Женщины в шпионских войнах. От Александра I до наших дней - Игорь Григорьевич Атаманенко

Договор об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО) и Договор об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-1).

ПРОВАЛ С ПОЛИТИЧЕСКИМИ ПОСЛЕДСТВИЯМИ

Осенью 1972 года в ходе конспиративной встречи со своим оператором был арестован один из старейших агентов ГУР в Федеративной Республике Германии, сотрудник Восточного Бюро немецких профсоюзов Вильгельм Гронау.

Это не привело бы к провалу «Ханзена» и «Аниты», если бы в записной книжке оператора значилась не фамилия «Гийом», а более распространенная немецкая фамилия, вроде Майер, Шмидт или Шульце. Но…

Судьба следовала своему неумолимому ходу, и не в меру дотошный начинающий сотрудник Федерального ведомства по охране Конституции занялся изучением расшифрованных, но не идентифицированных радиограмм, запеленгованных на территории ФРГ, начиная с середины 1950‐х.

Эврика! Сравнив даты поступавших поздравительных телеграмм с днями рождений Гийомов, молодой сыщик был вознагражден за свое терпение, получив документальное подтверждение тому, что чета Гийом в течение более десяти лет получала шифрованные радиограммы из советского разведцентра в Карлсхорсте, что в Восточной Германии.

…Вслед за этим руководство Федерального ведомства по охране Конституции было озабочено двумя проблемами: тотчас арестовать Гийомов, чтобы как можно быстрее «выбить из них» доказательства преступной деятельности, или оставить их на своих постах, чтобы, наблюдая за ними, уличить их в разведывательных связях с ГУР.

Решено было избрать второй путь. Сначала велось наблюдение за Кристель, основывавшееся на предположении, что связь с курьером, а значит, и с Центром, шла через нее. Контрразведчики надеялись схватить ее при передаче материалов курьеру и, таким образом, заполучить необходимую доказательную базу шпионского промысла супругов.

Однако сугубо политические мотивы, преследовавшие своей целью отстранение от власти Вилли Брандта, заставили Федеральное ведомство по охране Конституции перенести сроки ареста Гийомов. Зачем? Для того чтобы канцлер, как можно глубже увяз в своих отношениях с четой Гийом, после чего его отставка была бы неминуема.

А всё это потому, что среди «ястребов» Федеративной Республики и в ее спецслужбах, тесно связанных с ЦРУ, росло недовольство политикой канцлера, не на словах, а на деле стремившегося к примирению двух враждующих социальных систем.

О ПРОВАЛЕННЫХ РАЗВЕДЧИКАХ ЗАМОЛВИТЕ СЛОВО…

Круглосуточное наблюдение за супругами велось более года, однако доказательств их шпионской деятельности получить так и не удалось, и 24 апреля 1974 года было решено арестовать супругов.

Доказательство своей связи с разведкой ГДР представил, вернее, провозгласил сам Гюнтер. Завидев на пороге своей квартиры группу контрразведчиков, он, срывающимся от волнения голосом, прокричал: «Прошу учесть, что я — офицер ГУР и гражданин ГДР!»

Это признание было основным доказательством вины Гюнтера Гийома. Единственным и последним. Большего от него контрразведчикам добиться не удалось в течение всего следствия. Молчала и Кристель.

Гюнтера Гийома приговорили к 13 годам тюрьмы, его жену — к восьми.

…Маркус Вольф без устали курсировал между Берлином и Москвой, ломая голову над тем, каких агентов можно было бы предложить Западу на обмен. Отставка Вилли Брандта 6 мая 1974 года существенно осложнила позиции ГУР, так как новый канцлер Гельмут Шмидт категорично заявил, что Гийомы должны отбыть наказание до последнего дня.

Дело стало поистине «горячим», после того как Фидель Кастро отказался выпустить в порядке обмена резидента ЦРУ полковника Джеймса Ханта, а Брежнев искусственно затянул освобождение Анатолия Щаранского.

