Требуется Квазимодо - Анна Ольховская

– Пошлю, – еле слышно прохрипел Кирилл, – еще как пошлю. Только не домой, а гораздо дальше!

Наверное, если бы вдруг заговорил ближайший к ним пень, охранники удивились бы гораздо меньше. От неожиданности они отшатнулись от недавнего полудурка Немтыря, смотревшего сейчас на них вполне разумным, переполненным холодным презрением взглядом.

И вообще, Немтырь вроде стал совсем другим. Нет, внешне все осталось прежним – то же изувеченное тело и уродливое лицо, но ЭТОТ Немтырь вызывал сейчас вовсе не чувство превосходства, а… уважения?! И… и страха?!

Причем страх этот медленно, как-то толчками нарастал.

Она возвращалась! Его ментальная сила возвращалась! Пусть физически он по-прежнему напоминал груду бесполезной ветоши, но ментально Кирилл восстанавливался! Правда, не так быстро, как ему хотелось бы, а преодолевая некий барьер, словно он был пробивавшимся на поверхность землю родником.

Но главное – пусть толчками, пусть с неимоверным трудом, но родник бил из-под плоской глади бессилия – и все увереннее.

И тут прилетел удар прикладом автомата ему в голову. Там что-то словно взорвалось, кровь залила глаза, и слабый родничок силы вновь ушел под землю.

– Вот же тварюга! – оскалился Кабан. – Он все это время притворялся, сволочь! Немого из себя корчил, от зеркальца шарахался, сука! Пока мы не перестали на него внимание обращать!

– Слышь, Кабан, – озабоченно проговорил Пашка, – а ведь там, в землянке, никакой змеи и не было! Доходяги наши его испугались, Немтыря, в натуре! Ты видел, как он сейчас глазами нас сверлил, у меня аж мурашки по спине побежали! Прям как нелюдь!

– А может, он и есть нелюдь? – голос Гришани дрогнул. – Может, он зомби какой-то? Вы ж его ночью на тачке сбили, верно? Может, он с кладбища шел?!

– Кончайте хрень нести! – вызверился на них Кабан. – Кровь у него вполне человеческая, течет так же, как у всех. А кто он там такой – босс разберется. Я сейчас наших позову, пусть тачку, что ли, с собой прихватят.

– Какую еще тачку? – гыгыкнул Пашка. – Джип, что ли?

– Идиот! Обычную тачку, в какой землю возят!

Кабан вытащил из кармана мобильный телефон, но набрать номер не успел.

Вернее, ему помешали.

За спиной сгрудившейся над Немтырем троицы внезапно мелькнул грязно-серый силуэт, а через мгновение лес вздрогнул – от дикого воя, полного боли, и испуганных воплей.

Выл, периодически переходя на поросячий визг, Кабан. Да и сложно сохранять нордическую стойкость викингов, если на твоем запястье сомкнулись мощные челюсти какого-то здоровенного зверя, сразу и не поймешь – кого. На волка вроде не похож, но клыки у зверюги – ого-го! Кость, кажется, раздроблена… Вава-а-а-а-а!»

А от страха завопили двое других храбрых парней, Гришаня и Пашка. Они дружно шарахнулись от атакованного зверюгой товарища и смело рванули за стволы ближайших деревьев, продолжая орать.

Кирилл сначала ничего не понял – кровь, залившая глаза, не позволила ему увидеть происходящее. Он только что-то слышал. Визг Кабана, крики его коллег и переполненное клокочущей яростью рычание неведомого хищника. А еще – вызывающий невольный озноб хруст чьих-то костей.

Протереть глаза – нет, силы его по-прежнему философски курили бамбук и слушали группу «Аквариум». Но услышать – не слухом, ментально – он это сумел…

Ощутил он – в гуще чувства бешеной ярости хищника – спрятанный до поры до времени солнечный клубок дикой радости. Радости узнавания, радости обретения друга, радости бесконечной, преданной любви.

