Дочери Тьмы - Лиза Джейн Смит

Марк бросился к окну и выглянул наружу. Мэри-Линеттуслыхала, как он попытался вздохнуть, но у него перехватило дыхание. Может, онхотел найти всему этому какое-то невинное объяснение? Мэри-Линетт сжала егоплечо.

Брат и сестра наблюдали, как девушки работают лопатой,сменяя друг друга. И вновь Мэри-Линетт поразилась тому, насколько они сильные.Ведь Джейд выглядела такой хрупкой.

Всякий раз, когда кто-нибудь из сестер окидывал взглядомсад, сердце Мэри-Линетт подпрыгивало в груди.

«Только бы они нас не увидели, только бы не услышали, непоймали!»

Рядом с девушками уже образовалась внушительная куча земли,но вот Ровена и Кестрель склонились над ямой. Они вытащили из нее длинныйпредмет, завернутый в мешок для мусора, который Мэри-Линетт уже видела прежде.Казалось, он был жестким… и поразительно легким. В тот первый раз Мэри-Линеттудивилась: пакет был слишком легким для трупа. Или слишком жестким… Как долгодлится трупное окоченение?

Марк дышал неровно и тяжело, с присвистом.

Девушки понесли пакет к проходу в зарослях.

Марк выругался.

Мэри-Линетт лихорадочно соображала, что предпринять.

— Марк, оставайся здесь. Я пойду за ними…

— Я с тобой!

— Ты должен рассказать папе, если со мной что-тослучится…

— Я пойду с тобой.

Времени на споры не было. В глубине души Мэри-Линетт дажеобрадовалась, что Марк пойдет с ней.

Она с трудом выдохнула:

— Тогда пошли. И — ни звука!

Ночь была темная, и Мэри-Линетт опасалась, что сестры ужепотерялись из виду. Но когда они с Марком протиснулись сквозь кустырододендронов, то заметили впереди свет. Крошечный подпрыгивающий белый огонек.Сестры взяли с собой ручной фонарик.

«Не шуми, ступай осторожно», — Мэри-Линетт не решаласьсказать это Марку вслух. Но она снова и снова, будто заклинание, твердила этопро себя. Она вся целиком сосредоточилась на тонком, похожем на хвост кометылучике света, который вел их в темноте.

Огонек вел их на юг, к сосновому бору. Прошло немноговремени, и они углубились в лес.

«Куда же они направляются?» — думала Мэри-Линетт. Онаощущала, как напрягаются ее мышцы, когда она пытается идти быстрее и при этомне шуметь. Им повезло: душистая, немного влажная сосновая хвоя густым ковромустилала землю, заглушая шаги. Мэри-Линетт почти не слышала шагов Марка позадисебя, если только он не оступался.

Казалось, они шли целую вечность. Было очень темно, хотьглаз выколи, и Мэри-Линетт быстро потеряла ориентацию. Она уже не понимала, гдеони находятся и как смогут отсюда выбраться.

«Черт… я совсем рехнулась: затеяла такое… да еще и Маркавтянула. А теперь мы забрались в самую чащу леса в компании трех ненормальныхдевиц…»

Огонек замер на месте.

Мэри-Линетт остановилась и вытянула руку, чтобы остановитьМарка. Тот немедленно налетел на нее. Мэри-Линетт не спускала глаз с огонька,пытаясь убедиться, что он действительно неподвижен.

Да. Он не двигался. Луч фонарика был направлен на землю.

— Давай подберемся поближе, — прошептал МаркМэри-Линетт на ухо.

Она кивнула и стала подкрадываться к огоньку — так медленнои тихо, как только могла. Через каждые несколько шагов она останавливалась изамирала, присматриваясь к свету фонаря: не придет ли он опять в движение.

Но огонек оставался неподвижен. Мэри-Линетт опустилась наземлю и последний десяток шагов до края вырубки, где сестры остановились,проползла по земле. Отсюда ей хорошо было видно, что они делают.

Копают… Раскидав лопатой сосновую хвою, Кестрель начала рытьяму.

Мэри-Линетт почувствовала, как Марк, сминая папоротники,подползает к ней сзади. Она слышала, как тяжело он дышит. Он все видел!

«Прости, Марк. Прости меня».

Теперь уже можно было не сомневаться. Теперь Мэри-Линетт всеточно знала. Не нужно было даже заглядывать в мешок.

«Как же я смогу найти это место? Как я вспомню, где ононаходится, когда приведу шерифа? Это похоже на лабиринт в одной компьютернойигре… повсюду вечнозеленый лес, и ни один его участок не отличить от другого».

Мэри-Линетт закусила губу. Подстилка из влажной хвои, накоторой она лежала, была удобной — мягкой и упругой. Они могут дождаться здесь,пока сестры не уйдут, а затем как-нибудь пометить деревья. Сделать фотоснимки.

В свете фонаря она увидела руку, положившую лопату. ЗатемРовена и Кестрель подняли упакованный в мешок для мусора предмет («Джейд,наверное, держит фонарь», — подумала Мэри-Линетт) и опустили его в яму.

«Прекрасно. Теперь осталось лишь закопать…»

Луч фонаря высветил наклонившуюся над лопатой Ровену. Онаначала быстро засыпать яму.

Мэри-Линетт обрадовалась. «Теперь уже скоро», —подумала она и вздохнула с облегчением.

Но вдруг…

Луч фонаря резко дернулся. Мэри-Линетт прижалась к земле,широко раскрыв глаза. В свете луча она увидела силуэт — ореол золотых волос,окутывающий лицо… Кестрель! Кестрель вся напряглась и застыла, обернувшись всторону Марка и Мэри-Линетт. Она прислушивалась. Прислушивалась…

Мэри-Линетт лежала совершенно неподвижно; она дышалаоткрытым ртом, стараясь не издавать ни звука. В мягкой упругой хвойнойподстилке копошились какие-то мелкие твари. Мэри-Линетт не решиласьпошевелиться, даже когда почувствовала, что у нее по спине под рубашкой кто-тоползет.

В ушах у нее звенело от напряжения. Но в лесу было тихо…неправдоподобно тихо. Единственное, что она слышала, — это биение своегосердца… казалось, что оно бьется прямо в горле и звук отдается в голове.

Мэри-Линетт было страшно.

И это был не просто страх. Такие ощущения она испытывала,лишь когда ей было лет девять или десять. Страх привидений. Страх того, чего насвете не бывает… А вдруг?..

Как бы то ни было, но при виде силуэта Кестрель на фонетемного леса Мэри-Линетт охватил страх, будто она увидела чудовище. Онаоцепенела от ужаса.

«Господи!.. Я не должна была приводить сюда Марка…»

Но тут она услышала звук его дыхания. Просто слабый звук, несвистящий, а скорее похожий на кошачье мурлыканье. Так он дышал в детстве,когда тяжело болел.

Кестрель замерла, повернув голову, словно настороженноприслушиваясь.

«Марк! Не дыши… Задержи дыхание!»

…События развивались с молниеносной быстротой.

Кестрель ринулась вперед. Мэри-Линетт с ужасом смотрела, скакой невероятной скоростью она мчится, подпрыгивая на бегу. Слишком быстро! Ниодин человек не может бегать так быстро…