Слепящий нож - Брент Уикс

бесконечно. Тем не менее некоторые теоретики находят идею о том, что есть более семи пригодных для извлечения цветов, теологически спорной. Общеизвестно, что, помимо семи резонансных пунктов, использующихся в настоящее время, существуют и другие – но эти пункты значительно слабее, в связи с чем их гораздо реже используют для извлечения, нежели основные семь. В числе возможных вариантов есть цвет, располагающийся значительно ниже под-красного – его называют парилл. Другой, который находится на таком же отдалении выше сверхфиолетового, называют просто ци.

Однако если включать в определение цветов даже такие, которые способен извлечь лишь один извлекатель из миллиона, то не следует ли тогда разделить желтый цвет на жидкий желтый и твердый желтый? А где должны располагаться (мифические) черный и белый люксины? Как вообще подобные цвета, если их считать таковыми, могут находиться в спектре?

Впрочем, споры об этих предметах, хоть и весьма горячие, являются чисто теоретическими.

О субхроматизме и суперхроматизме

Субхромат – это человек, с трудом различающий два или более цвета; в разговорной речи это называют цветовой слепотой. Субхроматизм не обязательно является приговором для извлекателя. К примеру, синий извлекатель, не способный отличить красный от зеленого, не будет испытывать серьезных помех в своей работе.

Суперхроматизм – это повышенная способность различать тонкие оттенки цвета. Для любого цвета суперхроматизм приводит к большей стабильности в его извлечении; однако наибольшее значение эта способность имеет для желтого. Только желтые суперхроматы могут рассчитывать на то, что им удастся создать твердый желтый люксин.

О люксине (с разъяснением его физических и метафизических свойств, влияния на личность, перечислением легендарных цветов и общепринятых терминов)

Любая магия берет начало в свете. Тех, кто занимается магией, называют извлекателями или цветомагами. Они способны превращать свет определенного цвета в физическую субстанцию. Каждый цвет обладает собственными качествами, однако способы применения этих строительных элементов ограничиваются лишь воображением и мастерством извлекателя.

Магия в Семи Сатрапиях действует способом, приблизительно противоположным горению свечи. Когда свеча сгорает, ее физическая субстанция – воск – превращается в свет. При хроматургии свет трансформируется в физическую субстанцию: люксин. Люксин каждого из цветов обладает собственными свойствами. Будучи извлечен правильно (с весьма небольшим допуском), получившийся в результате люксин может быть стабильным и держаться много дней или даже лет, в зависимости от цвета.

Большинство извлекателей – цветовых магов – могут использовать лишь один цвет. Для этого извлекатель должен иметь перед глазами свет своего оттенка (то есть зеленый извлекатель может, поглядев на траву, извлечь зеленый цвет, но если он находится в комнате с белыми стенами, то он бессилен). Многие извлекатели носят с собой цветные очки, чтобы, если их цвета нет поблизости, все же иметь возможность прибегнуть к магии.

Физические свойства люксина

Люксин обладает весом.

Если извлекатель создаст над собой в воздухе воз люксина, прежде всего этот воз обрушится ему на голову. По тяжести цвета распределяются так (от тяжелых к легким): красный, оранжевый, желтый, зеленый, синий, сверхфиолетовый, под-красный*. Для сравнения можно сказать, что жидкий желтый люксин лишь самую малость легче такого же объема воды.

* Под-красный не поддается точному взвешиванию, поскольку, оказавшись в воздухе, стремительно вырождается в огонь. Его место в приведенной выше последовательности было найдено путем помещения под-красного люксина в воздухонепроницаемую емкость и взвешивания полученного результата за вычетом веса емкости. При его применении в реальном мире часто бывает, что под-красные кристаллы всплывают в воздухе, после чего воспламеняются.

Люксин можно осязать.

Под-красный. И вновь его труднее всего описать из-за его горючести, но это ощущение часто сравнивают с дуновением горячего ветра.

Красный. Клейкий, липкий, тягучий, в зависимости от способа извлечения; может быть вязким, как смола, или больше похожим на студень.

Оранжевый. Скользкий, подобный смазке, мылу или маслу.

