Достойна ли я счастья? - Мэри Берчелл

— Ты пришла, чтобы сказать мне это? — спросил он высокомерно.

— Нет. А впрочем — да. Я надеялась… о, Линдли, я надеялась, что этот развод состоится, несмотря ни на какие обстоятельства.

— Почему? — поинтересовался он.

— Ох, не знаю, Пол говорит… — Мэриголд замолчала, внезапно испугавшись этого человека, от которого зависело так много.

— Да? Расскажи мне, что говорит Пол.

— Линдли, не сердись, но ведь я, похоже, не первая. Были… были и другие случаи. И не все девушки убегали от тебя вечером.

Казалось, ее слова очень позабавили Линдли.

— Ты просишь предоставить обвиняющие меня показания? — спросил он насмешливо, наливая себе виски.

— Я прошу тебя быть великодушным, — медленно произнесла Мэриголд.

— Великодушным? — улыбнулся Линдли. — Для такого человека, как я, это чересчур. Но скажи мне — на какой великодушный поступок с моей стороны ты рассчитывала?

Она колебалась, не решаясь ответить. Бессмысленно было продолжать разговор с этим улыбающимся мужчиной, который совершенно не собирался учитывать ничьи интересы, кроме своих собственных. Но она не могла уйти, не высказав ему всего, что хоть как-то могло повлиять на ситуацию.

— Линдли, все мое счастье зависит от твоих показаний в суде. — Она говорила тихим голосом, нервно теребя складку платья. — Я не знаю, имеет ли это какое-то значение для тебя, но я подумала… я подумала, что раз ты любил меня, то, возможно, имеет. Конечно, я вела себя глупо — безнравственно, если хочешь, — но я уже заплатила за это сполна. Сейчас у меня есть шанс быть счастливой и сделать счастливым Пола, хотя ты ведь не любишь его, правда?

Линдли кивнул, по-прежнему улыбаясь.

— Нельзя ожидать от мужчины любви к более удачливому сопернику, — заявил он.

— А ведь есть еще и Стефани. Наверняка ее счастье что-то значит для тебя. Ты, должно быть, любил ее когда-то. Если ты дашь ей развод без возбуждения судебного иска, она будет счастлива.

— С кем? — спросил он быстро.

— Я не знаю, — хладнокровно солгала Мэриголд, потому что почувствовала, что ни в коем случае не должна выдавать Стефани. — Но в любом случае она не может быть счастлива, оставаясь с тобой, в этой неопределенной и угнетающей обстановке. Линдли, дай ей развод. И неужели ты не можешь предоставить другое доказательство?

Она смотрела на него с тревогой, и ей было тяжело видеть на его лице выражение удивленного протеста.

— Ты все-таки предлагаешь мне предоставить доказательство для безболезненного развода? — поинтересовался Линдли.

— Для тебя ведь не имеет значения, какой случай будет обсуждаться в суде? — пробормотала Мэриголд в отчаянии.

Линдли не ответил ей. Он встал и прошелся туда и обратно по комнате. Мэриголд молча наблюдала за ним, не переставая верить в то, что он в конце концов согласится на ее предложение.

Но когда он повернулся и медленно подошел к ней, ее сердце упало. На его лице не было ничего, что могло бы внушить Мэриголд надежду.

— Теперь послушай, Мэри. — Линдли остановился перед ней, и она смотрела на него с болезненным напряжением. — Я редко объясняю кому-либо мотивы своих поступков. Скажу только, что не собираюсь выполнять твою просьбу.

— Я не хочу этого слышать! — выкрикнула она, вскочив на ноги. — Я не хочу знать, почему ты отказываешься мне помочь.

— Но тебе все же придется меня выслушать. — Он взял ее за запястье. — Это послужит тебе уроком.

Мэриголд не стала спрашивать, какого рода урок имеет в виду Линдли. Она вырвала у него свою руку и снова села, потому что ей было неприятно стоять рядом с ним.

Он еле заметно улыбнулся, как будто понимал ее чувства.

— Ты была совершенно права, когда сказала, что я вряд ли стал бы беспокоиться о счастье Пола, равно как и о твоем счастье или о счастье Стефани. Более того, мне доставит истинное удовольствие разочаровать Стефани в ее непоколебимой уверенности, что она может получить развод, обвинив меня во всех смертных грехах. Мне также доставит удовольствие наказать тебя за нанесенное мне оскорбление — ты знаешь какое. Но самое большое удовольствие мне доставит сознание, что я могу унизить Пола Ирвина по полной программе и, если я не ошибаюсь, даже причинить ему боль, сообщив ему правду о тебе.

— Но это чудовищно! — в смятении воскликнула Мэриголд. — Он никогда не делал ничего плохого…

— Ой ли? — Линдли рассмеялся, но на этот раз его смех был невеселым. — Пол Ирвин позволил себе оскорбить меня. Я отплачу ему тем же, Мэри, когда скажу, кто был со мной в отеле в те выходные. И благодаря этому развод не состоится. Мне бы не хотелось сдерживать поток возмущенных слов, который, я чувствую, ты готова излить на меня. — Он поднял руку, заметив, что Мэриголд пытается его перебить. — Я сказал все, что думаю.

Даже сейчас Мэриголд силилась найти какие-то аргументы, которые бы подействовали на него, но потом решила, что это бесполезно.

И когда она посмотрела на Линдли, вдруг поняла, что все трое — Пол, Стефани и она сама — в разное время причинили ему боль, задев его самолюбие. Он мог простить одного из них — возможно, даже двоих. Но определенно не троих. И это означало конец.

Мэриголд медленно поднялась на ноги. Она была так ошеломлена, что почти не чувствовала обиды.

— Ты не останешься на ленч? — произнес Линдли беззаботно.

Она отмахнулась от него, показывая, что и еда, и он сам для нее одинаково отвратительны.

— Ну тогда, если ты уже определилась…

Мэриголд молча направилась к двери. Линдли быстро опередил ее и открыл перед ней дверь. Потом он проводил ее до выхода из квартиры, не вызывая слугу.

Видимо, он все же испытывал что-то похожее на угрызения совести, так как спросил:

— С тобой все будет в порядке?

— Да, — ответила Мэриголд. Больше она ничего не сказала.

Не попрощавшись, девушка пошла по длинному коридору, устланному ковром. Позади нее тихо закрылась дверь, преградив ей путь к счастью. Мэриголд машинально нажала кнопку лифта и рассеянно посмотрела на красную стрелку, показывающую его движение.

Ей хотелось до конца прочувствовать, как все ужасно, но сейчас она не испытывала ничего, кроме какого-то странного оцепенения.

Лифт остановился, его двери бесшумно раздвинулись. В лифте стоял мужчина, который как раз готовился выйти. Но он не вышел. Он только схватил ее руку с изумленным восклицанием.

Тогда, как будто во сне, Мэриголд поняла, что этот мужчина — Пол.

Это была вторая удивительная встреча за последние несколько дней. У Мэриголд перехватило дыхание, и она тут же подумала, что это можно расценить так молчаливое признание вины.