Весь Дэвид Болдаччи в одном томе - Дэвид Балдаччи

— Мы присутствуем на церемонии, после чего собираемся в одном месте, где они демонстрируют тебе фильм и называют имя убийцы. Затем мы едем домой.

— Имеется в виду, что я передам все в секретную службу?

— Да. Зная имя убийцы, мы имеем отличную базу для продолжения расследования. Кроме того, нам необходимо вернуть Частити. Милтон вне себя от горя.

— Кто, черт побери, эта самая Частити?

— О, прости. Частити — подруга Милтона. Ее похитили.

— Расследованием похищений занимается ФБР. И с каждой потерянной секундой шансов найти ее живой становится все меньше.

— Мы имеем дело не с обычными похитителями. У этих людей ставки гораздо выше. Каждые два часа они звонят Милтону и позволяют ему перекинуться с Частити парой слов, чтобы показать, что она жива. Думаю, что вреда Частити они не принесут. Во всяком случае, пока. Ситуация поистине патовая.

— И как со всем этим связан Патрик Джонсон?

— На этот вопрос мне ответили как-то туманно. Не сомневаюсь, что тебе они объяснят более четко. Из того немногого, что мне сказали, я поняла, что ответ у них есть.

Алекс глубоко вздохнул. Весь этот день будет посвящен завершению подготовки к визиту президента, и ему следовало целиком сосредоточиться на своих функциях агента секретной службы. И вот теперь он знал, что вместо этого его мысли в основном будут крутиться вокруг Верблюжьего клуба. «Да поможет мне Бог».

— Алекс, ты все еще там?

— Здесь, здесь, — буркнул он.

— Итак, что скажешь? Стоит нам приезжать?

Алекс покосился на пистолет, и у него мелькнула мысль: «Не будет ли проще закончить все сразу и немедленно?»

— Алекс!

— Да, о'кей. Приезжайте.

— А не могли бы мы привезти с собой и Адельфию? Она очень тревожится за Оливера.

И тут Алекс не выдержал:

— Что за вопрос, Кейт? Тащи сюда весь этот долбаный Обезьяний или как его там… Жирафий клуб. И когда будете собираться, то почему бы вам не заскочить в Белый дом и не прихватить президента? Уверен, что он получит от этого громадное удовольствие. И возможно, подбросит вас сюда на своем самолете. Только не забудь сообщить ему мое имя, чтобы парень знал, чью задницу ему следует надрать по прибытии сюда.

— О'кей, — с возмутительным спокойствием ответила Кейт. — Я кончаю беседу. Увидимся завтра.

Телефон умолк, и Алекс снова рухнул в постель. Но в этот миг раздался стук в дверь.

— За дело, Форд. Пошли, — послышался голос командира. — Ты готов? — Вопрос прозвучал чуть громче, нежели первая фраза.

Алекс вскочил с кровати и распахнул дверь.

— С тобой все в порядке? — внимательно глядя на него, поинтересовался командир.

— Никогда не чувствовал себя так хорошо! — бодро отрапортовал Алекс.

Когда Том Хемингуэй шел по улочкам крошечного городка в часе езды от Франкфурта, уже начинало смеркаться. Пройдя через очаровательный торговый квартал рядом с готическим собором, он нырнул в переулок и вошел в жилой дом. Том поднялся на лифте на третий этаж, постучал в дверь четвертой по коридору квартиры и услышал приглашение войти.

В квартире было темно, но он мгновенно сосредоточил все внимание на дальнем углу комнаты, где вообще царила полная тьма.

— Я вижу, что твое шестое чувство, Том, тебя по-прежнему не подводит, — сказал с улыбкой появившийся из темноты человек.

Араб, облаченный не в национальное одеяние, за исключением тюрбана, а в деловой костюм европейского кроя. Араб предложил Хемингуэю сесть в кресло рядом с небольшим столом, а сам занял место напротив. Том чувствовал, что в квартире еще кто-то есть, но почел за благо умолчать об этом.

Араб устроился поудобнее и, положив руки на подлокотники кресла, сказал:

— Твой отец был замечательным человеком, и наша тесная дружба продолжалась почти тридцать лет. Твой отец хорошо знал нас, Том. Он не поленился изучить наш язык, религию и культуру. В наше время его примеру, увы, никто не следует.

— Он не был похож на других, — согласился Хемингуэй. — Совсем не похож.

Араб отпил воды из стоявшей между ними на столе чашки и предложил выпить Тому. После того, как тот отклонил предложение, араб протянул ему листок бумаги.

— Как договорились, — сказал он, и Том, не глядя в документ, положил его в карман.

— Думаю, что вы вложили в него массу замечательных мыслей, — сказал Хемингуэй.

— Я размышлял об этих материях всю свою жизнь.

— Вы сможете сделать так, чтобы никто другой не взял ответственность на себя?

— Это уже сделано. Надеюсь, что тебе было приятно работать с моими людьми.

— Об их лояльности к вам красноречиво говорит то, что они выполняли все мои требования, не задавая никаких вопросов.

— То, что мы делаем, мы делаем не только ради вас. Аль-Завахири и ему подобных ваша страна сумела совратить. Они утратили связь с исламом. Вы уверены в завтрашнем успехе? — немного помолчав, спросил араб.

— Да.

— Нападение на сверхдержаву никогда не проходит легко.

— Даже сверхдержавы состоят из людей.

— Мы другие люди, — покачал головой араб. — Совсем другие. Но эти различия ваша страна признать отказывается.

— Чем больше возрастают наши отличия, тем больше мы становимся похожими друг на друга. И вы и мы жаждем мира.

— Простите за грубость, но это полная чушь. В вас заговорила ваша буддистская сущность. — Араб сделал глоток воды и продолжил: — Америка тратит на армию больше, чем все остальные страны, вместе взятые. Ни одна страна не станет делать это ради достижения мира или самообороны. На такие затраты идут только в целях агрессии. Стоит вашему президенту нажать на кнопку, и весь арабский мир исчезнет в грибовидном облаке.

— У нас нет никаких причин поступать так. Наши усилия на Ближнем Востоке направлены на достижение иных целей. Там на смену диктаторским режимам приходит демократия.

— Диктаторским режимам, становлению и укреплению которых так содействовала Америка. А приходящие к власти демократы ненавидят Америку гораздо больше, чем диктаторы, которых они заменили. Вы пришли в Ирак, не разбираясь ни в истории, ни в культуре этой страны. Америку, похоже, несказанно изумил тот факт, что Великобритания, захватив район, именуемый Месопотамией, создала искусственную страну, назвав ее Ираком. Население этой, с позволения сказать, страны состоит из суннитов, шиитов, курдов и множества этнических групп, которые никогда не могли ужиться друг с другом. Неужели вы действительно полагали, что, войдя в Ирак ради его «спасения», вы добьетесь мира? Нельзя бомбами загнать народ в демократию! Демократия возрастает из почвы, а не падает с неба. Отправляясь к избирательным урнам, мусульмане проходят мимо воронок от взрывов, унесших жизни их родных и близких. Неужели вы верите в то, что возможность