Желтый. В своем более часто встречающемся жидком состоянии похож на пенящуюся, шипучую жидкость, прохладную на ощупь, возможно, немного плотнее морской воды. В твердом виде это идеально гладкий неподатливый материал, скользкий и невероятно прочный.

Зеленый. Грубый, неровный. В зависимости от мастерства извлекателя и поставленной задачи поверхность люксина варьирует от шероховатой, наподобие кожи, до фактуры древесной коры. Гибкий, упругий, часто вызывает сравнения с зелеными побегами молодых деревьев.

Синий. Ровный, однородный. Впрочем, при неаккуратном извлечении синий люксин может иметь шероховатую текстуру или даже легко рассыпаться на фрагменты, как мел, – только в данном случае это будут кристаллы.

Сверхфиолетовый. Похожий на паутинное волокно, тонкий и легкий вплоть до полной неосязаемости.

Люксин обладает запахом.

В своей основе запах любого люксина смолистый. Приводимые ниже сравнения довольно приблизительны, поскольку люксин каждого цвета пахнет в первую очередь самим собой. Попробуйте описать, чем пахнет апельсин: вы сможете сказать лишь, что запах цитрусовый и резкий, но такое описание не будет точным. Апельсин пахнет апельсином! Тем не менее нижеперечисленные соответствия достаточно близки.

Под-красный. Уголь, дым. Пахнет горелым.

Красный. Чайные листья, табак. Сухой запах.

Оранжевый. Миндаль.

Желтый. Эвкалипт и мята.

Зеленый. Свежая кедровая или сосновая смола.

Синий. Минералы, мел. Почти без запаха.

Сверхфиолетовый. Едва заметный аромат гвоздики.

Черный*. Без запаха или пахнет разлагающейся плотью.

Белый*. Мед, сирень.

* Недостоверные сведения – такие запахи приписываются им в преданиях.

Метафизические свойства люксина

Процесс извлечения всегда приносит хорошее самочувствие. Ощущения эйфории и собственной неуязвимости особенно сильны у молодых извлекателей, а также у тех, кто извлекает впервые. Со временем эти чувства, как правило, проходят, хотя извлекатели, какое-то время воздерживавшиеся от магии, часто испытывают их снова. Для большинства цветомагов воздействие этого процесса подобно действию выпитой чашки коппи. Как ни странно, некоторые извлекатели испытывают к процессу извлечения нечто вроде аллергической реакции.

Не прекращаются ожесточенные споры о том, следует ли такое воздействие на личность считать физическим или метафизическим. Впрочем, к какой бы категории их ни относили, считая сферой изучения магистров или люксиатов, сами по себе эти эффекты не вызывают сомнений.

Воздействие люксина на личность

До Люцидония невежды полагали, будто страстные мужчины становятся красными, а расчетливые женщины – желтыми или синими. На деле все обстоит ровно наоборот.

Хотя каждый извлекатель, как и любой обычный человек, обладает собственными природными качествами, извлекаемый цвет влияет на него, подталкивая в направлении определенной поведенческой модели. Впрочем, импульсивный человек, годами извлекающий красный, с большей вероятностью наберется «красных» свойств, нежели – на протяжении того же времени – человек от природы холодный и склонный к порядку.

Цвет, извлекаемый цветомагом, со временем оказывает воздействие на его личные качества. Тем не менее это не делает извлекателя рабом своего цвета и не снимает с него ответственности за действия, совершенные под его влиянием. Зеленый маг, беспрерывно изменяющий жене, по-прежнему остается ловеласом. Под-красный извлекатель, в приступе ярости убивающий своего врага, все так же считается убийцей. Разумеется, человек гневливый от природы будет более подвержен воздействию этого цвета, но существует множество историй о расчетливых красных и горячих, несдержанных синих.

Цвет не определяет извлекателя полностью; следует соблюдать осторожность, вынося общие суждения. При всем том обобщения приносят свою пользу: группа зеленых извлекателей скорее окажется буйной и задиристой, нежели группа синих.

Говоря об обобщениях – с каждым из цветов принято отождествлять определенную добродетель и определенный порок. Под добродетелью ранние люксиаты понимали не столько отсутствие