Дикий - Марина Кистяева

Когда машина плавно остановилась, Валгар открыл дверь и протянул ей руку.

– Пойдем.

Одно короткое слово, заставившее девушку затрепетать, словно пойманная в клетку птица. Всё её естество боязливо встрепенулась. У Миланы возникла устойчивая ассоциация, что прими она руку Валгара, назад дороги не будет. Клетка захлопнется.

Но и не принять не могла.

Девушка уже попалась…

Мила нехотя вложила ладонь в его руку. Ярослав, заметив её заминку, недовольно прищурил глаза. Потянул девушку на себя, помогая ей выйти из автомобиля.

Пока они ехали, дождь прекратился, и о его кратковременном вмешательстве в жизнь людей напоминали лишь капельки росы, что мирно покоились повсюду, да небольшие лужицы на брусчатой дороге.

Осмотреться Милане не дали. Продолжая удерживать за руку, потянули.

Девушка лишь успела увидеть огромную ограждённую высоким забором территорию с ухоженными деревцами, идеально постриженными газонами, несколькими фонтанами со статуями ангелочков и старающихся быть неприметными охранников в черной одежде с такими же черными огромными псами на длинных поводках.

Далее последовали мраморные ступени да большая дверь с набалдашником в виде головы льва.

– Добро пожаловать в мой дом, Меняющая Облик.

Ей дали передышку, за что Мила была благодарна Валгару.

Если бы тот сразу же предложил поговорить или, чего хуже, попытался вновь ей овладеть, Мила за себя не ручалась бы. Её нервы превратились в натянутую тетиву. Тронь, и последствия будут носить непредвиденный характер. Миле же хотелось контролировать себя и свои эмоции. Правда, сделать это в чужом доме проблематично. Девушка иронично хмыкнула. А есть ли у неё дом, который она смогла бы назвать своим?

Нет.

У неё возникло чувство дежа вю, когда точно так же её проводили в комнату, где она на некоторое время оказалась предоставленной самой себе.

И всё же многое воспринималось иначе. В доме Лавинского она никуда не спешила, вела себя с долей безразличности. Здесь же никак не могла успокоиться. Мельком взглянув на комнату, отметила лишь широкую кровать. Кровь прильнула к щекам от понимания того, что есть большая вероятность того, что уже через пару часов она окажется на ней и не одна. Хотела ли Милана снова оказаться под Ярославом Валгаром? Однозначно, нет. В душе поднималась тихая ярость. Она за себя не ручается, но сделает всё возможное, чтобы не подпускать к себе Дикого, как можно дольше.

Да, сейчас она – марионетка. Не больше. Разменная монета в играх незнакомых мужчин.

Но всё может измениться в одночасье.

В ванной комнате Милана умылась ледяной водой. Специально спустила, чтобы стала холоднее. Ей нужна свежая голова. Туман не допустим.

Ей дали передышку в полчаса, потом пригласили в кабинет.

Когда Милана шла за провожающим мужчиной, то невольно отметила, что комплекцией он не уступает Валгару, такой же высокий и широкоплечий. По строгому черному костюму спортивного пошива сделала вывод, что мужчина, скорее всего, из охраны. Краем глаза отметила, что в доме Валгара она не видела ещё ни одной женщины. Странно. Да и напрягает сей факт.

Ярослав ожидал её, стоя у окна.

Большой.

Сильный.

Опасный.

Чужой.

Стоило ей войти в кабинет, сразу же обернулся.

Милана не стала робко останавливаться в дверях. Раз уж её привезли в дом, то значит надо быть посмелее.

Девушка прошла к софе и опустилась на край. Спину держала прямо, всё же сказывалось напряжение. Ей хотелось выглядеть независимой и не испуганной. Как получалось на самом деле, оставалось только догадываться.

Валгар прошёл к столу и сел за него. Сцепив руки в замок, положил на столешницу.

– Поговорим?

Почему его голос звучит столь соблазнительно?

Почему она поддается его обаянию?

Он сказал, что не может на неё влиять ментально. Тогда в чем дело?

Или она воспринимает происходящее в искаженной форме?

А, может, всё намного проще? Прозаичнее?

Она, взращённая в полной изоляции и от людей, и от мужчин, повстречала красивого, уверенного оборотня, занимающего не последнюю ступень в иерархии перевертышей, и попалась?

– Да, – медленно, стараясь совладать со своими растрепанными чувствами, проговорила Мила. – Поговорим.

– С чего начнем?

Хотелось бросить тривиально: «С самого начала!»…

– С того, кто я. Вы назвали меня Меняющей Облик. Что это значит?

В глазах Ярослава промелькнуло недовольство. Девочку не просветили даже в самом элементарном.

– Ты способна понести от любого оборотня, независимо от его рода-племени.

Милана приготовилась услышать о неком проклятье, наложенном на неё в детстве. Что она каким-то негативным образом влияет на окружающих. О чем-то веском, что могло служить причиной её девятнадцатилетнего заточения.

Ничего подобного она не услышала.

В горле застрял ком. И чтобы сказать следующую фразу, пришлось приложить усилие.

– И это всё?

– Да. Ты – Меняющая Облик, по-другому – омежка. Волчица, способная стать парой абсолютно любому оборотню. Для меня, как для берсерка, ты представляешь двойную ценность. Ты мне родишь чистокровного берсерка.

Милана не знала, что ей делать – смеяться или плакать. Хотелось и то, и другое.

Если она, наивная, думала, что небольшая передышка поспособствует её успокоению, то сильно заблуждалась.

Нервозность внутри лишь усилилась.

Не каждый день сообщают новость, что ты – идеальный сосуд для вынашивания.

И не каждый день говорят, что отец твоих будущих детей уже выбран.

Вернее, он сам тебя выбрал.

– А почему Вы так уверены, что я Вам буду рожать? – По сути, глупый вопрос, риторический. Но она не могла его не задать.

Реакция Валгара была предвиденной. Он снисходительно посмотрел на Меняющую.

– Потому, что я так решил.

– Моё мнение неважно?

– Девочка, – от ласкового обращения, произнесенного с такой уже обманчиво-знакомой хрипотцой, сердце Миланы тревожно ёкнуло, словно предупреждая, что ей ни в коем случае нельзя расслабляться, а тем более, доверяться ведущему с ней беседу оборотню. – Вот зачем ты пытаешься сейчас всё усложнить? Хорошо, я озвучу расклад. Твой отец спрятал тебя в горах. Это было верное решение с его стороны, потому что, в противном случае, тебя могли отобрать у него ещё в младенчестве. Или я, или иной другой сильный оборотень. Хотя, возможно, Лавинский и сглупил. Твоя жизнь была бы, однозначно, лучше и сытнее. – Взгляд темно-янтарных глаз задержался на уродливой юбке. И впервые Милана испытала нечто похожее на стыд за свой внешний облик. – Да, и он был бы на ином положении. Но сейчас не об этом. Не будем гадать, что было бы… Вернемся к реальности. Лавинский держал тебя в заточении с одной единственной целью. Когда ты подрастешь, подложить тебя под кого-то влиятельного. Возможно, под меня. Возможно, под кого-то другого из оборотней. Не суть. Всё равно он собирался тебя использовать, не спросив твоего мнения. Сейчас ты меня спросишь – какая разница между мной и ним? Хороший будет вопрос. Правильный.