Врата войны - Роман Буревой

— Я пойду, — Димаш стал подниматься.

— Лежи! — приказал Виктор.

Они потащили раненого дальше. Тракт открылся внезапно, как на ладони. К сырому запаху осеннего леса примешивался запах мочи. Они вышли на дорогу. Мокрая дорога, освещенная послеполуденным низким солнцем, сверкала серебром.

И на ней не было ни души. Только что рычали вездеходы, кричали люди. А теперь — их будто слизнула огромная тварь. Послышалось гудение вертолета. Серая металлическая стрекоза летела над трактом, Низко. Те, в кабине, видели их. Несомненно.

— Э-ге-гей! — замахал руками Рузгин.

— Включи коммик! Скажи: у нас раненый! — Виктор тряхнул Бориса за плечо.

— Ну да! Точно! — Рузгин нажал кнопку экстренного вызова. — У нас раненый! Вы меня слышите! Тяжело раненый! Слышите?!

Стрекоза сделала круг над трактом и улетела.

— Наблюдатели, мать их! — Борька всхлипнул.

5

Друзья беспомощно оглядывались по сторонам, не зная, что делать. Тракт прямым клинком рассекал густой лес. Виктор потерял направление, забыл, в какую сторону надо идти. Прямо за дорогой стоял мрачный бор без подлеска. Лишь кое-где подле огромных елей пытались расти какие-то игрушечные елочки. Пахло сыростью и грибами. Между деревьями висел прядями густой сизый туман. Мортал... Сейчас там еще можно укрываться. Но через три дня...

Виктор посмотрел на часы, на дату. Идут... живут... врата открыты... Что за дурацкая мысль! Врата еще не могли закрыться. Виктор наконец понял, куда идти: направо. Там дорога шла в гору. Перевал Ганнибала. На той стороне, за перевалом, никогда не воюют. Там нейтральная зона. Туда и мары не суются до закрытия врат. А на перевале должен быть блокпост военной полиции и совместный патруль „синих» и «красных», если генералы успели заключить перемирие.

Виктор вглядывался вдаль, но ничего не видел. Вертолет наблюдателей больше не появлялся. В прошлом году у наблюдателей погибли двенадцать человек. Как раз за два последних дня. Так что помощи от них ждать не стоит.

— Ну что, двинулись? Если повезет, нас не пристрелят, — сказал Виктор.

— Может, подождем? Вездеход или джип... — Кажется, Рузгин вымотался куда больше Ланьера.

— Ребята, там за деревьями кто-то есть, — испуганно зашептал Димаш.

Виктор огляделся. Тени в лесу? Они там все время. То ли тени, то ли призраки. Мортал.

— Пошли, — сказал Ланьер резко.

Рузгин не стал возражать. Они уже забыли о чинах. О том, кто старше и кто должен подчиняться. Есть раненый. И два его друга, которые обязаны дотащить парня до врат. У Ланьера всегда было больше сил, чем у других. Он падал вместе со всеми, но раньше других поднимался.

Они прошагали метров сто и встали. Будто в стену уперлись. Дальше — ни шагу. На тракте так никто и не появился. Начинало смеркаться. Короткий осенний день иссякал.

— Что делать? — спросил Борис.

— Можешь поспать. Я посторожу. Через два часа меня сменишь, — предложил Ланьер.

— Я тоже могу сторожить. Не усну. Вратами клянусь, — принялся уверять Димаш. — Вернусь — в виндексы пойду. Меня возьмут. Непременно. Теперь возьмут, я знаю...

— Шат ап! — крикнули Рузгин и Виктор одновременно.

Димаш замолк.

Потом добавил:

— Я же не виноват.

Не виноват, конечно. Все не виноваты. Но, того и гляди, застрянут в этом треклятом мире. Зимовать, а вернее — умирать. Хорошо, если убьют в перестрелке — тогда мгновенная смерть. Хуже — если от голода и холода в заколдованных лесах.

«Но ты же хотел остаться, — напомнил Виктор себе. — Знаешь, что надо остаться». — «Знаю, разумеется... — усмехнулся сам же в ответ. — Но решиться пока не могу».

Не мог решиться — как всегда. Судьба за него должна была выбрать. Окончательно. Бесповоротно. Он всего лишь ждал этого выбора. И слегка подталкивал события в нужную сторону. Чуть-чуть там, чуть-чуть здесь. Чтобы Судьбе (даже мысленно только с большой буквы) было легче решить. Правильно решить.

«Я — везунчик, — думал Ланьер. — Судьба всегда выбирает в мою пользу. Даже если это проигрыш, все равно в конце концов поражение обернется для меня удачей».

Он не знал, когда у него появилась эта уверенность. Знал одно: Судьба его еще ни разу не обманывала.

— И лечь-то тут не на что, — бормотал Рузгин, — Не на голой же земле спать. Дубака дам.

Он прошел вдоль обочины, отыскал брошенный кусок фотоэлементной пленки. Для обогрева она уже не годилась. Но от сырости кое-как могла защитить. Борис разложил пленку на земле чувствительным слоем вниз, улегся рядом с носилками. Куском плёнки еще и накрыл себя и Димаша.

Виктор устроился рядом на камне. Бросил две таблетки стимулятора под язык. Теперь, возможно, не уснет. Тело ныло. Рузгин уже спал. Похрапывал. Димаш забылся и стонал во сне.

Виктор смотрел прямо перед собой. В темноту. Увидел белую мушку, потом еще одну. Они закружились, догоняя друг друга. Исчезли. Появились другие. Больше, больше. Пошел снег.

6

Наверное, он все-таки провалился в сон. Или время остановилось опять? Потому что во сне Виктор отчетливо видел Эдика, живого, в офисе «Дельта-ньюз». Арутян был в белом костюме и в черной рубашке. Пижон! Эдик сидел по своему обыкновению в кресле, закинув ногу на ногу, и листал бумажную книгу.

— Виктор, смотри! — Эдик захлопнул книгу и повернул ее обложкой к Виктору.

Ланьер успел прочесть название. «Валгалла». А кто автор — не разглядел.

Очнулся...

Кто-то ощупывал его тело. Холодные пальцы шарили у горла.

— Что нужно?! — Виктор сбросил чужие руки, вскочил, схватился за кобуру.

— Тихо! Не шуми, — зашипел неведомый из темноты, вновь его пальцы коснулись шеи.

Липкие, мягкие, бескостные... уже неживые.

Виктор ударил коленом, рванулся. Отскочил. Выхватил бластер. Но стрелять не стал. В призрачном отсвете свежевыпавшего снега он видел одного-единственного человека. Скрюченного, с прижатыми к груди руками. Человек осел в снег, голова мелко тряслась. Надо же... Сколько снегу навалило. Неужели Виктор так долго спал?

Кто он, этот одиночка? Знаки отличия... Они должны светиться даже в темноте. Синим или красным? Какой цвет? Никакого. Только серый... мар.

— Мне ничего, мне только поесть, я не хотел... — бормотал мар.

Встал на четвереньки, по-обезьяньи прыгнул и помчался в лес. Виктор прицелился, пытаясь поймать в прицел спину, но тьма быстро поглотила одиночку. Пусть бежит.

Ланьер повернулся, поглядел на заваленный снегом холмик. Вдруг почудилось, что за время его бредового сна мар успел перерезать и Борису, и Димашу горло. Нет! Не может быть!