Идеальные - Николь Хакетт

на подносе три каравая, правда, пахли они слаще обычного хлеба – как пироги. Оказавшаяся сбоку от Холли Кэтрин, так и не развеявшая свою скуку и не проявившая к подносу никакого интереса, зубами отгрызла заусенец. Алабама, конечно, пристроилась рядом – достаточно близко для того, чтобы Холли слышала ее дыхание.

Дельфина откашлялась и распрямила плечи. Витавший в небольшом зале столовой запах инфлюенсеров – смесь дорогого парфюма и передержанного лака для волос – разбавил сладкий аромат от караваев. Общий эффект оказался тошнотворным. Холли огляделась по сторонам, выискивая глазами окно, которое можно было открыть.

– Лавовый хлеб, – провозгласила Дельфина, показав рукой на караваи. – Его еще иногда называют вулканическим хлебом. Традиционное блюдо национальной исландской кухни.

Женщины вокруг Холли вытянули шеи вперед, чтобы лучше разглядеть лакомство – все, кроме Кэтрин. Та резко выдохнула откусанный заусенец в щелку между приоткрытыми губами.

Дельфина широко улыбнулась – зубы у нее были ровные, но цвета попкорна. Выдержав театральную паузу, хозяйка мини-гостиницы принялась объяснять гостьям способ приготовления лавового хлеба, проговаривая слова почти механически, как робот – под стать ребенку, бубнящему заученный текст на научной ярмарке. Она рассказала им, что этот хлеб выпекается под землей: плотно запечатанный горшок с тестом закапывается возле гейзера на двадцать четыре часа.

– Геотермальная энергия, – важно изрекла Дельфина.

И на лицах женщин, обступивших стол, отразились самые разные чувства – от любопытства до беспокойства, явно вызванного неуверенностью в том, насколько хорошей и безопасной была геотермальная энергия.

В голову Холли закрался вопрос: откуда Дельфине знать, не просочилась ли в горшок грязь во время этого «геотермального процесса»? Но задавать она его не стала, а Дельфина не сочла нужным коснуться столь щепетильной темы в своей презентации. По правде говоря, она походила на человека, не считавшего грязь чем-то страшным и способного мириться с ее налетом как на вещах, так и на собственном теле. Женщина явно пыталась носить дреды, но сдалась где-то на середине пути, и теперь на спутанной рогожке ее седевших русых волос уныло топорщились пять или шесть совершенно не внушительных локонов. Дельфина не была уродливой, но Холли она напомнила старый башмак, слишком долго провалявшийся на улице. Ее внешний вид резко контрастировал с обликом координатора их поездки, Скай, которая внимательно кивала, то и дело смахивая с лица перистую челку.

Невысокого роста – в лучшем случае с метр пятьдесят пять, – Скай была одной из самых стройных женщин, которых когда-либо видела Холли.

– Пойду, пожалуй, дыхну свежего воздуха, – не обращаясь ни к кому конкретно, сказала Холли, когда Дельфина жестом пригласила их попробовать хлеб.

Женщины начали переглядываться – настороженно, с явным недоверием в глазах. И никто, похоже, не заметил, что Холли выскользнула из столовой и направилась в парадный вестибюль.

Он был тусклым и депрессивным, единственное мутное окно выглядело таким же грязным, как волосы Дельфины. Включив мобильник, Холли зашагала к парадной двери.

Еще перед приветственным ужином Скай распределила список хэштегов; количество постов у некоторых из них уже превысило пять-шесть десятков. Холли внимательно изучила фото: не попала ли она, сама того не ведая, в какой-нибудь кадр? Нет, ни на одном снимке ее не было. «Интересно, – подумала Холли, – как скоро меня вынудят запостить свое фото в полный рост? Через сутки? Раньше? Одно хорошо в этой Исландии – можно спрятать фигуру под слоями из пуховиков и шерстяных кардиганов, и никто не сочтет это странным». А подписчиков можно было дезориентировать!

Но и сама Холли почувствовала себя на миг дезориентированной, когда открыла дверь и увидела мягкий дневной свет, хотя на дворе уже было девять вечера. Традиционного крыльца со ступеньками у мини-гостиницы не имелось, его заменяла крошечная квадратная площадка. Притворив за собой дверь, Холли шагнула к ее краю. Сощурив глаза, сделала глубокий вдох. И, сама того не желая, подумала о Робин и ее раздражающей манере дышать только носом во время пробежек. Незадолго до отлета в Исландию Робин предложила Холли устроить массовые догонялки. Холли ответила отказом: «Извини, мне очень жаль. Но я завалена работой. А еще эти сборы в дорогу…» Холли готова была наговорить все что угодно. Все, кроме правды. А правда была в том, что она не бегала уже много недель.

За спиной скрипнула парадная дверь. Холли распахнула глаза и совершенно не удивилась, увидев Алабаму, переступавшую порог. До этого вечера Холли, может, и встречалась с этой женщиной онлайн, но абсолютной уверенности в том у нее не было: в Алабаме Вуд не имелось ничего выдающегося, характерного, оригинального, чем она могла бы запомниться Холли. Алабама была стройной, светловолосой и белокожей – как и девяносто девять процентов собравшихся здесь инфлюенсеров.

– Привет, Холл.

Холли поежилась. Список лиц, сокращавших ее имя, был очень коротким, а список тех, кто не вызывал у нее раздражения, делая это, – еще короче.

– Там страшно жарко, правда? И громко, – ступив на край площадки, Алабама поравнялась с Холли. Ее вопросы могли сойти за риторические. Но Алабама наклонила голову набок, словно ожидала ответа.

– Да, очень душно, – согласилась Холли, устремив взгляд вперед.

Мини-гостиница находилась неподалеку от вершины холма. С этого места хорошо виднелись все постройки внизу. Большинство домов были квадратными и приземистыми – этакая версия детского игрушечного поселения в натуральную величину.

Некоторое время они обе смотрели на эти домики. Ничего не говоря. Холли мысленно высчитала текущее время в Далласе: «Минус пять часов, значит, там около четырех вечера». И представила людей, возвращавшихся домой с работы или занимавшихся своими обычными для этой поры дня делами. Наверное, никто из них и не задумывался о том, что здесь, на другом конце света, была почти ночь.

– Нику, должно быть, сейчас тяжело, да?

Холли не просто услышала этот вопрос. Она его ощутила. И даже вздрогнула, как будто Алабама вытянула руку и ткнула пальцем ей в глаз. А потом медленно повернулась, почувствовав, как засвербела тыльная сторона шеи – это была ее типичная реакция на ситуацию «бей или беги». При мысли о том, что Алабаме известно об ее расставании с Ником, Холли по-настоящему поплохело.

– Что вы имеете в виду? – она постаралась, но не смогла сохранить тон спокойным.

Но если Алабама и заметила это, то никак не среагировала. Склонившись вперед и опершись руками о перила, она смотрела себе под ноги – похоже, занятая собственными мыслями.

– Ну… – пожала она плечами, – наверное, он скучает, вы так далеко и все такое…

– Ах, это… Да. Наверное, скучает, – выдохнула с облегчением Холли.

«Ну конечно же ей ничего не известно. Откуда ей это знать?» – подбодрила