Локумтен - Дмитрий Таланов

— Уф, отстали наконец… Еле отбились!

Лицо её горело от возбуждения. Следом за ней опустилась Лентола. Габриэль, как сидела, с закрытыми глазами склонилась набок и ткнулась Руфине в колени.

— Обычно один-два, а тут целая стая, — раздраженно проговорила Лентола, опуская Арпонис в карман плаща и задвигая заслонку в крыше.

Филь тоже сунул свой жезл в карман, обиженный, что ему не дали поучаствовать в сражении.

Эша сказала ухмыляясь:

— Подожди, то ли будет, когда Рука Близнеца засияет в полную силу!

Лентола передернула плечами:

— Нам-то что, нас тут не будет.

Габриэль жалобно спросила:

— А они… еще прилетят?

Госпожа Фе выглянула в окно.

— Не бойся, дорогая, мы уже пересекли Периметр, скоро поворот на Менону! Займись ей, — сказала она Руфине, которая склонилась к Габриэль и принялась её утешать, бормоча ей что-то на ухо. Через минуту девочка мирно спала.

Прошло не так много времени, и карета заложила вираж, вписываясь в поворот. А потом тихо покатила по узкой проселочной дороге. Поняв, что они благополучно избегли опасности, Филь спросил у Эши:

— А кто такая Рука Близнеца, это звезда?

— Вы зовете её Бет-Аль-Геуз, — ответила вместо неё Лентола.

«Яд Аль-Джауза», — сообразил Филь, удивляясь, с чего Лентола сегодня такая добрая, что отвечает на вопросы. Карета остановилась.

— Госпожа, лошадям конец, если им не дать отдохнуть, — сказал Кали, открыв дверь. — Нам надо остановиться в Меноне.

Лентола подкинулась на сиденье:

— На ночь, у этого психа? Только не я! Езжай до Катаоки.

— Через час лошади лягут, — возразил Кали. — А до Катаоки полтора. В Меноне же мы можем быть через полчаса.

— Езжай до Меноны, — сказала ему г-жа Фе.

— Мама! — воскликнула Лентола, но г-жа Фе лишь повторила:

— Езжай до Меноны. Мы не станем останавливаться у Хозека, — успокоила она готовую взорваться Лентолу, когда Кали вернулся на козлы и карета опять тронулась. — Но Менона граничит с землей, которая была когда-то нашей, и я знаю те места. Мы переночуем у Сенного озера.

Услышав о ночевке у озера, Филь посветлел: со всеми переживаниями последних дней он забыл, когда купался. В нетерпении он заерзал на сиденье. Однако Кали переоценил силы лошадей: солнце перешло зенит, когда они остановились наконец у озера. Лошади под конец тащились так медленно, что было бы быстрей идти пешком.

Сенное озеро оказалось длинное и узкое. Поверхность его была тиха и заманчиво поблескивала. Почуяв, что они направляются к воде, лошади фыркнули и в последнем усилии прибавили шагу. Филь привстал в предвкушении купания.

Едва карета остановилась у берега, заросшего осокой, он взялся за ручку двери. Г-жа Фе ответила на немой вопрос:

— Делай, что хочешь, в пределах разумного.

Повторять ей не пришлось: бросив плащ у кареты, Филь побежал к воде. Скинув одежду на берегу, он сиганул в озеро. Дыхание его зашлось, настолько холодным оно оказалось, к тому же далеко не такое прозрачное, как море. Но это была вода!

Стремясь согреться, Филь поскорей погреб вдоль озера, не оглядываясь по сторонам. Только почувствовав, что его больше не покрывают мурашки, он остановился и обернулся оценить дистанцию.

В этот момент над ним кто-то продолжительно свистнул. Филь сам умел свистеть, но отрывисто и пронзительно, чтобы привлечь внимание. Этот же свист был иным: он был похож на сигнал, нечто вроде тревожного птичьего щебета.

На пригорке недалеко стоял щуплый черноволосый мальчик. Он был разодет как франт, в расшитой суконной ярко-зеленой куртке и таких же штанах. На его ногах красовались начищенные до блеска сапоги. Мальчик держал за руку девочку в светлом платье с довольно некрасивым грустным лицом.

Франт оглядел свысока запыхавшегося Филя, потом обернулся, словно поджидая кого-то. Вид незнакомца был очень высокомерный, не хуже, чем у Лентолы, когда она особенно задирала нос. В такой одежде ему нечего было делать в лесу, как только пялиться по сторонам с видом, будто он король или принц. Филь не мог этого стерпеть. Выпятив челюсть, он двинулся к берегу и только тут вспомнил, в каком он виде.

К «принцу», улыбаясь, подбежала еще одна девочка, с букетом цветов. Её густые каштановые волосы красиво обрамляли бледное лицо. Широко расставленные, чуть удлиненные глаза заметили Филя, улыбка пропала с её губ. Она серьезно посмотрела на мальчика.

Сердце Филя бухнуло, и он с макушкой погрузился под воду. Там он сообразил, что не может вечно так сидеть и надо как-то выпутываться. Не показываясь на поверхности, Филь отплыл подальше от берега и встал на руки, высунув ноги из воды. Поболтав ими в воздухе, он закрутил «колесо». Девочка всё смотрела на него, и он начал выкидывать прочие штуки, какие только приходили ему в голову, надеясь её впечатлить и вызвать её восхищение.

Во время очередного акробатического трюка он заметил, что девочки больше нет на пригорке. Франт, однако, продолжал там торчать. Филя это не на шутку раздосадовало. «Ну, смотри, смотри!» — подумал он и дунул к дальнему берегу со всей скоростью, на какую был способен. Он оглянулся, только когда на пригорке уже ничего нельзя было различить.

Скучающая Эша со встревоженной Руфиной поджидали его у кромки воды.

— Что ж, — оценивающе проговорила Эша, едва Филь встал на ноги, качаясь от усталости, — собственно, я не сомневалась, но, видимо, только ты и мог выжить в том шторме.

— Пошли кушать, — сказала Руфина. — Все давно поели, пока ты сидел в воде. Ты уже синий, у тебя даже губы трясутся!

Филя в самом деле трясло от холода. Он влез в свою одежду и поспешил к костру, у которого хлопотал Кали. Г-жа Фе с Лентолой, стоя неподалеку, бегло глянули на мальчика. Судя по всему, у них был серьезный разговор.

— Он хороший молодой человек, — говорила г-жа Фе.

— И что? — вызывающе спросила её Лентола.

Г-жа Фе вздохнула:

— Если у тебя не будет детей, тебе придется самой себя содержать.

Лентола вспыхнула:

— И много, мама, ты можешь позволить себе на имперскую пенсию за пятерых детей?

— За четверых, — тихо поправила мать. — За Мервина никто не платит. Однако не забывай, что мы одиннадцать лет жили в Хальмстеме, не тратя из неё ни гроша.

Принимая от Кали хлебную лепешку с кусками вареной говядины, Руфина возмущенно встряла:

— Мы могли построить собственный Хальмстем, не наложи отцовские родственники руки на его состояние!

Она протянула лепешку Филю, который чуть не уронил её, так его заинтересовал разговор. Г-жа Фе заметила это.

— Оно никогда нам не принадлежало, ты знаешь закон, — сказала она, и обратилась к Эше: