Черный подснежник - Сергей Иванович Зверев

вдоль просек и дороги. По этой дороге ударная группа пройдет в обход узла сопротивления немцев. Места труднопроходимые, большими силами не пробраться. Слишком шумно, слишком долго. Пара «тридцатьчетверок», артиллерия, группа из пехоты и саперов. Такая ударная группировка сможет незаметно обойти опорный пункт немцев и устроить передовой оборонительный рубеж в лесу, чтобы смести огнем врага в первые же минуты операции! Как топором вырубит все их защиты, заслоны! А за тобой уже пехота пойдет по дорогам, по просекам! Погоните прочь погань немецкую!

Соколов, повинуясь порыву, вдруг поднялся и сжал изуродованную руку старого танкиста, безногого, искалеченного, но не теряющего боевой дух, внутреннее желание сопротивляться врагу.

– Мирон Григорьевич, обещаю вам, погоним!

А тот ухватил дубовыми ладонями парня за шею и притянул пониже, почти к своему лицу. Алексей неожиданно понял, что единственный глаз обожженного танкиста не черный, а голубой как небо. Синий сияющий лед был скрыт под складками огрубевшей, истерзанной огнем кожи. Грозин горячо прошептал:

– Утром выдвигайся к третьему Рабочему поселку на боевую операцию. А потом возвращайся, Алексей, обязательно возвращайся! После окончания наступления просись в армию к генералу Лозину, мы с тобой до Берлина дойдем!

– Так точно, Мирон Григорьевич, приказ принят к исполнению! – кивнул лейтенант и уже шагнул к двери, когда его остановил майор: – Там у двери прихвати табличку. – Резкий голос Грозина вдруг стих, стал глухим, будто тому не хватало воздуха. – Имена на ней. Возле немецкого опорного пункта в Арбузово на опушки есть три сосны в ряд, увидишь их сразу. Там на деревьях цифры будут вырезаны – 16, 32, 74, 211, 604… Танкисты мои спят под теми соснами, прикрепи им табличку эту на вечную память. Спасибо, лейтенант.

Соколов ухватил массивную деревянную плашку, почувствовал кончиками пальцев, как змеятся по строганной поверхности буквы имен и фамилий погибших советских воинов. За порогом сторожки он пошагал к казарме, прижимая к груди памятную табличку для незнакомых фронтовиков. Внутри на ощупь добрался до своего места, лег и мгновенно провалился в сон, не обращая внимания на храп и стоны, доносившиеся изо всех углов.

В темноте ночи до самого утра горел крошечный огонек свечного огарка в сторожке, где майор Грозин никак не мог уснуть, то и дело проваливаясь и выныривая обратно из своих еженощных кошмаров со всполохами пламени и криками умирающих фронтовых товарищей.

Глава 6

«Семерка» выдвинулась из учебного городка перед рассветом, чтобы успеть пройти весь маршрут длиною почти в полсотни километров до того, как солнце встанет в зенит. Для проведения операции назначили только проверенный экипаж под командованием Соколова, остальные новоприбывшие танкисты остались в городке дальше тренироваться под крики и ругань Грозина. Они споро двигались по зимней дороге в серо-розовых сумерках, пока война вокруг ненадолго смолкла. В это время уходят из посеревшего купола неба вражеские штуки и бюкеры, бомбардировщики люфтваффе, затихают выстрелы зениток. Хотя непривычная тишина фронтовиков только пугала, никто из экипажа не спал. Сидящий в открытом люке командир Соколов пристально вглядывался в светлеющее с каждой минутой небо, не покажется ли оттуда черная точка или не донесется знакомое завывание двигателя бомбардировщика армии вермахта. На бортах Омаев с Бочкиным вели наблюдение за флангами, до черных точек в глазах выискивая в белизне полей малейший намек на движение. Внутри танка башнер прильнул к экрану перископа, чтобы наблюдать за происходящим позади. Они на советской территории, да только враг совсем близко, линия фронта в нескольких километрах. Немцы только и ищут возможности нанести хотя бы точечный, но болезненный удар.

Возле поселка Шатун, где сейчас проходила граница советского фронта, их уже ждали. Возле поста с дежурным нарядом притаптывали от холода ногами с два десятка лыжников в маскировочных белых костюмах с «мосинками» за плечами, рядом прядала ушами четверка невысоких лошадей, запряженная в самодельные сани с 76-мм «полковушкой». Трое артиллеристов, закутанные до самых глаз, тоже изнывали от ожидания. При появлении Т-34 от саней шагнул вперед плотный невысокий человечек и звонко отрапортовал:

– Артиллерийский расчет легкого артиллерийского полка тридцать четвертой бригады под командованием сержанта Земляного прибыл!

