Чужой клад - Александра Девиль

Томский не появлялся, зато однажды поздним вечером Настя снова увидела неподалеку от ручья заросшее лицо Юхима. Теперь она была уверена, что не обозналась. На всякий случай девушка окликнула беглого арестанта, но он не только не отозвался, но и мгновенно скрылся в густых зарослях ракит.

На этот раз Настя не стала скрывать от родичей правду о появлении возле их двора слабоумного бродяги, на котором до сих пор висит подозрение в убийстве. Однако Илья и Гликерия не приняли ее слова всерьез и даже посмеялись: дескать, вам, молодым девицам, вечно все чудится-кажется. Видимо, приезд деловитого Харитона Карповича придал Боровичам смелости и они перестали шарахаться от каждой тени и верить в страшные истории.

Однако Настя все равно не сомневалась, что видела именно Юхима и никого иного. Она решила рассказать об этом бывшему покровителю бродяги — отцу Викентию. Этот священник не вызывал у нее особого доверия, но девушка надеялась, что он, узнав о столь близком местонахождении Юхима, постарается найти своего служку и уговорить его сдаться властям.

Подойдя к отцу Викентию после заутрени, Настя почти сразу поняла, что все ее старания будут напрасны. Пожилой сухопарый священник посмотрел на девушку своими выцветшими глубоко посаженными глазами и суровым голосом изрек:

— Если хочешь исповедаться мне в своих грехах, то приходи попозже. Я сейчас спешу причащать одного праведника.

Настя знала, что при смерти находится отец богатого купца Кульбабы, щедро жертвовавший на церковь, и быстро сказала:

— Батюшка, я вас не задержу. Я только хочу сообщить, что заметила неподалеку от нашего двора Юхима. Значит, он в городе и не ушел далеко. Видимо, прячется от людей. Может, вы его найдете? От вас-то он не будет убегать.

Священник пошевелил седыми бровями и хмуро заявил:

— Юхим — божий человек, и Господь вразумит его без моей помощи. А вот вам, погрязшим в грехе лицедеям, не мешало бы почаще ко мне захаживать. И как я в простоте своей души мог подумать, что ты явилась на исповедь! У тебя другое на уме. Мой тебе совет: пока молода, приди в святой храм и удались от нечестивых вольнодумцев, которые поклоняются блудницам! А о Юхиме забудь, над ним рука Божья.

Высказав сию тираду торжественным голосом, воздев вверх указующий перст, отец Викентий удалился, оставив Настю растерянной и слегка пристыженной под любопытными взглядами прихожан, что издали наблюдали за их разговором.

Возвращаясь домой, Настя чувствовала досаду на саму себя. Вспомнила, как Денис называл отца Викентия «глупым попом», и поневоле согласилась с этим суждением.

Мысль о Томском опять подействовала на нее раздражающе. Девушке непременно хотелось узнать, какие чувства скрываются за его взглядами, улыбками, за странными намеками и загадочным молчанием. Неужели родичи ошибались, утверждая, будто Денис к ней настолько неравнодушен, что готов вызвать на дуэль незадачливого «синьора Казанову»? Неужели и она ошибалась, глядя в его глаза, чувствуя настойчивое пожатие руки?..

Девушка шла, не разбирая дороги, и едва не споткнулась, налетев на стайку семенивших через улицу гусей, которых босоногая девчонка с лозиной пыталась загнать в калитку. Приостановившись, чтобы пропустить длинношеюю ватагу, Настя взглянула в конец улицы — и застыла от удивления: возле пышного купеческого палисадника стояла дама с изящным зонтиком в руке и беседовала с Новохатько. Они были далеко от Насти, но девушка сразу узнала Остапа Борисовича по объемистой фигуре, а Веру — по модному платью и зонтику. Судя по жестикуляции, беседа явно была оживленной. Настя потопталась на месте да и повернула назад. Ей вовсе не хотелось попадаться на глаза ни назойливому ухажеру, ни даме, которая, видимо, считает ее своей соперницей. Хотя, может быть, Вера вовсе и не принимает всерьез молодую глупую провинциалку? Последнее было бы много обидней любого, даже самого злобного, соперничества.

Возвращаясь домой, Настя все гадала, о чем же могут беседовать Вера и Новохатько. Вроде бы ничего общего у них не имеется. Вера рядом с Остапом Борисовичем — как залетная птичка в ярком оперении, что села на одну ветку с серой вороной. Впрочем, «синьор Казанова» наверняка мнит себя орлом. А Томская, вероятно, просто решила посоветоваться с ним по каким-то делам. Может, хочет продать имение или сдать его в аренду.

А что Денис? Интересно, чем он занят, почему не появляется? Скорее всего, сидит над какими-то книгами, или картами, или старинными рукописями. Наверное, ждет не дождется приезда гетмана, чтобы вместе со своими помощниками отправиться, наконец, в научную поездку. Настя вдруг поймала себя на мысли, что ей самой вовсе не хочется, чтобы гетман поскорее приезжал. А ведь раньше она с большим интересом ожидала прибытия Кирилла Григорьевича, которого еще ни разу не видела.

Дома Настя застала только Гликерию; Илья с Заруцким уехали на пасеку за ранним медом, а потом еще собирались на пруды за рыбой. Чтобы как-то отвлечься от назойливых мыслей о Томском, Настя заговорила с Гликерией на тему, которую уже давно собиралась обсудить:

— Знаешь, Ликера, у вас с Ильей не очень-то получается оперное пение. Как бы вам не опозориться. А мне еще Ивана Леонтьевича жалко. Ведь тогда Теплов сживет его со света.

— Ты что?.. — Гликерия удивленно воззрилась на Настю. Нос с тонкой горбинкой и сурово сдвинутые брови придавали ее лицу величественное выражение. — Как ты можешь судить о нашем пении? Ведь даже господин Валлоне нас нахваливает.

— Видела я, как он вас нахваливает, — пробурчала Настя. — Бегает и волосы на себе рвет от отчаяния. А потом вам что-то выговаривает, а вы не понимаете.

— Ну, это один только раз было, — нараспев сказала Гликерия и, подскочив к зеркалу, поправила свои высоко взбитые напудренные локоны, которые от природы у нее были чернее Настиных. — Это он пребывал в плохом настроении. А в иные дни господин Валлоне нас очень даже хвалит.

— Это в те дни, когда он напивается или спит прямо на репетициях?

— Да что ты говоришь, не было такого!

— Но я же помню…

— Лучше расскажи, как у тебя дела с твоими женихами? — перебила Гликерия и, схватив Настю за руки, закружила ее по комнате. — Неприступная, непокорная Анастасия! Чует мое сердце, что скоро в наш дом пожалуют сваты. Вот только от кого будут вначале? Боюсь, что от Новохатько…

— Да полно тебе насмешничать! — отстранилась от нее Настя и уселась на маленький диванчик в углу комнаты. — Никаких сватов я не жду. Кстати, только что видела Остапа Борисовича, занятого весьма оживленной беседой… с кем бы ты думала? С Верой Томской! Может, он к ней посватается?

Гликерия упала рядом с Настей на диван и залилась веселым смехом.

Остап Борисович оказался легок на помине. И пяти минут не прошло, как он постучал в дом к Боровичам, и Мотря чинно о нем доложила. Увидев его, Настя и Гликерия переглянулись, едва сдерживая улыбки. Но «синьор Казанова» посчитал их веселое настроение признаком благосклонности и расположился в кресле явно для неторопливой, обстоятельной беседы. Гликерия тут же захлопотала об угощении и, лукаво подмигнув Насте, вышла из комнаты.