Al Azif. Книги I-III - Винсент О'Торн

которых я не понял, пока не покинул его таверну. Я посмотрел под ноги, и узрел, что был он прав первый раз, когда говорил, что город зазеленел. Не только листья стали сочнее, но и расцвело всё, что только могло это сделать. Второй раз я убедился в его правоте уже позже, когда, ступая по цветущему ковру, встретил других людей. Они все были вежливы и выглядели наилучшим образом, если не считать, что иссохли, в разной степени. Кто-то приобрёл фигуру, которую даже можно назвать более здоровой. Кто-то же будто чах, пока на земле, деревьях и стенах домов благоденствовала природа. Надо сказать, что на улицах было не так уж много людей – что-то мне подсказывало о их местонахождении.

Висельный дом выглядел абсолютно безжизненно. На окнах обновились шторы, но внутри не было видно людей; или огней, если не считать какого-то слабого свечения в недрах первого этажа. Я постучал в дверь тяжёлым молотком в виде головы льва – наследство от предыдущего хозяина. Именно им стучали служители закона, когда пришли по его голову. Первое время никакой реакции не было, но я, вдруг, услышал, как кто-то идёт к двери, шаркая ногами. Я насчитал четыре замка и минимум два засова. Из темноты дома на меня смотрела женщина, которая выглядела так, будто лёгкий порыв ветра может сдуть её. Два ввалившихся глаза посмотрели на меня из своих тёмных обрамлений, будто дополнив картину мрачного дома. Тогда я уже понял, что всё это не просто так и тянет на эпидемию. Женщине же я объяснил, что хочу увидеть человека, что поселился в данных апартаментах, на что она кивнула и поманила за собой. Мы не спешили. Она была молода, но передвигалась с большим трудом. Тусклым свечением был камин в дальней комнате, и лампа в руке женщины, так же вносила свою малую толику в разгоне мрака. Мне было этого достаточно, дабы разглядеть, что дом был похож на старинный склеп, по причине обвития всех его стен толстенным плющом, что цвёл и яростно пах. Плющ рос весьма специфически – только сверху вниз. Пробиваясь через дыры в потолке, он тянул свои щупальца, растекаясь по полу. Очевидно, его не устраивала атмосфера в подвале, куда мы и направлялись. Мысль, что зародилась при виде плюща, меня не оставила. Это всё появилось в висельном доме после приезда Уохакви. Мы проследовали в подвал, который был огромен, и где обитал Уохакви, со всей своей новоиспечённой паствой, видимо, скрываясь от растений, занявших жилые помещения, как я сейчас думаю, предоставив растениям пространство. В подвале же не было даже горшечных цветов, и, надо сказать, полностью отсутствовало удушающее амбре. Огромное овальное помещение было заполнено жителями города, что казались весьма измождёнными. Они все сидели на деревянных лавках, что натурально походили на скамьи в церкви, пустовавшей ни хуже таверны, ведь священник тоже был здесь. Они все слушали Уохакви, а Уохакви вещал, как спастись от болезни, что поразила город.

– Мне ведом секрет лекарства, которое спасёт вас. Вы все видели мою помощницу, что столкнулась с недугом ещё маленькой девочкой. Я спас её! И я спасу вас! У большинства ещё есть много времени, дабы вернуться к нормальной жизни! – вещал он.

– Уохакви знает, что говорит. С тех пор, как он здесь, я стал себя ощущать в разы лучше, – пробулькал знакомый голос из толпы. То был торговец рыбой Удо, чьё лицо теперь будто было поражено оспой и обожжено, и, очевидно, ему было сложно говорить. Я не смог сдержаться.

– Удо, ты себя в зеркале давно видел? Будто бы облился горячей ухой из своего же товара.

– Сил, ты просто не понимаешь, как вовремя пришёл Уохакви в наш город! А если бы не он? Ты бы смог нас вылечить? Ты лечил некоторые болезни годами, а он помог с этими мелочами за один день! И теперь нам нужно победить самую главную болезнь, что пришла к нам в деревню.

– Удо, эту болезнь принёс тот дождь. Вода и еда заражены, и ОН как-то связан с происходящим.

Уохакви ухмыльнулся длинными тонкими губами, и по его смуглому лицу пробежала тень ликования. Он поправил фиолетовый жилет, в который был облачён поверх старомодной рубашки, и приблизился ко мне.

– Да, Удо. Из твоих уст льётся истина, но ты не ведаешь её масштабов. Чем он вас вообще лечил столько времени? Почему так долго? Может в его интересах было затягивать этот процесс?

Жители города встали на ноги и приближались ко мне со всех сторон.

– Я знаю, что он использует яды, к примеру. Я узрел это, проходя мимо его мастерской. На окнах развешаны травы, что в неумелых руках создают больше вреда, нежели пользы. А ты, – он ткнул тонким пальцем в сторону священника, – Видел, как этот якобы доктор собирает воду из лужи, – священник кивнул, – Которая, как он сам говорит отравлена. Где гарантия, что его новые микстуры не замешаны на воде, что он сам назвал отравленной? Вы только послушайте! Он говорит, что я принёс дождь! А завтра он принесёт в жертву козу, надо полагать, – толпа взорвалась хохотом.

Уохакви приблизился ко мне вплотную, и я, внезапно, ощутил тот самый удушающий смрад, что стоял на улице из-за испарений. Но мне уже не дали что-то либо сказать. Уохакви продолжал вещать под гул и бормотание толпы.

– Мне кажется, мы должны проверить, что происходит в доме вашего доброго доктора. Что за средневековая ересь выдаётся под видом лечения, а?

Толпа обезумела и начала пытаться меня схватить. Я отбивался, вырываясь, как только можно, пытаясь пробиться к двери из подвала. Мне это почти удалось, но дверь захлопнулась, потушив моё сознание. Вероятно, кто-то вырубил меня, крепко приложив по затылку, или дверь сама меня выключила, упав сверху. Сложно сказать.

Не то сквозь сон, не то во сне я слышал какие-то крики, я слышал шум воды, грохот и возможно взрыв. Я был змеёй, я полз через траву, оплетал деревья, охотился на нечто, обитающее во мраке. Но кто-то тряс меня и похлопывал по щекам.

Я очнулся и увидел, что надо мной склонился Отис. На его левой щеке была знатная ссадина, а правый глаз был подбит. По инерции, я попытался подняться, чтоб поискать в карманах что-нибудь, чтоб осмотреть его раны, но тело слушалось меня не очень хорошо.

– Спокойно, Сил. Тебя сильно приложили. Город сошёл с ума.Они все сошли с ума.

– Где мы? – выдавил я из себя.

– В