Наконец в марте 1981 года произошел обмен Кристель Гийом на двух западногерманских шпионов.

По возвращении в ФРГ один из них поведал (не без предварительной обработки подчиненными генерала Вольфа) в интервью журналу «Шпигель», что западные разведчики, долгое время томящиеся в тюрьмах ГДР, приветствовали бы любые действия правительства, которые бы облегчили их участь.

Канцлеру Шмидту ничего не оставалось, как пойти навстречу пожеланиям освобожденного и… натиску ГУР.

1 октября 1981 года Гюнтера Гийома обменяли на пять западногерманских и одного американского шпионов.

Спустя шесть месяцев, 1 октября 1981 года, в Потсдаме, на мосту Глинике, вошедшем в историю как «Мост шпионов» или «Мост свободы», был устроен очередной обмен: Гюнтера Гийома обменяли на пять западногерманских и одного американского шпиона.

* * *

В Берлине Гийомы получили высшую награду ГДР — орден Карла Маркса. Им также выделили виллу, но жить там они не стали, так как их брак распался еще до ареста.

Гюнтер попытался вернуться на работу в ГУР, но члены медицинской комиссии были категоричны: «не годен к военной службе». Чтобы доказать, что он еще молод и полон сил, Гюнтер женился на медсестре, которая была на 28 лет моложе его.

Кристель некоторое время работала на технической должности в МГБ, потом получала пенсию, к которой по решению Госсовета ей ежемесячно за пребывание в западногерманской тюрьме доплачивали около 70 долларов.

Глава восьмая

Продолжатели дела «Рамзая»

ВМЕСТО РАМПЫ — ФРОНТОВЫЕ ДОРОГИ

В 1935 году съемочная группа студии «Туркменфильм», проведя пробы на роль возлюбленной главного героя фильма «Умбар», решила, что ею станет пятнадцатилетняя красавица Бибииран (Ирина) Алимова.

Зимой 1937 года фильм вышел на экраны Советского Союза, и юную, но уже прославленную актрису, пригласили в Ленинград, в мастерскую известного кинодеятеля Григория Козинцева.

В 1939 году Алимова, по окончании обучения была распределена в Ташкент, на киностудию «Узбекфильм», где ей предстояло сниматься в главной роли в новом фильме.

Пока шла подготовка к съемкам, грянула война. Ирина, подобно тысячам ее сверстниц, обратилась в военкомат с просьбой направить ее на фронт.

Просьбу удовлетворили, но направили не в действующую армию, а в военную цензуру. В составе 1‐го Украинского фронта она победным маршем прошагала Украину и Польшу. День Победы отметила в Праге, затем служила в Австрии.

После демобилизации Ирина вернулась в Ашхабад к престарелым родителям, но продолжить довоенную карьеру киноактрисы не удалось — семья бедствовала, и, чтобы укрепить семейный бюджет, она устроилась на работу в местное Управление МГБ, где была зачислена в подразделение наружного наблюдения.

Опыт работы в «наружке» пригодился ей в будущем, — работая в стане противника, она применяла приобретенные навыки наблюдения за объектом, выявления слежки и ухода от нее, словом, всё то, что должен уметь разведчик-нелегал.

ОБЕСКУРАЖИВАЮЩЕЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

В январе 1947 года Алимову неожиданно вызвали в Москву. Она уехала, даже не предупредив родителей, потому что дала подписку о неразглашении и факта вызова, и пункта назначения.

На Лубянке ее принял начальник Управления подготовки разведчиков-нелегалов Первого главка (внешняя разведка) МГБ СССР полковник Коротков А.М. Угостил чаем с «кремлевской выпечкой» и без предисловий объявил:

— У меня есть одна идея, которая на первый взгляд может показаться вам странной: предлагаю перейти во внешнюю разведку и работать