Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый - Игорь Иосифович Ландер

с СССР. Это злосчастное боевое столкновение гигантской державы с крошечным соседом повлекло в дальнейшем столь далеко идущие последствия, что его возникновение следует рассмотреть отдельно.

К 1939 году отношения СССР и Финляндии регулировались заключенным 14 октября 1920 года Тартуским мирным договором, положившим конец войне Советской России с бывшей провинцией Российской империи. Помимо прочего, договор определил линию границы между двумя государствами, совершенно не устраивавшую Москву, однако в тот период изменить ее она не могла. В течение почти двух десятилетий СССР мирился с подобной ситуацией, но в 1939 году после подписания пакта с Третьим рейхом Сталин счел, что настал удобный с политической точки зрения момент изменить статус кво. Он рассчитывал на свой опыт поглощения Прибалтийских государств, которое в данный момент близилось к завершению, и полагал, что сможет распространить эту методику на Финляндию. В качестве отправной точки для переговоров было выбрано давнее стремление Хельсинки изменить статус демилитаризованных Аландских островов и построить там укрепления. СССР предложил финнам отодвинуть границу, проходившую в 32 километрах от Ленинграда, сдать в аренду полуостров Ханко для сооружения на нем военно-морской базы и провести ряд других мероприятий, предлагая взамен уступить вдвое большую по площади территорию в дикой и неосвоенной Карелии. Было совершенно ясно, что советские требования являются весьма обременительными и невыгодными для Хельсинки, однако столь же недвусмысленной была и решимость СССР в случае отказа добиться их выполнения силой оружия. Руководитель финской делегации на переговорах Ю. К. Паасикиви именно этого и опасался и поэтому выступал за принятие фактического ультиматума Москвы. Его поддержал в этом и командующий армией маршал Карл Густав Эмиль Маннергейм, но их голоса не смогли перевесить сторонников отклонения советских предложений. Финны согласились лишь на передачу в аренду СССР трех островов около Ленинграда, однако этого было ничтожно мало. После безрезультатного исхода переговоров оставалось лишь ждать дальнейшего развития событий.

В Москве решили провести наступательную операцию силами войск Ленинградского военного округа, не привлекая к ней дополнительные силы ввиду явной слабости потенциального противника. Финляндия располагала на границе с СССР эшелонированной системой укреплений, получившей наименование “Линии Маннергейма”. Немногочисленная и не слишком сильно вооруженная финская армия (Оборонительные силы) и “шюцкор” — созданный в 1921 году на основе Белой гвардии вспомогательный “охранный корпус” — располагали прекрасно подготовленными к зимним действиям бойцами. Советская военная разведка в основном верно проинформировала военное командование о предполагаемом театре военных действий, составе сил противника и его материальном оснащении, однако, как уже указывалось, это было далеко не все. Составленный РУ “Черный альбом” с описанием оборонительных сооружений “Линии Маннергейма” не подкреплялся информацией о тактике финской армии, оказавшейся для РККА весьма неожиданным и неприятным сюрпризом.

Е. Т. Синицын

Несколько иначе действовала на территории Финляндии внешняя разведка. В ноябре 1939 года в Хельсинки прибыл поверенный в делах СССР и одновременно резидент НКВД Е. Т. Синицын (“Елисеев”), восстановивший ненадолго утраченную связь с располагавшими хорошими разведывательными возможностями источниками “Графом”, “Анной”, “Монахом” и некоторыми другими. Его прибытие сопровождалось курьезным инцидентом, который, однако, мог иметь далеко идущие последствия для расшифровки личного состава “легальной” резидентуры. При экипировке в Москве Синицын получил со склада НКВД ярко-оранжевые ботинки, абсолютно не соответствовавшие сезону, но единственные, имевшиеся в наличии. По прибытии в Хельсинки жена резидента поименно перечислила ему, кто именно из встречавших нового поверенного в делах СССР сотрудников являлся не “чистым” дипломатом, а разведчиком, обутым в точно такие же несуразные ботинки. Неизвестно, обратила ли достаточно профессионально работавшая местная контрразведка внимание на этот факт, однако это вполне возможно, поскольку обувь, особенно нестандартная, всегда служит весьма демаскирующей деталью. Чтобы оценить серьезность просчета службы вещевого довольствия, достаточно вспомнить уже описанный эпизод с расшифровкой СБ ОУН сотрудников НКВД по сапогам или события 1956 года в Будапеште, когда переодетых и скрывавшихся офицеров госбезопасности выдавали их желтые ботинки.

Синицын доставил в Хельсинки 7 миллионов марок для финансирования подпольного коммунистического движения и должен был передать их жене Отто Куусинена Айно, однако так и не сумел сделать этого. В ходе совершенных им нескольких поездок по стране он вместе с сотрудниками резидентуры зафиксировал немало военных приготовлений финнов, в принципе, совершенно не являвшихся секретом. Резидент не успел развернуть полномасштабную работу, поскольку в начале декабря был вместе со всем составом миссии эвакуирован в Москву из-за начавшейся войны.

Поводом к ней послужил инцидент около населенного пункта Майнила, судя по всему, организованный НКВД СССР. Вечером 26 ноября 1939 года там на советской территории разорвались 5 артиллерийских снарядов и 2 минометные мины, якобы убившие и ранившие 13 пограничников. В 07.00 30 ноября части Ленинградского военного округа после предварительной артподготовки перешли в наступление на противника. Одновременно авиация нанесла удар по Хельсинки и некоторым другим городам, а флот обстрелял территорию Финляндии с моря. Финны ожидали этого. Начало войны не было внезапным в стратегическом и оперативном отношении, а после взрывов около Майнила — также и в тактическом. Финская разведка, располагавшая, по позднейшим заверениям, агентурой в Москве, Ленинграде и пограничном регионе, еще с 1920-х годов предоставила своему командованию точные сведения о возможных направлениях ударов советских войск. Следует, однако, отметить, что большой заслуги разведчиков в этом не было, поскольку из-за крайне сложных природно-климатических условий указанные направления являлись единственно возможными. Не желавшие воевать финны немедленно сменили кабинет министров. Новое “Правительство национального единства” Ристо Рюти 3 декабря обратилось к противнику с обещанием сделать новые предложения и в ожидании этого прекратить огонь. Но Москва через шведов заявила, что не воюет с Финляндией и поэтому не может вести переговоры о прекращении войны, а также не признает кабинет Рюти в качестве законного правительства страны. И действительно, уже 2 декабря СССР признал якобы провозглашенное рядом левых партий и восставших солдат “Народное правительство Финляндии”, иногда именовавшееся Временным правительством Финляндии в эмиграции, во главе с секретарем ИККИ Отто Вилле Куусиненом. Вот с этим правительством СССР немедленно заключил весьма выгодный для Финляндии договор и задался целью передать ему власть в стране. Московские марионетки располагали даже вооруженной силой в виде 1-го финского горнострелкового корпуса, фактически переименованного 106-го стрелкового корпуса РККА.

Пожалуй, именно это и стало главной ошибкой Сталина в финской войне, немалая доля ответственности за которую лежит на внешней разведке. НКВД не сумел просчитать реакцию финского народа на подобные действия, а она оказалась очень резкой. Попытку интервенции осудили даже коммунисты. Фактически именно с этого момента финны стали сражаться действительно ожесточенно, поскольку поняли, что единственной перспективой, которую им