Но… этого не может быть! Откуда он взялся здесь, за много километров от Москвы, от теплой квартиры, где он должен был сейчас находиться вместе с Олененком, охраняя любимую хозяйку?!

Но это было.

Там, в метре от него, рвал в клочья руку бандита его Тимка!

Тамерлан Хан, алабай с элитной родословной, подаренный ему когда-то дедом Тихоном, знахарем и ведуном. Тимка был сыном дедова пса – Хана, и старик подарил смешного неуклюжего малыша жившему тогда вдали от людей изуродованному Кириллу.

И Тимыч с младенчества привык общаться с хозяином ментально, он «слышал» его почти так же, как сам Кирилл «слышал» окружавших его существ.

Но все равно – оттуда, из элитного жилого комплекса в Москве, пес никак не мог «услышать» хозяина. Не мог!!!

– Тимка… – прошептал Кирилл, ощущая, как по его щекам потекли слезы. – Пес мой родной, как же я рад тебе!

Рычанье на мгновение прервалось, и теплый солнечный зайчик, прилетевший из собачьей души, вспыхнул маленьким солнышком.

Вероятно, пес слегка ослабил хватку, во всяком случае, с визга – от боли – Кабан перешел на относительно членораздельную речь:

– Стреляйте! Вы че попрятались, козлы?! Стреляйте в этого зверюгу, пока он меня не загрыз!

– Так это… – проблеял из-за дерева Пашка. – Мы в тебя боимся попасть!

– У нас ведь автоматы! – поддакнул ему Гришаня. – Если дать очередь, стопудово – тебе достанется!

– Ближе подойдите! А-а-а-а-а! Стреляйте, скорее!!!

Похоже, алабай вернулся к вдумчивой «беседе» с гадом, посмевшим причинить вред человеку, о котором Тимка тосковал все эти долгие дни.

Пес почуял неладное – сразу. Еще не пришла домой почерневшая от боли хозяйка, еще не начался тянувшийся несколько дней кошмар бесконечных страданий, еще был обычный день и утро было таким же светлым и радостным, как обычно.

Как оказалось, последним светлым утром в этом доме…

Тимка дремал на своей подстилке, и ему снился изумрудный лес, пронизанный солнечными лучами. Он валяется на траве, жмурясь от солнца, на ближайший к его носу одуванчик села бабочка и кокетливо помахала крылышками, приглашая пса поиграть. Но ему – лениво, ему и так хорошо. Тимка знает – сейчас из избушки выйдет ОН. Его друг, его семья, его всё. И они пойдут гулять в лес. И ОН выходит. И улыбается Тимке, и идет ему навстречу… И вдруг… ЕГО лицо искажается от невыносимой муки, пес всем своим существом ощущает эту дикую боль, а потом ОН … исчезает. Просто тает в воздухе – как дым. И вот – не растаял совсем…

Тимка вскочил на лапы и заметался по квартире, лая и срываясь на жалобный, рвущий душу вой. Так что даже кто-то в дверь к ним стучал и кричал что-то…

А потом, через сто долгих лет ожидания, вернулась хозяйка… А ОН больше не вернулся.

Правда, был какой-то ящик: черный, блестящий, длинный… Он стоял на стульях в гостиной, вокруг него собралось много людей, почти всех Тимка знал. Люди плакали, подходили к ящику, клали цветы на крышку. А хозяйка обнимала этот ящик и уходить из комнаты не хотела. Ее оттащил тот, кого она называла папой.

Тимка лежал в дальнем углу холла и с недоумением смотрел на собравшихся вокруг ящика людей. Почему они называют все время ЕГО имя, глядя на эту деревяшку? Ведь ЕГО там нет! Там – кто-то чужой, совсем чужой! И дело вовсе не в жутком запахе разложения, который чуткий собачий нос улавливал даже сквозь толстые стенки этой коробки, Тимка просто знал – там, внутри, не ОН.