Полный трындец, или Феникса вызывали? - Валентина Езерская

— Все хорошо, мамочка, — шутливо ткнула его в плечо и забралась в фургон.

Не буду пока ничего говорить. Может, это случайность, а может, мое неуемное воображение вдруг разыгралось.

Зачем понапрасну тревожить друзей?

Всю дорогу я пыталась сосредоточиться на чтении. Но мысли неизбежно ускользали к Ариану, его странному появлению на лестнице и такому же странному исчезновению. Почему он смотрел на меня? Что-то заподозрил? Только не это! Мне еще учиться с ним почти бок о бок. Если он каждый раз будет так смотреть, никакая легенда не выдержит.

А еще Брилл! Этот несносный заносчивый дроу! Принесла же его нелегкая на мою голову. Едва не раскрыл меня. Впредь придется его избегать. Да и вообще, держаться подальше от этой пятерки.

Я вспомнила свои вчерашние мысли по поводу мести и едва не рассмеялась над собственной глупостью. Кто я — и кто они? Никому неизвестная попаданка против наследников пяти держав.

Да, Марциус что-то говорил, что я феникс, Сердце Мира и прочую чушь. Но я-то помню, как эти пятеро хотели меня прибить и призвать нового феникса. Не «сопливую девчонку», а могучего воина.

Так что пока я никто, и у меня против них ни малейшего шанса.

* * *

Обедали мы в фургоне, не сбавляя скорости. Я машинально отметила, что Паштет снова подрос, а потом не удержалась и продемонстрировала Хармсу возможности телефона. Парень остался под впечатлением, особенно от вспышки и собственной угрюмой фигуры на фото. Как я ни уговаривала его снять маску, он только отнекивался и вообще был немногословным.

Марциус всю дорогу клевал носом, постепенно и меня укачало. Однообразный пейзаж навевал скуку и сон. Да и книга закончилась. Я закрыла глаза, пытаясь осознать все, что прочитала, и соотнести это с тем, что видела и слышала от Хармса и Марциуса. Но незаметно для себя уснула.

Проснулась от резкого подскока фургона. Машинально ухватилась за руку горгула. Оказывается, я сладко спала, положив голову на плечо своего нового друга. Он так и сидел в той же позе, в которой я его запомнила. Сколько же я спала?

Наши взгляды пересеклись. Я почувствовала неловкость и отодвинулась.

— Извини, не знаю, как так получилось, что уснул. — Я потерла глаз. — У тебя, наверное, ноги затекли?

И опустила взгляд вниз.

Полукровка не носил обувь. С такими когтями ни в какие сапоги не влезешь, да и размерчик у его ноги приличный.

— Все в порядке, — Хармс смущенно отвел взгляд в сторону.

Но я понимала, что доставила ему неудобства.

— Почему не разбудил?

— Ты выглядел уставшим, не хотел беспокоить, — сдержанно ответил он.

Мне была приятна забота друга. Несмотря на то, что его тело затекло, он не двигался, только чтобы я не проснулась. От такого внимательного отношения на душе потеплело.

— И как долго я бессовестно использовал твое плечо? — заулыбалась я. При вознице приходилось вести себя и говорить как парень. — Небось, голова тяжеленная?

У меня самой немного затекли суставы, явно не меньше часа продрыхла. Но зато теперь чувствовала себя заметно отдохнувшей.

Довольная, я потянулась, разминая плечи, и поймала движение на посветлевшем лице полукровки. Он явно улыбался под маской.

— Я даже не почувствовал, так что не волнуйся.

— Все равно спасибо, что дал выспаться, — поблагодарила я. — В следующий раз, — похлопала по своему плечу, — можешь смело использовать.

— Пожалуйста, но боюсь, моя голова намного тяжелее твоей, — ответил парень и вновь замолчал.

Но я знала, что он улыбается.

* * *

К вечеру мы достигли столицы Леронии — Даадамара. Марциус отлично ориентировался в городе, да и как могло быть по-другому. Он ведь работал в академии.

Фургон доставил нас на постоялый двор, профессор расплатился с возницей, а потом снял две комнаты: одну для себя и Хармса, вторая досталась мне.

После скромного ужина он пожелал мне хорошенько выспаться.

— Завтра утром отправляемся в академию.

Потом с сомнением глянул на подросшего за день Паштета и добавил:

— А эту птичку пора отпустить.

— Нет! Он еще маленький! — присев на корточки, я обняла питомца, и тот потерся лбом о мой лоб. — Он пропадет без меня!

Носить его на руках я уже не могла. За это время он достиг размера взрослого ротвейлера и стал довольно упитан.

Марциус обреченно вздохнул:

— Злата, это дикое и хищное животное, ему не место среди людей, да еще в большом городе. Ему нужна свобода и небо. Еще пара дней — и в нем проснется инстинкт охотника. Разве тебя не удивляет, что он так быстро растет?

— Ну… — я смущенно задумалась. — Да, как раз хотела об этом поговорить. Он же не съел столько, чтобы вымахать таким за три дня!

— Потому что он питается твоей магией.

Глядя на мою отпавшую челюсть, Марциус спокойно продолжил:

— Да, я же тебе говорил, что это магическое существо. Самки альфинов генерируют магию и кормят ею детенышей, а самцы приносят мясо. В нашем случае ты заменила ему и мать, и отца. Стала для него источником питания.

— Но я ничего не заметила…

— Конечно. Потому что не знаешь, что замечать. Будь ты слабее, то уже почувствовала бы недомогание.

— И что же мне делать? Я не могу с ним расстаться. Взгляните, и он не хочет уходить от меня!

Мне не хотелось отпускать Паштета, это было равносильно тому, что вырвать собственное сердце. Уж слишком я привязалась к этому малышу, который уже почти доставал головой мне до бедра.

— Могу дать совет, — Марциус покачал головой. — Но решение должна принять ты сама. Скоро он станет опасен для людей, как любой хищник. Купи ему поводок и ошейник и приучай к послушанию. Но если боишься, что не справишься с воспитанием, то лучше отпусти сейчас, пока не поздно.

Я крепче обняла альфина и подняла на профессора умоляющий взгляд.

— Пусть поводок. Я должна попытаться.

Позже, уже лежа в кровати, я вспомнила слова Марциуса. Разум подсказывал, что старик прав. Альфин слишком быстро растет. Это сейчас он игривый котенок, а завтра станет кровожадным тигром, охочим до мяса. Но сердце уже прикипело к нему и не желало мириться с потерей.

* * *

Эту ночь Паштет остался на коврике у кровати. Но я так вздыхала и ворочалась, что разбудила его.

Альфин поднялся, встал передними лапами на кровать и заглянул мне в лицо. Что-то с досадой курлыкнул, потом боднул головой в плечо, мол, подвинься.

Я освободила ему место. Мой питомец тут же забрался ко мне в кровать. Словно домашний кот вывалил на меня пушистые лапки и замурлыкал.