Люди Льда. Книги 1-47 - Маргит Сандему

Счастливая, что-то напевая, она не спеша двинулась по дороге, которая шла к лесу. Она была свободна. Она, конечно же, найдет себе парня, который будет не прочь. Всегда есть кто-то, кто бродит по ночам. Сейчас Халькатла испытает силу своей привлекательности на современных мужчинах!

Он был на курсах в Тронхейме. Повышал квалификацию. Он занимался маркетингом, и ему часто приходилось бывать в разъездах. Изменять своей маленькой женушке, остававшейся дома в Лиллехаммере, было, по его мнению, частью профессии. Небольшое приключеньице то тут, то там. Она ни о чем не догадывалась. Меньше знаешь, лучше спишь, вот его девиз.

Он чувствовал себя слегка захмелевшим после последнего вечера в Тронхейме. Ему не удалось подцепить себе девушку на вечер, но пару-тройку стопочек он, конечно же, пропустил. Он привык к тому, чтобы вести машину после стаканчика или двух, никому еще не удавалось поймать его на езде в нетрезвом виде. У него был настоящий нюх на дорожную инспекцию. Он еще издали чувствовал, где они прячутся, и умел избежать встречи с ними.

Пронесет и на этот раз. Время было раннее, движения на дороге не было, и он спокойно мог жать на газ.

Опдаль… Ну что же, неплохо! Теперь ему оставалось проехать только через Довре и Гудбрандсдален…

Черт, а это еще что такое? Он с силой вывернул руль, чтобы не наехать на девушку, которая беспечно прогуливалась прямо посреди дороги. Черт побери, похоже, он все-таки задел ее правым крылом. Что же делать? Удрать? Он ничего не видел. Никто не сможет его ни в чем обвинить…

Нет, жалкие остатки добропорядочности заставили его все же затормозить. Или же он сделал это, потому что знал, что виновата была она? Если на машине осталась вмятина, он сможет получить компенсацию от нее или ее родственников.

Господи, что еще за дурацкие мысли, не задавил же он ее насмерть, такое может случиться с другими, только не с ним. Но ведь он выпил… Немного, волноваться не о чем, но там, в полиции, такие зануды.

Лучше удрать.

Он посмотрел в боковое зеркальце. Боже, она идет так же беспечно, как будто ничего не произошло! После такого-то столкновения с автомобилем…

Его охватила злость, та, которая иногда приходит на смену страху. Он выскочил из машины и заорал:

— Что это вы, черт побери, думаете, порхая так посреди дороги? Может, думаете, что она ваша?

Девушка безмятежно посмотрела на него. Она даже улыбалась.

Но она же, наверное, пострадала? Или…

Он наклонился и осмотрел машину. Над одной из фар и вправду была вмятина. А девица-то даже не хромает!

— Смотрите, что вы мне устроили! — орал он. Машина была, как новенькая! А теперь…

Наконец он взглянул на девчонку внимательнее. Господи, она же хорошенькая, как принцесса, лицо ее обрамляли золотые волосы, а глаза-то, глаза! Сейчас, конечно, была еще ночь, было темно, но ему казалось, что и они сияют золотом. А улыбка! Как у кошечки, готовой нанести удар, после того, как она поймала добычу.

Ой, ну и цыпочка! Он таких и не видел никогда! Одета, правда, странно — в светлую простую тунику. Наверняка учится в какой-нибудь академии искусств, они иногда так одеваются. И еще в сандалиях, хотя сейчас только май.

Он машинально натянул на лицо свою самую обворожительную улыбку и приподнял бровь с фривольным видом.

— Все в порядке? — спросил он и позабыл свою несправедливую обиду из-за машины.

— Да, все прекрасно, ничего страшного, — сказала эта невероятная девчушка хрипловатым голосом. — Не подвезете ли меня? Я обожаю автомобили. Особенно те, которые ездят быстро. А ваш наверняка из таких.

— А то нет! Куда вам надо?

Она пожала плечами.

— Куда угодно, просто прокатиться.

Он тут же все понял. Если она готова, что ж, он ей мешать не станет!

Минуту спустя он заехал в лес и остановился на опушке. Он привычно повернулся к ней, положил руку на спинку сиденья. Другая его рука тут же принялась шарить в вырезе ее туники.

Она не стала возражать, приняла его обычный в таких случаях поцелуй и даже села поудобнее, когда он положил руку ей на бедро, и рука полезла вверх. Он прекрасно знал свое дело. Ничего себе, у нее же внизу ничего нет! Значит, она тоже не прочь, понял он…

Она схватила его за брюки, и он немного ослабил пряжку ремня, чтобы ей было удобнее. Но вдруг она словно застыла. Она громко вздохнула.

— Нет, — прошептала она. — Нет, это тоже не то!

— Что ты имеешь в виду? — пробормотал он, пытаясь поцеловать ее в шею.

— Отпусти меня, — сказала она каким-то зловещим голосом, но он уже слишком возбудился, чтобы прекратить. Он грубо шарил у нее под платьем, мешая всякому сопротивлению. Что это она себе вообразила?

И вдруг он словно бы обжегся. Удивленный, он взглянул ей в лицо и не поверил собственным глазам. Ее красивые желтые глаза превратились в темные угольки, он почувствовал, как его голову охватывает пламя, она что-то пробормотала, он даже не мог понять, что, и вдруг все это восхитительное создание прямо у него в руках превратилось в горящие угли. Спереди у него в штанах нестерпимо жгло, там был сплошной огонь, он бил себя руками, чтобы сбить его, он вопил, но это не помогало.

И тут эта невероятная женщина сделала равнодушное движение рукой, и пожар погас. Она отодвинулась от него. Он, плача, глядел на свои сгоревшие брюки, молния на ширинке расплавилась и смешно вздыбилась. Но хуже всего пришлось благороднейшей части его тела, которая покорила так много замужних и незамужних женщин во время его небольших приключений, когда он изменял жене. Она втянулась так сильно, насколько это было возможно, и было очевидно, что головка обожжена.

Халькатла вышла из автомобиля и посмотрела на мужчину, который рыдал внутри.

— Ты так ничего и не понял, — пробормотала она. — Ты был просто грубый и противный. И душа у тебя черная. Без таких, как ты, мир был бы только лучше.

И она побежала назад в поселок кратчайшей дорогой. Она увидела Руне, который все еще стоял на холме, и просто взлетела к нему. Он явно был удивлен, когда она бросилась к нему на грудь, отчаянно рыдая.

— Прости меня, — рыдала она. — Ты такой добрый, а я такая гадкая! Я больше никогда не буду делать такие глупости по отношению к тебе, только прости меня, прости за то, что я делала! Это было неправильно с моей стороны,