2666 - Роберто Боланьо

«Конверс», черный с белыми шнурками. Остальная одежда исчезла. Полиция обошла русло в поисках улик, но ничего не нашла — а может, не сумела найти. Четыре месяца спустя по чистой случайности жертву идентифицировали. Это была Урсула Гонсалес Рохо, двадцати или двадцати одного года, незамужняя, постоянное место жительства — город Сакатекас. Она приехала в Санта-Тереса и через три дня была похищена и убита. Это рассказала подруга Урсулы из Сакатекаса — девушка ей звонила. Урсула была счастлива, сказала подруга, ведь она могла найти работу на фабрике. Опознали ее по «конверсам» и маленькому шраму на спине в форме молнии.

Действительность — она как обкуренный сутенер среди грозовых громов и молний, сказала депутат. А потом замолчала, словно решила во что бы то ни стало услышать далекие громовые раскаты. Потом взяла свой стакан текилы, который был снова полон, и сказала: объем моей работы с каждым днем увеличивался — это чистая правда. Каждый день как белка в колесе: званые ужины, поездки, встречи, планерки, которые оказывались совершенно бесполезными, только уставала я от них, уставала как собака, каждый день интервью, опровержения, телевизионщики, любовники, чуваки, с которыми я спала не знаю почему, может, чтобы дать пищу слухам о легендарной Асусене, может, потому, что они мне нравились, а может, просто хотелось их выебать, один раз, это да — пусть попробуют да не привыкают, или, может, потому, что мне хотелось трахаться тогда и где захочет моя левая нога, и у меня ни на что не хватало времени: моим состоянием занимались адвокаты, и, сказать — не солгать, в их руках оно не только не уменьшалось, а даже увеличивалось, мой сын был в руках у преподавателей, а у меня с каждым днем прибавлялось работы: гидрографические проблемы в штате Мичоакан, дороги в Керетаро, встречи, конные памятники, канализация — все дерьмо квартала проходило через мои руки. В те времена я позабыла о многих своих друзьях. Виделась только с Келли. Едва выдавалась свободная минутка, тут же ехала к ней домой, в квартиру в районе Кондеса, и мы пытались разговаривать. Но, по правде говоря, я приходила такая уставшая, что с общением у меня не ладилось. Она мне что-то рассказывала, я это точно помню, рассказывала о себе, еще много раз что-то объясняла, а потом попросила денег — а я просто вытащила чековую книжку и подписала ей чек: сумму пусть сама себе проставит. Еще я могла отрубиться и уснуть прямо посередине беседы. Еще мы выходили поужинать и смеялись, но у меня почти всегда голова была занята другим, я обдумывала еще не решенные проблемы, то и дело теряла нить беседы. Келли никогда меня в этом не упрекала. А еще — когда я появлялась на телевидении, на следующий день она отправляла мне букет роз с запиской: мол, как здорово ты выступила и как я тобой горжусь. И на каждый день рождения обязательно присылала мне подарок. В общем, такие вот приятные штуки. Естественно, со временем я поняла, что к чему. Модные дефиле, которые Келли организовывала, проводились все реже и реже. Ее модное агентство тоже изменилось — было элегантным, динамично развивающимся, а превратилось в темное и большей частью закрытое помещение. Однажды я зашла с Келли в это место, и меня очень впечатлил масштаб упадка и разорения. Я спросила, что происходит. Она посмотрела на меня, улыбнулась — одной из своих беззаботных улыбок — и сказала: лучшие мексиканские модели предпочитают контракты с американскими или европейскими агентствами. Вот там деньги крутятся, да. Я хотела узнать, что происходит с ее бизнесом. Тогда Келли распахнула руки и сказала — ну, вот это и происходит. Она имела в виду темноту, пыль, опущенные занавески. И тут меня посетило пробирающее до дрожи предчувствие. Да, это, наверное, было предчувствие. Я не из тех женщин, что вздрагивают по любому поводу. Я села в кресло и попробовала разобраться во всем этом. Снимать подобный офис всегда было дорого, и мне показалось, что не имело смысла столько платить за полудохлую компанию. Келли же ответила, что время от времени организовывает дефиле, и назвала мне места — живописные, необычные, не каждому в голову придет устраивать там показы высокой моды; впрочем, думаю, что высокой модой там и не пахло, а потом сказала: мол, с того, что я зарабатываю на этом, могу оплатить аренду офиса. Также она мне рассказала, что сейчас организовывает вечеринки — не в Мехико, а в столицах других штатов. А это еще что такое? — удивилась я. Это очень просто, сказала Келли, представь на мгновение, что ты — типичная богатая дама из Агуаскальентеса. И тебе нужно задать вечеринку. Представь, что ты хочешь, чтобы праздник удался по всем статьям. Другими словами, впечатлил твоих друзей и партнеров. Что делает вечеринку запоминающейся? Ну, скажем, шведский стол, официанты, оркестр, в конечном счете, много чего, но самое главное — то, что делает праздник не похожим ни на какой другой. Знаешь, что это? Гости, сказала я. Именно, гости. Если ты богачка из Агуаскальентеса и у тебя много денег и хочется, чтобы праздник запомнился, — что ж, тогда ты звонишь мне. Я все организовываю. Словно это еще одно дефиле. Я занимаюсь едой, обслугой, украшением дома, музыкой — но, самое главное, в зависимости, конечно, от бюджета праздника, я занимаюсь приглашением гостей. Если хочешь, чтобы присутствовал герой-любовник из любимого киносериала, тебе нужно переговорить со мной. Хочешь, чтобы пришел телеведущий — опять же, нужно переговорить со мной. Скажем так, я занимаюсь тем, что приглашаю знаменитостей. Тут все зависит от денег. Конечно, знаменитый телеведущий в Агуаскальентес не поедет. А вот в Куэрнаваку — туда да, туда я сумею его привезти. Нет, понятно, это все непросто и недешево, но я могу попробовать. Привезти актера из сериала в Агуаскальентес вполне возможно, но тоже недешево. А если актер переживает не лучшие времена, например, нигде не снимался последние полтора года, шансы, что он приедет, возрастают. И не за космические деньги. В чем же заключается моя работа? А я их убеждаю приехать. Сначала звоню, мы идем попить кофе, я их прощупываю. Потом заговариваю о вечеринке. Говорю: если туда приедете, хорошо заплатят. В этот момент переговоров мы обычно начинаем торговаться. Я предлагаю немного. Они хотят больше. Мы медленно сближаем наши позиции. Я им называю имя хозяев. Говорю, что это очень важные люди — в провинции, конечно, но все равно важные. С моей подачи они несколько раз повторяют имена супруги и супруга. Меня спрашивают, буду ли я там. Конечно, буду. Буду все контролировать. Меня спрашивают, как там гостиницы в Агуаскальентес, Тампико, Ирапуато. Хорошие гостиницы. Кроме того, в домах, куда мы ездим, полно комнат для гостей. Наконец мы приходим к соглашению. В день вечеринки