Вкус одержимости - Елена Лабрус

Так что, в топку!      

И, кстати, о Шерлоке. Слава Богу!

Я глянул на экран телефона: прилетел сигнал с датчика движения у ворот, и ткнул в кнопку блокировки — мой сыщик, наконец, приехал.   

Пока он подъезжал, парковался, спускался в лабораторию, я закрыл срезы микроскопа на одном из экранов и открыл записи камер наблюдения.

— Ну что, заскучали, голубки? — усмехнулся я, глядя на двух блондинов в разных комнатах здания.

Один спал, отвернувшись к стенке в стеклянном боксе. А другой разминал плечи, меряя шагами узкое помещение настоящей тюремной камеры.

Но сильно сомневаюсь, что такого веселья, какое парнишкам устроил дяденька Олег, им захочется пережить ещё раз.

О наличие помещений столь сомнительного назначения, как тюремные камеры, в современном особняке, если кто и знал, так это я, моя жена да люди, что устанавливали оборудование ещё до того, как здесь вырос дом.

Ну и теперь Пинкертон. В котором я не только не ошибся, а за эти два дня открыл в улыбчивом безобидном парне такие черты, что, пожалуй, предпочёл бы и не знать.

Я распахнул ему дверь, обрадовавшись, как родному.

— Как рука, детектив Пикачу? — показал я на разбитые в хлам костяшки, покрытые запёкшейся коркой, когда он поставил на стол пакет с вонючей едой из «Пит-Стопа». Самое то для этих ушлёпков.

— Я хулиган, мама, пьяный, кулаки разбиты в кровь. Мама, ты мне подскажи, родная, где живёт любовь, — поддёрнув рукава, прочитал он репчик, слегка пританцовывая, и продемонстрировал очаровательные ямочки на щеках.   

Но, боюсь, не меня одного они больше не обманывали.

В тот вечер истерзанную девчонку я привёз домой сам. Но у здания скотобойни осталось две машины, а внутри — два здоровых мудака в отключке. Помощь мне не просто пригодилась бы, помощь мне как никогда требовалась. А Шерлок как раз был в двух минутах езды, в мотеле.

— Еба-а-ать! — вот и всё что он сказал, глядя на окровавленный грязный матрас в стылом помещении сооружения, некогда служащего для убоя и первичной переработки скота на мясо.

И это Шерлок догадался проверить карманы, и у блондина с длинными волосами нашёл уркаганскую самодельную «бабочку», а не какой-то там банальный перочинный нож. Он предупредил на всякий случай ничего не трогать, ну разве что разрешил собрать женские вещи. Он же сделал столько снимков, заглянув в каждую дыру, что память его телефона переполнилась и пришлось дать ему свой.

— А этих куда? — по-деловому поддёрнул он рукава, стоя над двумя телами в багажнике.

Поддёрнул не так, как сейчас, равнодушно осматриваясь в огромной лаборатории, плотно нашпигованной всеми возможными техническими новинками, от электронного микроскопа до 3D-прннтера и аппарата секвенирования генома.

  Поддёрнул, как если бы я сказал: закопать, а он и не дрогнул — хоть живьём.

— У меня есть предложение получше, чем пускать их в расход, — похлопал я его тогда по напряжённой спине.

И за все те усилия, что вложил в строительство дома, хоть они и были просто прихотью жены, был неожиданно вознаграждён.

— Я понял на кого ты похож, Шерлок, — чуть позже в этой самой лаборатории я поливал его руку со сбитыми костяшками перекисью. И он морщился как девчонка. — На агента Келлермана из «Побега». Смотрел такой сериал? Он там такой же славный малый, милый, улыбчивый, с щёчками, с ямочками, с карими газельими глазками. Пока не понадобится кого-нибудь утюгом поджарить, или в ванне утопить. Где тебя учили так вести допрос?

Он безобидно улыбнулся, неопределённо пожал плечами и отрывисто подул на защипавшую руку. Честное слово, я бы сейчас презрительно скривился, если бы своими глазами не видел обо что он её разбил. И с какой яростью махал кулаками, пока одному блондину не выбил зуб. А второй, которому он задавал вопросы отдельно, не обоссался как щенок со страха и не заговорил.

— Ты знаешь, Алан, я в своей работе видел немало отморозков. Но больше всего из них я не выношу тех, кто обижает женщин и детей. Это худшие из всех трусливых ублюдков, — он промокнул руку салфеткой, швырнул её в мусор и сел задницей, сволочь, на мой стерильный стол. — Открой секрет, на кой хер ты построил тюрьму?

Я улыбнулся совсем как Келлерман, невинно и обезоруживающе.

— Тюрьма здесь была, мистер Холмс. Ещё при царском режиме. И при советской власти на этом месте ещё высилось трёхэтажное здание исправительного учреждения строго режима с колючей проволокой в три ряда, белёными известью заборами, собаками, бегающими по периметру, и наблюдательными вышками, как полагается. Но к тому моменту как я купил участок, от неё остались рожки да ножки. Разворовали и разрушили, что могли, здесь ещё до твоего рождения, Шерлок.  

— Ещё при царском? — присвистнул он. — И что, в те времена строили на совесть?  

— Именно так. Поэтому всё, что выше, — показал я на потолок, — и наиболее пострадало, снесли. На первом этаже, где мы сейчас находимся, я оборудовал лабораторию, для неё идеально подошли толстые каменные стены, в раствор при кладке которых, кажется, ещё добавляли свежие яйца. А вот в подвале, где находились карцеры и допросные Тайной канцелярии просто немного прибрались.

— Ничего себе немного, — усмехнулся он, — да любой полицейский участок позавидует такой «уборке».

Показал он пальцами кавычки и подозрительно прищурился.

— Начинаешь верить во всё, что пишут про меня в интернете? — улыбнулся я.

— Боюсь, в сети сильно преуменьшают твои таланты, Алан Арье, — расплылся улыбкой детектив.

Я рассмеялся и ушёл от ответа.

Зачем ему знать: на том, чтобы сохранить старые камеры и построить новые настояла жена. Новые, как Кира назвала три бокса из прозрачного пластика, — нечто среднее между хранилищем Ватикана и хирургического кабинетом в лучших традициях Декстрера, — были подарком мне. В одном из них сейчас спал младший блондин, тот у которого волосы покороче. А другие, старые — оборудованные по последнему слову тюремного шика: с душем, умывальниками и унитазами, где с комфортом расположили старшего, — нужны были ей.

Зачем? Да за тем же, зачем она сюда вернулась. Зачем сожгла деревню, в которой выросла, а затем сравняла бульдозером. Пустую, пустую. Жителей переселили, когда я выкупил участок в десять гектаров, с этим занюханным селом, которое Кира люто ненавидела, бывшей тюрьмой и заповедным лесом. 

Какой это был костёр!  Я невольно улыбнулся.

Харли Квинн, что взорвала химический завод, расставшись с Джокером, отдыхает.

Ну что сказать? Каждый по-своему справляется со своими демонами. А её требовали огня, бульдозера и... тюрьмы.

— Что ты будешь делать с этими ушлёпками дальше? — осторожно поинтересовался детектив, рассматривая анализатор, похожий на аппарат управления космическим кораблём. Сейчас я стоял к нему боком.