Требуется Квазимодо - Анна Ольховская

А потом в дом пришли… СТРАШНЫЕ. Пес почуял их приближение с того момента, как они вошли в подъезд их дома. Вошли вместе с хозяйкой, которая, кстати, все больше и больше отдалялась от Тимки. Нет, она выгуливала пса, кормила его, но и только. Но – больше не было никаких обниманий, никаких слез и утыкания носом в его густую шерсть, никаких жалобных причитаний, как в первые дни. Хозяйка словно выгорала изнутри, и вместо яркого огня, согревавшего всех, кто был рядом с ней, в душе ее скапливался пепел…

И вот – она ведет в квартиру кого-то непонятного. Тимка почувствовал, как шерсть на его загривке поднимается сама собой, клыки оскаливаются, а из горла рвется угрожающее рычание. Нет, он вовсе не был агрессивным псом, посторонних он обычно встречал легким порыкиванием, как бы предупреждая их – хозяева под моей защитой! Идите себе мимо, не задерживайтесь!

Но существа, поднимавшиеся с хозяйкой в лифте, не были людьми! Хотя нет, они ими были, но в то же время…

Пес не мог объяснить даже себе, что он чувствует в этих двоих, они были просто СТРАШНЫМИ.

Тимка должен предупредить об этом хозяйку, он обязан это сделать!

Наверное, самым разумным было бы затаиться в холле и наброситься на СТРАШНЫХ, едва они войдут в квартиру. Но Тимка не удержал себя в «лапах», потому что всем своим существом ощущал, как вокруг словно выгоревшей изнутри хозяйки сгущается что-то злое. Очень злое. Очень черное. И смертельно опасное.

Поэтому едва все трое вышли из лифта, как алабай не выдержал и, захлебываясь от яростного лая, атаковал входную дверь. Он кричал, он изо всех сил кричал: «Прогони их! Они – страшные, они – не люди! Прогони! Не смей с ними дружить! Прогони! Прогони!! Прогони!!!»

Но хозяйка не услышала его крик. Она отследила лишь агрессию свихнувшегося от горя пса. И, извинившись перед визитерами, увела их из дома.

СТРАШНЫЕ, вернее, один из них, тот, что помоложе, потом попробовал еще раз прийти в гости к хозяйке. И хозяйка перед его визитом заперла пса в дальней комнате.

Но Тимка снова кричал до хрипоты, громко выл, и молодому нелюдю пришлось убраться восвояси.

А хозяйка совсем охладела к алабаю. И вскоре отдала его в дом своих родителей. Раньше Тимка очень любил гостить у них, потому что рядом жила его подружка, симпатичная алабаечка Патимат, для своих – Патька. У них с Патькой уже были общие щенки, и вообще – там, за городом, раздолье!

Раньше так было. Но не сейчас. Хотя родители хозяйки – в отличие от дочери – относились к осиротевшему псу с прежней любовью. Нет, даже с еще большей, потому что смотреть на похудевшего от тоски и горя зверя без слез было невозможно.

Тимку холили и лелеяли, его отпускали к Патьке, но пес ничего не хотел. Он ждал. Ждал, когда вновь услышит ЕГО.

Но ЕГО не было. Нигде не было.

Один серый день тянулся за другим, заметно похолодало, Тимка все меньше времени проводил на дворе и все больше – у камина. Пес лежал, вытянув лапы к огню, и с тоской смотрел на плясавшие языки пламени, вспоминая, как когда-то там, в лесу, ОН любил сидеть у печки, обняв за шею своего друга – его, Тимыча. И разговаривать с псом обо всем на свете…

Это был один из таких же серых, затканных паутиной тоски вечеров. Тимка почувствовал, что пора бы сходить на улицу, размять лапы и вообще – пора. Он тяжело поднялся, доплелся до входной двери и, нажав зубами на ручку, вышел в промозглую слякоть.

Надолго не задержался – уж очень холодно и мокро было во дворе.

Тимка подбежал к входной двери. Как раз вернулся с работы отец хозяйки, ворота отъехали в сторону, и его большой черный автомобиль медленно вкатился во двор.

И вдруг…

Пес даже присел от неожиданности и вздрогнул всем телом. Еще не веря в случившееся, он «прислушался» к темной ночи, настороженно поставив торчком обрубки ушей. А потом, взвыв от безумной радости, рванул в щель уже почти закрывшихся ворот, никак не отреагировав на изумленный крик отца хозяйки:

– Тимка, ты куда?! Стой!

«Какое там «стой», вы что, с ума сошли?! ОН ведь вернулся! Я его слышу! Вернее, слышал, но это неважно! ОН вернулся!»

Того мощного всплеска ЕГО энергии, который почувствовал пес, действительно больше не существовало. Но алабай запомнил направление, в котором он «прозвучал».

И теперь никто и ничто не могло остановить вновь обретшего смысл своей жизни пса.

Он бежал всю ночь, практически не останавливаясь. Иногда замедлял бег, переходя на неспешную рысь, чтобы дать натруженным и израненным лапам отдых.

Израненным – потому что он мчался напрямик, не выбирая дороги, через ямы, по камням, по битому стеклу, совершенно незаметное в темноте.

Но это все ерунда, Тимка почти не обращал на боль в лапах внимания, лишь досадовал немного на то, что хромота замедляет бег.

А значит, отдаляет встречу пса с НИМ!

Ну зачем он все эти дни проводил в тоске возле камина, отказываясь от еды и воды? Почему капризничал, с трудом проглатывая третью часть своей обычной пайки? И теперь, когда момент долгожданной встречи со смыслом всей Тимкиной жизни зависит только от самого Тимки, ослабевшие лапы и легкие ведут себя совсем не по-собачьи. А по-свински, вот как!

Когда тяжелое дыхание начинало жечь изнутри его грудную клетку, а лапы сводила судорогой, псу приходилось переходить на шаг.

Это отдаляло счастье встречи.

Но ничего, главное – ОН вновь появился, ОН есть в Тимкиной жизни! И совсем скоро теплая рука обнимет пса за шею, а самый лучший в мире голос прошепчет ему на ухо: «Привет, разбойник! Я скучал по тебе!».

«Нет, нет, это я скучал, я! Я!! Я!!!»

И предвкушение этого счастья вливало в натруженные лапы собаки новую порцию энергии, дыхание выравнивалось, сердце билось в нужном ритме.

Скоро! Скоро! Скоро!

Тимка ни секунды не сомневался в правильности выбранного им направления. Точка в пространстве, откуда пришел всплеск ЕГО энергии, пылала перед внутренним взором пса, словно яркий огонь.

К которому пес теперь и стремился – подобием некоего грузного прихрамывающего мотылька.

Он бежал всю ночь. Наверное, будь на его месте человек, сомнения в правильности траектории движения давно уже изгрызли бы его душу, превратив ее в некий источенный жучками древесный ствол. Ну действительно, что за ерунда – он уже столько километров отмахал, а ответного отклика от НЕГО все нет и нет! «Ой, ошибся, точно ошибся! Не туда бегу!..»

Но бежал не человек, генетически предрасположенный к сомнениям, метаниям, мучительным поисками своего пути и прочей отвлекающей от сути шелухи.

Бежал пес, у которого была цель. И отвлекаться на шелуху у собаки не было ни времени, ни желания.

Тимка просто знал – ОН там. И ОН ждет.