Афины. История великого города-государства - Брюс Кларк

эпохи Перикла еще раз продемонстрировали свою способность вовремя отказываться от безнадежных дел. Каллий, богатый зять Кимона, был послан в Персию и заключил там мирный договор, по которому Афины отказывались от притязаний в Египте, а персы обещали не отправлять корабли в Эгейское море.

Даже в том, что касалось греческих дел, Перикл был убежден, что Афинам следует действовать осторожно и старательно избегать неприятностей. Территория Беотии, расположенная непосредственно к северу от Аттики, была предметом вечных раздоров, в которых участвовали крупный город Фивы, бывший союзником Спарты, и многие более мелкие города, приверженные в разное время разным сторонам. В 447 г. до н. э. несколько беотийских городов восстали против афинского владычества. Чванливый афинянин по имени Толмид настаивал, что восстание необходимо подавить, в то время как Перикл призывал город не ввязываться в эту свару. В том же году войско Беотийского союза наголову разбило Толмида и его силы.

Затем антиафинское восстание вспыхнуло в местах, которые Перикл считал действительно важными, – на острове Эвбея и в вечно беспокойном небольшом торговом городе Мегара. В обоих случаях речь шла о пунктах, контролирующих важные торговые пути, и Перикл сумел подавить оба восстания. В последнем акте этого раунда греческих междоусобиц, известного под названием Первая пелопоннесская война, спартанская армия под началом юного царя Плистоанакта дошла почти до самых Афин. Перикл провел с неопытным монархом переговоры, содержание которых осталось тайной, и убедил его – возможно, при помощи взятки – вернуться домой. Это позволило афинянам договориться со спартанцами о тридцатилетнем перемирии, по условиям которого стороны должны были уважать целостность империй друг друга и в обязательном порядке передавать любые споры на рассмотрение третейского суда. Таким образом, афиняне заключили мир, по меньшей мере формально, с двумя главными своими противниками – спартанцами и персами, – что создало условия для беспрепятственного расцвета Афин в качестве культурной и торговой сверхдержавы.

Мир создал для Перикла в обеих его ипостасях – апостола демократии в собственном городе и организатора имперской гегемонии – новые проблемы. Возможность служить гребцами и получать за это достойное жалованье была для беднейших граждан Афин важным фактором экономической безопасности. Что касается греческого мира в более широких масштабах, обильные пожертвования, поступавшие в афинскую казну, были, хотя бы теоретически, оправданы необходимостью отражения персидской угрозы. Афинская империя оказалась в опасности превратиться в союз, не имеющий врага, – приблизительно так же, как это случилось в 1990-х гг., после распада советского блока, с НАТО.

Таковы были условия, в которых Перикл принял в начале 40-х гг. V в. до н. э. судьбоносное решение организовать коллективное предприятие нового рода. Восстановление и украшение храмов Акрополя, лежавших в руинах с тех пор, как персы разорили их в 480 г. до н. э., были одним из самых поразительных общественных проектов в истории человечества – как по качеству исполнения, так и по конечным результатам. Это предприятие было не просто политическим или экономическим трюком. Афиняне, видевшие дымящийся Акрополь и пережившие лихорадочную кампанию по восстановлению и укреплению города, решили, что настало время провозгласить его славу так, чтобы о ней знали не только нынешние, но и будущие поколения.

Благодаря тем богатствам, талантам и силам, которые оказались теперь сосредоточены в Афинах, а также физической безопасности, которую обеспечивали протяженные стены, афиняне ощущали себя в силах заявить о себе всему миру. Акрополь должен был стать не просто хранилищем сокровищ, накопленных союзом; он должен был превратиться в непреходящее свидетельство величия города и грандиозное выражение благодарности его божественным покровителям. Подобно Кремлю при первых Романовых, новый Парфенон был задуман как средоточие таинственности, благочестия и политического престижа. В сердце его находилась гигантская статуя Афины из золота и слоновой кости, также служившая банком: в случае острой необходимости золотые пластины, которые образовывали одеяние богини, можно было снять и потратить на нужды города. Кроме того, там же хранились и деньги. Союзники Афин должны были вносить свой вклад в совместные оборонные предприятия кораблями, снаряжением или деньгами и в подавляющем большинстве предпочитали платить наличными. Фонды, перевезенные в 454 г. до н. э. с Делоса в Афины, составляли 8000 талантов; ожидалось, что в дальнейшем члены союза будут добавлять к этой сумме по 600 талантов в год. В следующем десятилетии постановили, что одна шестидесятая часть этих денег должна откладываться «для Афины», то есть для украшения ее храмов. Это позволяло строить и украшать самые великолепные сооружения.

Работа над новым храмом – Парфеноном – началась около 447 г. до н. э. и была закончена в течение пятнадцати лет. В средневековой и современной Европе строительство таких грандиозных и сложных соборов занимало целые века. Быстрота строительства Парфенона свидетельствует о том, с каким мастерством афиняне распоряжались талантами и ресурсами, будь то для военных, религиозных или культурных целей. Любые такие предприятия требовали хотя бы минимальной отчетности по расходованию общественных средств и способности комбинировать государственные фонды с пожертвованиями состоятельных частных лиц.

Не обходились они и без ожесточенных конфликтов. Но по сравнению с большинством предыдущих проектов строительства монументальных сооружений в истории человечества, осуществлявшихся по прихоти всемогущих монархов, в этом было нечто новое. Он был предпринят постоянно раздираемым спорами демократическим обществом, которому требовалось предоставить какой-нибудь конструктивный выход амбициям соперничающих друг с другом граждан.

Новый Парфенон был сравним с некоторыми уже существовавшими храмами греческого мира, но имел и важные уникальные особенности. Например, Олимпия гордилась огромным храмом Зевса со статуей работы Фидия, руководившего и художественными аспектами сооружения Парфенона. Однако тот храм был выстроен из песчаника. Парфенон же строился исключительно из мрамора – причем не какого попало, а мелкозернистого мрамора с горы Пентеликон. Для строительства Парфенона потребовалось добыть в карьерах 100 000 тонн мрамора и перевезти его на телегах по извилистым путям, ведущим от невысокой горной вершины, бледный переливающийся силуэт которой обрамляет панораму города с северо-востока. Для доступа в глубь горы пришлось проложить новые дороги, а на одном из склонов Акрополя соорудили пандус для транспортировки строительных материалов. Плутарх, рассматривающий эти события через призму прошедших с тех пор пятисот лет, не упускает из виду социальные и экономические последствия этого предприятия, использовавшего в огромных масштабах силы и способности всего общества. По его словам, Перикл

представил народу множество грандиозных проектов сооружений и планов работ, требовавших применения разных ремесел и рассчитанных на долгое время, чтобы остающееся в городе население имело право пользоваться общественными суммами нисколько не меньше граждан, находящихся во флоте, в гарнизонах, в походах.

Далее он добавляет, что в работах использовались

материалы: камень, медь, слоновая кость, золото, черное дерево, кипарис … ремесленники, обрабатывающие эти материалы: плотники, мастера глиняных изделий, медники, каменотесы, красильщики золота, размягчители слоновой кости, живописцы, эмалировщики, граверы; люди причастные к