оказаться очень важным, а может - и нет.

Гарион окинул взглядом библиотеку, и с лица его сошлакраска.

- Ты хочешь сказать, что все это - пророчества?

- Нет, конечно. Очень многое - почти все - сборниксумасшедших бредней, тщательно и подробно записанных.

- А зачем нужно подробно записывать то, что говорят безумцы?

- Потому что Мринские рукописи и есть не что иное, как бредсумасшедшего. Мринский пророк был до того безумен, что его пришлось заковать вцепи. После его смерти очень многие вполне добросовестные люди принялисьзаписывать всякую тарабарщину изрекаемую любым безумцем, в надежде, что в нейможет быть запрятано предсказание.

- А как же мне отличить бред от истины?

- Я точно не знаю. Может, после того как ты все прочтешь, тынайдешь способ их разделить. Если у тебя это получится, дай мне знать. Тогда мысэкономим уйму времени.

Гарион снова с ужасом оглядел библиотеку.

- Но, дедушка, - попробовал возразить, он, - ведь на этопотребуются годы!

- Тогда тебе лучше начать прямо сейчас, верно? Постарайсясосредоточить свое внимание на том, что произошло после смерти Торака. То, чтобыло до этого, нам более или менее известно.

- Но, дед, я ведь не знаю всех премудростей. А если ячто-нибудь пропущу?

- А ты не пропускай, - непреклонным голосом произнесБельгарат. - Нравится тебе это или нет, Гарион, ты - один из нас. На тебе такаяже ответственность, как и на всех остальных. И пора уже привыкнуть к мысли, чтоот тебя зависит судьба всего мира, пора уже позабыть слова вроде "почемуя?". Эти слова простительны ребенку, а ты уже мужчина. - Он повернулся иисподлобья взглянул на Эрранда. - А ты каким боком во все это замешан? - спросилон.

- Пока точно не знаю, - спокойно ответил мальчик. - Поживем- увидим.

После обеда Эрранд остался наедине с Польгарой в ее уютнойтеплой гостиной. Она сидела у огня, завернувшись в свою любимую синюю накидку ипоставив ноги на обшитую мягким плюшем скамейку. В одной руке она держалапяльцы для вышивания, в другой - золотую иголку и что-то тихонько напевала.Эрранд сидел в кожаном кресле напротив нее, грыз яблоко и смотрел, как онавышивает. Мальчика завораживала ее чудесная способность излучать какое-тоспокойствие во время занятия простыми домашними делами.

В комнату, осторожно постучавшись, вошла хорошенькаяриванка, прислуживавшая Польгаре в качестве горничной.

- Госпожа Польгара, - сказала она, присев в реверансе, - мойгосподин Бренд спрашивает, можно ли ему с вами поговорить.

- Конечно, дорогая, - отвечала Польгара, откладывая всторону свое рукоделие. - Проводи его сюда, пожалуйста.

Эрранд успел заметить, что Польгара называла всех юношей идевушек "дорогой" и "дорогая", как правило. В ее устах этозвучало самым естественным образом.

Девушка провела в комнату высокого седовласого ривскогосенешаля, снова присела в реверансе и тихо удалилась.

- Польгара, - приветствовал ее Бренд густым басом.

Это был большой, грузный мужчина с глубокими морщинами налице и усталыми печальными глазами. И это был последний ривский сенешаль. Напротяжении смутных времен, последовавших за смертью короля Горека от рукнанятых королевой Салмиссрой убийц, Островом Ветров и риванцами правили люди,избираемые по способностям и абсолютной преданности долгу. Столь самоотверженнабыла их преданность, что каждый ривский сенешаль поступался своей личностью ипринимал имя Бренд. Теперь, когда Гарион, законный наследник ривских королей,взошел на трон, отпала необходимость в такой форме правления. Но этот большоймужчина с печальными глазами будет до конца жизни беззаветно предан королевскойвласти - возможно, не самому Гариону, а скорее самой идее такой власти и еенезыблемости. И, верный этой идее, он пришел в этот тихий полдень поблагодаритьПольгару за то, что она взяла на себя примирение Гариона и королевы Сенедры.

- Как они ухитрились так отдалиться друг от друга? -спросила она его. - Ведь после свадьбы они ни на минуту не могли друг от другаоторваться.

- Все это началось около года назад, - ответил Бренд своимгромоподобным голосом. - На северной окраине Острова живут две могущественныесемьи. Они всегда были в дружеских отношениях, но однажды между ними возникспор по поводу приданого: девушка из одной семьи выходила замуж за молодогочеловека из другой. Члены одной семьи пришли в цитадель и обратились спрошением к Сенедре, и она издала королевский указ в их поддержку.

- И она не сочла нужным посоветоваться об этом с Гарионом? -догадалась Польгара.

Бренд кивнул.

- Когда это обнаружилось, он пришел в ярость. Спору нет,Сенедра, конечно, превысила свои полномочия, но Гарион публично отменил ееуказ.

- О боги всемогущие! - сказала Польгара. - Так вот, значит,из-за чего они оба дулись. Я ни от того, ни от другого не могла добитьсяпрямого ответа.

- Им, наверно, стыдно было в этом признаться, - ответилБренд. - Они оба публично оскорбили друг друга, и ни одному не хватило мудростипростить и забыть. Они продолжали пререкаться до тех пор, пока все окончательноне испортили. Временами мне хотелось их обоих хорошенько встряхнуть илиотшлепать.

- Интересная мысль! - рассмеялась она. - Почему же ты ненаписал мне и не сообщил, что у них неурядицы?

- Бельгарион запретил мне, - беспомощно ответил сенешаль.

- Иногда ради блага государства просто необходимо неслушаться подобных приказаний.

- Прости, Польгара, но я на это не способен.