«Не верь разлукам, старина…» - Юрий Иосифович Визбор

гор машут сорванным снегом,

В мачтах молний встает, как дредноут, гроза,

И плывут облака по глазам, как по небу,

И стекает луны золотая слеза.

Я иду сквозь тайгу по весне белокрылой,

По колено в воде по разливам бреду…

Я иду сквозь тебя, пока есть мои силы,

Даже если уже никуда не иду.

1965

А зима будет большая

А зима будет большая…

Вот, гляди-ка, за рекой

Осень тихо умирает,

Машет желтою рукой.

Плачут мокрые осины,

Плачет дедушка Арбат,

Плачет синяя Россия,

Превратившись в листопад.

И, сугробы сокрушая,

Солнце брызнет по весне…

А зима будет большая —

Только сумерки да снег.

1967

Белый пароходик

— Здравствуй, белый пароходик,

Увези меня отсюда

В край, куда ничто не ходит —

Ни машины, ни верблюды,

Где кончаются концерты,

Не снимаются картины,

Где играют с чистым сердцем

Синебокие дельфины.

— Здравствуй, мальчик на причале,

Здравствуй, мальчик поседевший,

Расскажи ты мне вначале —

Что там в мире надоевшем?

Я один, по мне топочут

Ноги-ноги, грузы-грузы…

У спины моей хлопочут

Невеселые медузы.

— Что там в мире? Все как было,

Только ветры стали злее,

Только солнце чуть остыло,

Только вымокли аллеи.

Я один, по мне топочут

Ночи-ночи, муки-муки…

За спиной моей хлопочут

Ненадежнейшие руки.

— Грустный мальчик, до свиданья,

Не возьму тебя с собою.

Где-то слышатся рыданья

Над нелепою судьбою.

Размножает громкий рупор

Расфальшивые романсы,

И выходит с шуткой глупой

Человек для конферанса.

— Пароходик, мой любимый,

Что же ты сказал такое?

Не плыви куда-то мимо,

Я хочу в страну покоя.

Глупый мальчик, я ведь тертый,

Тертый берегом и морем,

Я плыву от порта к порту,

Я иду от горя к горю.

1971

Три сосны

Ах, какая пропажа — пропала зима!

Ну не гнаться ж за нею на север?

Умирают снега, воды сходят с ума,

И апрель свои песни посеял.

Ну да что до меня — это мне не дано:

Не дари мне ни осень, ни лето,

Подари мне февраль — три сосны под окном

И закат, задуваемый ветром.

Полоса по лесам золотая легла,

Ветер в двери скребет, как бродяга.

Я тихонечко сяду у края стола,

Никому ни в надежду, ни в тягость.

Все глядят на тебя — я гляжу на одно:

Как вдали проплывает корветом

Мой веселый февраль — три сосны под окном

И закат, задуваемый ветром.

Ах, как мало я сделал на этой земле:

Не крещен, не учен, не натружен,

Не похож на грозу, не подобен скале,

Только детям да матери нужен.

Ну да что же вы всё про кино, про кино —

Жизнь не кончена, песня не спета:

Вот вам, братцы, февраль — три сосны под окном

И закат, задуваемый ветром.

Поклянусь хоть на Библии, хоть на кресте,

Что родился не за пустяками:

То ль писать мне Христа на суровом холсте,

То ль волшебный разыскивать камень.

Дорогие мои, не виновно вино,

На огонь не наложено вето,

А виновен февраль — три сосны под окном

И закат, задуваемый ветром.

1972

Вересковый куст

Вот хорошо: и тихо, и достойно,

Ни городов, ни шума, ни звонков.

Ветру открыты все четыре стороны,

Мачта сосны и парус облаков.

    Вересковый куст, словно лодка,

    И далёко-далёко земля.

    Вересковый куст, словно лодка,

    А в лодке ни весел, ни руля.

Из-под сырой травы желтеет осень,

Вешнее солнце щиплет щеки нам.

Ты говоришь: «Куда это нас сносит?

Я несказанно так удивлена…»

    Припев

И, торопливых слов не понимая,

Руки раскинув в небе пустом,

Вся ты плывешь в синей воде мая

Брошенным в реку белым крестом.

    Припев

Версты любви — их вдоволь было, вдоволь —

За горизонт ушли, за облака,

Только вот жалко вереск тот медовый,

Да и, пожалуй, тех мест не разыскать.

    Вересковый куст, словно лодка,

    И далёко-далёко земля.

    Вересковый куст, словно лодка,

    А в лодке ни весел, ни руля.

1972

Первый снег[25]

Всей семьей, конечно, не иначе,

Посреди недели занятой

Мы смотрели вместе передачу

Под таким названьем: «Артлото».

Все в ней дружно пели и плясали,

Словно час нагрянул торжества.

Были очень крупные детали,

Были очень легкие слова.

    Мы смотрели телевизор,

    А за окнами шел снег.

А когда погасла наша рама,

Мы рванулись к стеклам: боже мой! —

Начиналась осенью программа,

А закончилась уже зимой.

Все, конечно, хором загалдели:

Снег лежал, как пуховой платок.

Видно, мы чего-то проглядели,

Проглядев программу «Артлото».

    Мы смотрели телевизор,

    А за окнами шел снег.

На фонарь шел снег и на дорогу,

Был предельно чист он и суров,

Будто шло послание от Бога,

Передача с неземных миров.

Там велись великие беседы,