Мата Хари. Танец любви и смерти - Ирена Гарда

Денег при ее привычном образе жизни хватит месяца на три. А что дальше? На ее лбу пролегла складка. Поклонники Мата Хари были бы в шоке, увидев ее в эту минуту. Слишком уж не вязался образ томной и загадочной красавицы-индуски с европейской женщиной, сидевшей за столом, поджав под себя одну ногу и закусив карандаш.

Такой застал ее Гиме, когда вошел в дом, раскрасневшись от необычного для Парижа мороза.

– Какова погодка, а? – сообщил он Анне, отдавая в прихожей шляпу и пальто. – Просто Южный полюс какой-то! Говорят, в этом году в Америке замерз Ниагарский водопад!

Не очень представлявшая себе, где находится Америка и что там за водопад, Анна покивала головой и пригласила долгожданного посетителя в гостиную.

– Какая погодка… – начал он снова, но Маргарете было не до галантности.

– Лучше скажи, что мне делать с Астрюком? – поинтересовалась она, отрываясь от бумаг. – Не агент, а сплошное недоразумение. Похоже, что он совсем перестал уделять мне внимание.

– Ты к нему несправедлива! Кто тебе сделал сезон в Милане?

– Ну и что? Зато из-за него я не получила контракт с Русским балетом – мечту всей моей жизни.

– Не наводи напраслину на человека! Он сделал все, что мог. Ты сама все испортила слишком длинным языком. Можно подумать, будто ты не знаешь, что нельзя ничего праздновать загодя. Кто кричал на каждом углу, что Дягилев без тебя жить не может? Вот и получила по заслугам!

Маргарета резко поднялась и заходила по комнате, заламывая руки.

– Да, все сложилось совсем не так, как я предполагала. (Она замялась, подбирая слова.) Эмиль, миленький, одолжи мне тридцать тысяч. Твоя Галатея в долгах, как одалиска в шелках. Я отработаю, ты же знаешь… Подарок Феликса требует столько расходов! Я просила Астрюка подыскать на этот дом покупателя, но он заявил, что вряд ли сможет продать его за назначенную мной цену, а дешевле отдавать смысла нет. Ты же мной старый друг, а друзья должны помогать друг другу.

Впервые за все время знакомства в ее голосе появились просительные нотки.

Гиме тяжело вздохнул. Жена и так запилила его, требуя, чтобы он меньше времени посвящал Мата Хари и больше дому, но что он мог поделать, если его тянуло, как магнитом, к этой необычной женщине? Видно, судьба его такая – спасать Маргарету от всяческих неприятностей, которые она создает сама себе с завидным упрямством.

– У меня сейчас нет такой суммы, Грета. Я только что потратил довольно много денег на закупку нескольких китайских ваз эпохи Мин и выбился из бюджета. Но я, конечно, постараюсь найти тебе столько денег, сколько смогу. Боюсь, что речь может идти не более чем о десяти тысячах.

Услышав о возникших трудностях, Маргарета замахала руками.

– Забудь! Это я просто так тебя спросила! Ничего срочного. Неужели ты думаешь, что Мата Хари не в состоянии заработать себе на хлеб?

Чувствовалось, что разговор причиняет ей почти физическое страдание. Гордость неординарной женщины была уязвлена необходимостью просить деньги, и она скорее бы умерла, чем стала настаивать на своей просьбе.

Гиме как никто понимал свою подругу. Если уж она была готова продать дом с любимыми лошадьми, значит, дела совсем плохи. Надо будет поговорить с ее банкиром и Астрюком. Неужели все настолько ужасно? Он слышал, что январское выступление Мата Хари на лекции в «Университете летописей» прошло «на ура». Или это было в декабре, а не январе? С той поры о ней ничего не было слышно в прессе. Гиме почувствовал некоторые угрызения совести за то, что перестал интересоваться делами Маргареты.

