Al Azif. Книги I-III - Винсент О'Торн

воду на земле и понюхал его, но не обнаружил каких-то специфических запахов. Пробовать на язык воду из лужи – желания не возникало, ибо в моём понимании что-то пищевое не должно было быть такого цвета. У меня с собой была пара флаконов, и я набрал жидкости для дальнейшего изучения и проверки на реакцию с теми веществами, что были у меня в наличии.

Двери таверны «Отис и сын» были открыты. Название не соответствовало реальности уже очень давно – сын Отиса, Чарльз, предпочёл военную службу там, где Отис провёл свою молодость. Далеко на севере, где водились киты и акулы. Именно с китобоя Отис и начал свой творческий путь, однажды перейдя с мяса к варению пива, а после и созданию крепких напитков. Торгуя продукцией, он нашёл чудесную женщину в наших краях. Так многие делают. Увы, миссис Отис умерла от чахотки, когда Чарльзу было лет двенадцать-тринадцать. Как бы то ни было, Отис не бросал своего дела, и оно процветало. Сейчас он, как и всегда, протирал стаканы за стойкой. Только вот, несмотря на то, что уже усиленно вечерело, зал был пуст. Гордое одиночество Отиса разбавил лишь я.

– Добрый вечер, Отис.

– Ооо! Дохтур! Не часто тебя можно здесь увидеть.

– Я обычно занят, Отис. Алкоголь отнимает слишком много времени, хоть и пригоден для микстур. Просто я заметил, что у тебя теперь нехватка в публике, и решил поддержать.

– Очень смешно, – он свёл густые брови к переносице.

– Так где ж все, Отис?

Сначала он жестом, разведя руки в стороны, показал, что ответ на вопрос ему неизвестен, а потом странно посмотрел на меня и попросил подойти поближе. Когда я оказался возле стойки, то он воровато оглянулся, будто думал, что мышь, точившая стену в правом углу, может оказаться доносчицей, а затем стал ещё тише, чем та мышь, перейдя на змеиный шёпот.

– Ты видел эту воду?

– Да, я даже собрал немного для изучения.

– Ты понимаешь, что она везде? В колодцах. В растениях. Её пьют наши свиньи и коровы.

– Я пока ничего не могу сказать тебе, Отис. Дома я разузнаю, что смогу.

– А… – он махнул рукой и продолжил протирать стакан, – твоя лаборатория тут бесполезна. Это всё он. Он что-то принёс в наш город.

– Тот незнакомец в чудаковатом головном уборе?

– Ты тоже видел его!? – Отис вытаращился на меня.

– Я возвращался из леса, когда шёл дождь, а он пришёл в город как раз в тот момент. Я стоял возле дома и смотрел, как он уходит куда-то за дома Николаса и Руфи.

– Буквально вчера, когда у меня тут, – он обвёл зал рукой, – сидел почти весь наш городок, наш мэр рассказал, что сдал некому мистеру Уохакви дом на севере.

– Это нашего-то висельного?

– Так точно, Сил. Вместе с участком. Огромный домина, куда доставили два обоза барахла. Как шмоток, так и всяких скляночек с травами, как у тебя прям. Бог его знает, когда это всё произошло, Сил. Прямо у нас под носом. Так мэр ещё и никогда этого Уохакви не видел. Общался с какой-то женщиной похожей на мумию, и через неё решили все вопросы.

Времени я потратил уже прилично, а дома ждали дела, так что я посчитал целесообразным отужинать у Отиса, чтоб не напрягать жену готовкой, и даже соблазнился стопкой вишнёвой настойки. С учётом вероятной простуды и гудящей ноги, мне не показалось это лишним. Так ещё примерно двадцать-тридцать минут я ел кусок замечательной свинины, заедая томатами и свежим хлебом, а Отис высказывал мне опасения относительно Уохакви, сравнивая их с какими-то чудными историями из своих северных времён. Мы, разумеется, обсудили и перемены в Дрикке, иначе б мой визит был сомнительным расточительством.

– Знаешь, Сил. Я думаю, что наш пьянчуга просто дошёл до точки невозврата.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну… допился, и всё. Голова отказала.

– Время покажет. Я вообще зашёл, изначально, узнать – не было ли его сегодня.

– Так был! Сказал, что больше не пьёт. Обещал отдать все свои долги в этом месяце. Выглядит так, что хоть в гроб клади. Красивее не видали.

– Мне жена так же сказала. Я спал, когда он пришёл. Не знаешь, где он сейчас может быть?

– Так ясное дело – где! У этого, дома. Он же теперь типа ассистент.

– Ага. Ну, я примерно в том же направлении и предполагал.

– Как думаешь, что они там делают?

– Этот мистер Уохакви, я понимаю, тоже разбирается в приготовлении лекарств, так что, я полагаю, они там этим и занимаются. Что именно делает Дрикк, понятия не имею, но, думаю, что выясню это завтра.

Мы горячо попрощались, договорившись встретиться на следующий день. С этими идеями я вышел на улицу, которая уже вовсю куталась в вечер. Не стоило так долго спать днём, или хотя бы нужно было попросить Делму меня разбудить, и так бы я мог посетить резиденцию конкурента уже сегодня. При текущем раскладе, времени не оставалось – нужно было спешить домой, ведь Делма уже, наверняка, натёрла имбирь и разлила экстракт бузины по колбам. К тому же, в моём кармане – я потрогал пузырёк на момент наличия – покоился крайне интересный груз. Я хотел оценить опасность, на сколько это возможно. Сразу скажу, я её весьма недооценил.

Дома я обнаружил Делму погружённой в работу. Сетуя по поводу всей этой историей с Уохакви, я подключился к процессу, едва скинув верхнюю одежду. Работы был непочатый край, нужно было нарезать, нагреть, смешать, нагреть ещё немного, но уже меньше, и, с помощью высших сил, разбавить. Идущий, да осилит, и склянки потихоньку наполнялись прозрачными, мутными и цветными снадобьями. Колокольчик, этил, солод, мать-и-мачеха. Бобы, пряные стручки, коренья. Ближе к часу ведьм, Делма валилась с ног. Она всегда так вкладывалась в процесс приготовления, что после нуждалась в долгом и продолжительном сне, не менее тринадцати часов. У меня было одно дело сейчас, что не давало мне возможности пойти спать вместе с женой, но был так же и ряд дел с утра, что требовало от меня бодрости духа, в то время, пока не спал утренний туман. Парадокс не имел решений, и пришлось чем-то жертвовать. Дождавшись, пока Делма перестанет отпускать комментарии по поводу финальных манипуляций, проводимых мной со склянками, а её дыхание станет ровным, я достал пузырёк с жижей из лужи. Среди завтрашних дел, с учётом цвета, что я видел в той самый луже, я рассматривал поход до дальних брошенных