Дикий - Марина Кистяева

– Мне что-то надо знать дополнительно перед встречей с Ярославом Валгаром?

– Нет!

Его ответ прозвучал резче, чем надлежало.

Он-то всё и решил.

Милана поджала губы.

– Хорошо.

Более она не намерена вмешиваться в ход событий.

Кажется, кто-то проиграл игру, не успев её начать.

Лакей появился вскоре.

– Господин, к Вам пожаловал…

Димитриос не дал ему договорить.

– Проводи сюда. И вели подать ещё приборы.

Он собирался потчевать Валгара? Свободное место осталось рядом с Миланой, и стоило девушке представить, как он опускается рядом, кровь побежала по жилам быстрее.

О, нет, Милана ничего не забыла. Ни то, как Валгар бесчестно её использовал, взяв невинность под воздействием гипноза. Ни то, каким взглядом её провожал.

Девушка понимала, что их встреча не сулит ничего хорошего и ей осталось выбрать лишь из двух зол меньшее.

Когда лакей скрылся из виду, Милана затаилась. Стало всё равно – заметит ли её странное поведение отец. Теперь волновал мужчина, что уверенно входил в малую столовую.

На этот раз Валгар выглядел иначе. В черном костюме и черной рубашке, в начищенных до блеска туфлях, он производил впечатление человека, привыкшего открывать любые двери. Его взгляд, наполненный спокойного превосходства, скользнул по собравшимся.

И остановился на Милане, которая так же не сводила с него глаз.

Два взгляда – мужской и женский – пересеклись.

Они, не таясь, рассматривали друг друга. Прилипая. Впитывая. Исследуя.

Милана, словно видела его впервые. В её памяти запечатлелись некоторые картинки, обрывки сновидений. Сейчас всё было иначе. При хорошем освещении и в окружении других людей само его присутствие ощущалось иначе. Острее. Ярче.

Милана не заметила, что Валгар не один. За его спиной стоял молодой человек, лениво прислонившийся плечом к арочному проему. Он молча наблюдал за разворачивавшимся действом, готовый выступить, когда придет его время. Хотя с одной дамочкой он бы перемолвился парой слов уже сейчас. Его глаза предвкушающе сузились. Дикий учил его правильно – обид прощать нельзя. Неотомщенный противник решит, что ты слаб и нанесет повторный удар, после которого ты уже не сможешь подняться.

Зет с детства не имел должников.

Дикий всё рассчитал верно. Его пристально-демонстративный взгляд не мог не остаться незамеченным. Если бы он пришёл в дом к Лавинскому, и обнаружил у того за столом Меняющую Облик, повел бы себя иначе. Выразил удивление, восторг, гнев. Но не спокойствие.

Лавинский правильно истолковал и его взгляд, направленный на Милану, и его спокойную расслабленную позу.

Зарычав, хозяин дома вскочил на ноги, уронив стул, что с глухим стуком ударился о дорогую напольную мозаику. Лавинский шумно дышал, сжимая кулаки в бессильной ярости, в последний момент контролируя перекидывание. Несмотря на то, что проклятый берсерк находился на его территории, причинить вред ему он не мог. Совладать с ним – тоже.

Валгар посмотрел на него равнодушно. Даже не удосужился послать мысленный приказ, чем выказал своё истинное отношение к главе дома Скалистых Волков.

Лавинский сжал зубы с такой силой, что послышался скрежет. А в голове вспыхнула мысль – с каких пор он попал в опалу? Дикий был правильным берсерком, уважал тех, кто находился в его подчинении.

Сейчас же…

Крупное тело Лавинского содрогнулось.

– Приветствую тебя, Валгар, – мужчина заставил себя выдавить эти три слова.

Дикий кивнул.

– И я тебя, Лавинский.

– Чем обязан твоему визиту?

Они оба разыгрывали спектакль.

– Ты знаешь. Я пришёл забрать ту, что по праву теперь принадлежит мне.

Милана сидела ни живая, ни мертвая.

Всё, что сейчас происходило, было точно не с ней. Казалось, она наблюдала за всеми со стороны. Лишь сердце гулко билось в груди, не то от щемящей тоски, не то от чрезмерного волнения. Свои чувства она не готова была анализировать.

Понимала лишь одно – её Судьба делает очередной виток.

Не успела девушка адаптироваться к изменяющимся условиям, как её снова ждали перемены.

Смутно понимала, что Валгар говорит про неё. Сжала кулаки под столом. То есть, как она теперь принадлежит ему? Что за бред…

И с тоской подумала, что её жизнь напоминает один сплошной фарс. Плохо сыгранную комедию, в которой ей отвели самую ничтожную роль.

– Валгар…

– Да, Димитриос, я за твой дочерью. Возражения есть?

– Есть, – процедил Лавинский, не желая сразу же уступать.

Ярослав усмехнулся.

– Я готов их выслушать.

– Ты не можешь забрать мою дочь!

– Могу. Она – Меняющая Облик. Я опущу, что ты скрыл от меня – твоего хозяина! – сей факт. Для чего ты её прятал и с какой целью именно сейчас призвал к себе – уточнять не стану! Не хочу сотрясать воздух. Ты сам всё понимаешь без меня, – взгляд Валгара скользнул к Дине, что сидела и также не сводила с него яростного взгляда, в котором смешался целый букет эмоций. Гнев, обида, негодование, восхищение, трепет.

Милана медленно протянула руку к стоящему стакану с водой, поднесла к губам и сделала маленький глоток. Во рту пересохло. Ей бы встать и уйти. Скрыться от всех. Но знала – догонят и никуда не отпустят. Ещё и накажут. Потому что собравшиеся сейчас в малой столовой обладали силой и властью. И она этих людей совершенно не знала. Что отца, который бросил её в младенчестве, а сейчас намеревался использовать в целях, скорее всего, мщения и контроля над оборотнем, рангом выше себя. Что мужчину, которому отдала девственность, и у которого на неё были свои планы.

Дину она в расчет не брала. Хотя у Миланы возникло подозрение, что мачеха причастна к происходящим событиям больше, чем пытается показать.

Милане оставалось молчать. По крайней мере, до сих пор, пока её не спросят. Да и спросят ли…

Лавинский покачал головой.

– Не отдам. Попробуешь забрать – призову на Совет Четырех.

Валгар коротко засмеялся, и от его смеха у Миланы по спине побежали мурашки, а Дина смертельно побледнела, не заметив, как выпустила когти и распорола скатерть.

– И какие обвинения ты против меня выдвинешь? Что я совратил твою дочь? Так и было. И это правильно. Потому что она – Меняющая и должна быть с берсерком. Неоспоримый закон. И где же я, по твоему, преступил черту, Лавинский? – Ярослав говорил лениво, безэмоционально. Словно сам разговор для него ничего не значил.

– Я не для того её прятал, чтобы…