Судмедэкспертиза. Увлекательная история самой скандальной науки - Кирилл Галанкин

Из протокола ясно, что несчастный Луи Вартоман стал жертвой нападения. Его ударили по голове, полоснули ножом по щеке и пырнули в живот, а повреждение левой кисти он мог получить при защите.

Другой протокол рассказывает о более простой экспертизе, которую Паре произвел в одиночку и поручение в этом случае исходило не от сената, а от судебного следователя.

«По поручению судебного следователя я отправился в дом Якова Барта, чтобы осмотреть его родного брата. При осмотре последнего я обнаружил ранение в области правой подколенной ямки длиной в 4 пальца с повреждением сухожилий, вен, артерий и нервов. Сообщаю, что жизнь eгo находится в опасности вследствие наличия дурных симптомов, обычно наблюдающихся при подобных ранениях, а именно: сильной боли, лихорадки, судорог, воспаления, абсцесса, гангрены и других. Если больной при добросовестном уходе останется жив, то он, вне всякого сомнения, будет хромым вследствие оцепенения и потери функций пораженной части тела, о чем я считаю долгом составить протокол с собственноручной подписью и приложением печати».

Подпись и печать – это не просто бюрократическая формальность, а отражение ответ-ственности, которую нес эксперт за правильность своего заключения. Об ответственности Паре пишет особо: «Прежде всего требую от хирурга интеллектуальной и душевной направленности, чтобы он не определял вопреки истине в силу пристрастия и под влиянием подкупа малые ранения за большие». Приведенный в конце протокола прогноз («если больной… останется жив, то он… будет хромым») мог служить не только для определения степени причиненных повреждений, степени вины того, кто это сделал, но и для получения материальной компенсации от виновного или его родственников.

Паре советовал не торопиться с дачей заключения при обследовании живых лиц, поскольку в ряде случаев к правильным выводам можно прийти только после наблюдения за обследуемым. Так, например, при оценке ранений Паре советовал не полагаться всецело на данные, полученные во время исследования ран зондами или какими-то иными хирургическими инструментами. «Часто хирург не может добраться инструментом до дна раны, – пишет Паре, – а потому ошибается или попадает в затруднительное положение, или же ошибки случаются потому, что он исследовал раненого не в том положении, в котором последний был в момент ранения, или потому, что удар, нанесенный при вертикальном пoложении тела, отклонился вправо или влево, снизу вверх или сверху вниз, в связи с чем хирург квалифицировал рану как легкую и быстро излечимую, а рана оказалась смертельной или требовала продолжительного лечения». В сомнительных случаях Паре рекомендовал девятидневное наблюдение за потерпевшим. За такой срок тяжесть ранения проявится полностью и можно будет точно определить степень нанесенного ущерба.

По тому, как освещаются вопросы экспертизы в научных трактатах, можно судить, пускай и косвенно, о степени развития правовой системы общества, об уровне юриспруденции того времени. Трактат Паре показывает, что во Франции XVI века суды уделяли большое внимание доказательствам, а не уповали на одно лишь только признание обвиняемого, вырванное под пытками.

Вот отрывок, посвященный определению прижизненного характера повреждений. Даже людям, совершенно далеким от медицины, будут ясны объяснения Паре: «На суде могут спросить, были нанесены потерпевшему ранения при жизни или же это произошло после смерти. В том случае, когда это произошло при жизни, края ран будут покрасневшими, кровоточащими, припухшими, а раны, нанесенные посмертно, будут лишены этих признаков. С наступлением смерти все жизненные силы в организме отмирают, и вся деятельность прекращается, ввиду чего к участкам повреждения прекращается доступ крови и воздуха».

Обратите особое внимание на последнюю фразу. Она очень важна. Паре не просто пишет об отличиях прижизненных ран от посмертных, но и объясняет, почему раны, нанесенные посмертно, лишены тех признаков, которые есть у прижизненных ран – с наступлением смерти прекращается вся деятельность в организме. Такой подход, когда все сказанное обосновывается, является важнейшим признаком полезного научного труда, не просто дающего читателям определенный набор сведений, но и побуждающего к размышлениям.

Вот другой пример. «На суде могут спросить, попало тело в воду при жизни или же после смерти. Ответ на этот вопрос дается на основании следующих признаков. При прижизненном утоплении вздутый кишечник наполнен водой, из отверстий носа отмечаются слизистые выделения, а из ротового отверстия – пенистые, кожа на кончиках пальцев рук стерта или повреждена потому что при погружении в воду живой человек движется как безумный в поисках спасительной опоры. При погружении в воду трупа ничего из указанных признаков не наблюдается».

Существует такое явление, как трупная эмфизема[33]. Вследствие гнилостных процессов, происходящих в мертвом теле, наблюдается скопление газов в подкожной клетчатке, а также в других тканях и органах. В результате этого труп распухает, увеличивается в объеме. Именно трупная эмфизема является причиной всплытия утопленников или мертвых тел, брошенных в воду. С древних времен, сейчас и не установить с чьей подачи, считалось, что утопленники разбухают из-за проглоченной воды. В этом объяснении прослеживается аналогия с тем, как появляются отеки у живых людей, принимающих внутрь чрезмерно большие количества жидкости. О том, что организму нужно некоторое время для того, чтобы перенести выпитую жидкость в подкожную клетчатку или куда-то еще, а у тонущего такого времени нет, потому что он быстро умирает, никто не задумывался. Неправильное объяснение причины вело к неверным выводам. Все распухшие трупы, обнаруженные в воде, считались утопленниками. Это логично – ведь распух труп от проглоченной воды, а наглотаться воды можно только при жизни. Но Паре доказал, что причиной трупной эмфиземы является гниение, сопровождающееся выделением газов. Иными словами, не имеет значения, умер человек в воде или же был брошен в воду мертвым, труп в любом случае распухнет.

Одним из важнейших вопросов судебно-медицинской экспертизы во все времена было отличение самоповешения от повешения мертвого тела с целью имитации самоубийства. Разумеется, Паре не мог обойти вниманием этот вопрос. «На суде могут спросить, был человек повешен при жизни или же это произошло после смерти. При прижизненном повешении на шее ясно виден красный, лиловый или почерневший след от веревки, кожа вокруг него стянута и сморщена вследствие сдавления петлей, часто можно видеть разрывы артерий, а также вывих или смещение второго шейного позвонка. В связи с прекращением дыхания отмечается синюшность лица, а также верхних и нижних конечностей; наличие пены вокруг ротового отверстия и слизистой пены вокруг ноздрей. При посмертном повешении тела ничего из указанных признаков не наблюдается».

Обратите внимание на то, как тщательно изучена проблема. Паре пишет не только о наружных признаках прижизненного повешения, но и о внутренних, наличие которых можно достоверно установить только при вскрытии (вывих или смещение второго шейного позвонка). А, описывая повреждения от удара молнии, Паре отмечает не только следы на поверхности тела, такие как ожог или почернение, но также пишет о переломах костей, которые не всегда можно обнаружить при наружном осмотре.