За ним так же представился командир двух взводов пехоты, гранатометного и огневого, старшина Евсюков. Лейтенант Соколов вглядывался в пехотинцев, которые в белых маскировочных комбинезонах казались ему практически одинаковыми, прикидывая, как же им продвигаться по сложному маршруту. Еще в казарме он подробно рассмотрел карту, пытаясь понять, куда поставят его ударную группировку. Дежурный офицер с красным от мороза лицом, в огромной дохе провел танкиста к разложенным прямо на пнях картам, указал на отметки:

– Вот смотрите, ваша группа сейчас отправится через лес в обход рабочих поселков. Первый – наш, а потом начинается территория немцев. На дорогу ни в коем случае не выходите, нам пока только удалось закрепиться на границе Первого рабочего поселка, остальные два под немцами. Они ведут точечные вылазки по всем направлениям, пытаются отбить территорию. В обход узла обороны противника в Арбузово направляетесь к квадрату А-17. Задача – выстроить там передовой оборонительный рубеж в лесу. Когда начнется наступление на Арбузово, вы перекроете проход для германской тяжелой техники, чтобы не допустить огонь по нашей пехоте.

– Есть информация, сколько единиц бронетехники в поселке?

На вопрос Соколова офицер отрицательно покрутил головой:

– Товарищ лейтенант, обстановка меняется каждый час. По разведданным немцы стягивают сюда подкрепление, чтобы не допустить прорыв оборонительного рубежа в направлении Шлиссельбурга и удара по Синявинским высотам.

– Я вас понял, какой сигнал будет для начала атаки?

– Позывные Вихрь, если связь вдруг будет нарушена, тут на линии фронта часто с этим проблемы, разведка вермахта вредит, как может, то помните главное – действуете вместе с зенитными орудиями перед выступлением основных пехотных сил. По звуку поймете, что наши «катюши» заговорили. После артподготовки выступает пехота, а ваша группа сдерживает немецкую бронетехнику.

Алексей поблагодарил за инструктаж и вернулся к своей боевой группе. Стрелки в белых маскхалатах, танкисты в черных куртках, артиллерийский расчет в инее – вот те силы, с которыми он должен остановить противника. Что самое сложное – силы врага неизвестны, какое в поселке количество живой силы, пушек, САУ, танков. Хватит ли у них боеприпасов и сил, чтобы выстоять против немецкой обороны? Только ответ никто не даст, только пугающая неизвестность, приказ организовать рубеж в лесной чаще и несколько десятков пар глаз, что внимательно смотрят на молодого командира. Соколов отогнал мрачные мысли, он командир Красной армии и должен вести вперед свою группу, а не подчиняться собственным страхам. Командир «семерки» оглядел свой скудный отряд и принялся распределять силы:

– Первыми идет тройка лыжников в качестве разведки, за ними Т-34, потом артиллерия, замыкает колонну огневой взвод. Пять километров на запад по лесному массиву. Вперед, товарищи, построение на марш.

Хотя маршем назвать это было трудно. Тяжело переваливаясь, ползла «тридцатьчетверка», то и дело останавливаясь, чтобы пехота выложила металлическую сетку, по которой можно было пробраться через рыхлые январские сугробы. Следом также с трудом плелись лошади, вытаскивая сани, увязающие под тяжелым орудием. Бойцам несколько раз приходилось вытягивать тяжелую пушку, навалившись всеми силами на металлический лафет. К нужному часу они, взмыленные, распаренные от тяжких усилий, хрипло дышали, стоя посреди лесной чащи. Деревья шли густой полосой, обрамляя резкий изгиб лога местной речушки, что лежала под снегом. Алексей и сам чувствовал, как дрожат руки и ноги от напряжения, ему сейчас хотелось стянуть промокший комбинезон, обтереть горящее тело холодным снегом. Но нет возможности прийти в себя, вместе с Земляным и Евсюковым он выдвинулся на осмотр позиции, чтобы наметить огневые точки. С опушки виднелись даже дымки из труб деревенских печек, Соколов навел бинокль – впереди застыла серой узкой лентой дорога вдоль реки, которая втыкалась в мостик через выемку поймы. Лейтенант зашептал своим спутникам, хотя поселок был на расстоянии двух километров, и никто не мог его услышать:

– Мост необходимо сохранить, он новый, смотрите, бревна совсем белые. Немцы накатали его сверху старой опоры, увеличили ширину, чтобы прошла тяжелая техника. Нам нельзя пускать их к мосту.

Земляной прищурился, глядя в белизну короткого промежутка перед мостом, и ткнул туда мозолистым пальцем:

– Хороший перешеек, вот здесь их можно из «бобика» обложить. Пятачок что надо, по краям уже лес, туда