Посмотрев в прекрасные глаза, на которых выступили слезы уязвленной гордости, он поцеловал ей руку и торжественно произнес:

– Грета, дорогая, обещаю, что сделаю все возможное, чтобы решить твои проблемы. Обещаю, что прямо от тебя поеду к Астрюку и постараюсь убедить его уделить тебе как можно больше внимания. Только не плачь, дорогая.

– А я не плачу, – озлилась Маргарета, у которой последнее время настроение менялось с головокружительной скоростью. – Я просто не понимаю, как меня, храмовую танцовщицу, выросшую на Яве, могли променять на какие-то дешевые европейские подделки?

Ее собеседник в ответ только тяжело вздохнул и развел руками. Когда Маргарета уходила в мир своих фантазий, оставалось только молчать и делать вид, что ее речи правдивы от первого до последнего слова. Обычно колониальные «воспоминания» приятельницы его забавляли, поражая богатством фантазии, но сейчас, когда дело шло о серьезных вопросах, байки про девадаси были неуместны.

Поскорее откланявшись, он отправился в контору ее антрепренера. Трясясь в экипаже, Гиме перебирал в голове события последних месяцев и все больше мрачнел. Пожалуй, дела Маргареты существенно хуже, чем казалось ему со стороны. Занятый покупкой ваз, он как-то ослабил бдительность, и вот, пожалуйста – его божественная Мата Хари, его Галатея, созданная им из девочки с конюшни, вынуждена просить деньги, словно нищая на паперти.

Весь в тяжелых думах, нахмурив сурово брови, он вошел в кабинет Астрюка, где тот едва виднелся за кипой бумаг, громоздившихся на столе.

При виде гостя хозяин кабинета оторвался от работы и протянул ему руку.

– Эмиль! Давненько не виделись. Как дела? Всегда рад тебя видеть! Присаживайся и рассказывай, что привело тебя в мой артистический хлев.

Гиме опустился на стул, стоящий по другую сторону стола и, сняв котелок, пригладил волосы.

– Габриэль, я пришел поговорить о Маргарете. Она сейчас попала в затруднительное положение. Неужели ты ничего не можешь для нее сделать? Это просто ужасно, что такая актриса, как Мата Хари, вынуждена одалживать деньги. Я сегодня с ней разговаривал и – ты не поверишь! – она чуть не плакала!

Астрюк по-обезьяньи почесал за ухом и, отодвинув бумаги, сел, положа руки со сцепленными в замок пальцами на стол. В комнате повисла неприятная для обоих тишина. Собравшись с мыслями, хозяин кабинета оторвал взгляд от пятна на столе и сочувственно посмотрел на старого друга.

– Эмиль, боюсь, что тебе не понравится то, что я скажу. Я очень люблю Маргарету. На Мата Хари я заработал неплохие деньги и буду вечно благодарен ей за то, что был ее антрепренером. Но, к сожалению, все складывается не так, как хотелось. Увы, женщины стареют, и с этим ничего не поделаешь. Сцена – удел молодых, кто бы что ни говорил. Конечно, Сара Бернар умудряется даже сейчас играть Джульетту и Керубино, но, во-первых, она драматическая актриса, а не танцовщица; во-вторых, люди идут посмотреть на великую Бернар, а не слушать то, что она декламирует со сцены; и, в-третьих, строго между нами – старуха Бернар в роли Джульетты или Гамлета – довольно жалкое зрелище, что бы ни писали в газетах.

– Но Грета не старуха!

– Верно. И, может быть, я бы смог ей помочь, если бы ее имя было у всех на слуху. Но Грета сделала фатальную ошибку, скрывшись из столицы. У толпы короткая память. Как только ты пропадаешь хоть на день, она тут же переключается на кого-то другого, и вернуть к себе ее благосклонный взор так же трудно, как вернуть вчерашний день. Поверь, я знаю, о чем говорю. Честно говоря, в какой-то момент я вообще хотел списать ее со счетов, но элементарное чувство порядочности и благодарности не позволило этого сделать. Старый Астрюк бьется, как лев, но… Единственное, что я могу сейчас предложить, это на некоторое время забыть, что Грета девадаси, и поработать ей в оперетте.