МИФЫ. МИФОподставы - Роберт Линн Асприн

Спустя какое-то время мои нервы были уже на пределе. Я больше не мог выносить молчание.

– Разве ты не собираешься отчитать меня, как несмышленого ребенка? – спросил я.

Ааз подмигнул и расплылся в лукавой ухмылке.

– Неа. Ты явно зациклен на том, что произошло, и уже отругал себя как следует. Сомневаюсь, что все, что я скажу, будет тебе в новинку. Может, тебе стоит поесть?

– Нет, меня накормили завтраком, – сказал я. – Еда была вполне сносной. – Мне доводилось есть и хуже – в тех случаях, когда меня во время заключения кормили. Более того, я не мог пожаловаться на дурное обращение, за исключением несправедливости заключения в тюрьму как такового.

– Хорошо. Поторопись. У нас встреча.

Нашим местом назначения были «Утренние сплетни». В офисе уже вовсю кипела жизнь. Взад и вперед с целеустремленными лицами сновали типпы. Кто-то нес стопки бумаг, кто-то строчил в блокноте или разговаривал с устройствами разных размеров и форм, которые, как мне подумалось, были местными магическими аналогами Байтины, идеальной личной помощницы Банни. Мне навстречу, словно летучие мыши, в дверной проем вылетели стопки перевязанных бечевкой газет и устремились во все стороны. Я попытался на ходу разглядеть их заголовки, но, увы, они летели слишком быстро. Ааз схватил меня за плечо и втащил внутрь.

Едва я шагнул в стеклянную дверь, как ко мне подскочила Банни и заключила в объятия, от которых у меня хрустнули ребра.

– С тобой все в порядке? – спросила она.

– Все, – заверил ее я.

– Хорошо. – Она отпустила меня и, взяв с соседнего столика блокнот, протянула его мне. – У нас через час назначена встреча с организаторами кампании с обеих сторон. Нам нужно обсудить нашу стратегию. Толоми разрешил нам порыться в архивах, чтобы получить информацию о проблемах, которые нам предстоит решить, и о том, на что нужно обратить внимание. Мич готовит эти материалы для нас.

Она указала на высокие стеллажи с картотекой. Ящики распахивались, из них вылетали папки, образуя стопку на столе тощего скучающего парня с пятнистым мехом на лице. Будь он пентюхом, я бы сказал, что у него прыщи. Проверив еще одну запись в списке, что лежал перед ним, он указал пальцем в сторону другого шкафа.

– Начните их читать. Я хочу, чтобы все возражения были рассмотрены до начала нашей встречи.

Нотации от Банни тоже не последовало. Я был удивлен. Никто не собирался ругать или отчитывать меня. Что ж, рассудил я, как сказал Ааз, я уже сам сделал это. Никто из моих коллег, похоже, не собирался относиться ко мне как к ребенку, несмотря на мое детское поведение. Они знали: это поведение временное, и я отдавал себе отчет в своих действиях. У них же у всех были свои проблемы. Я ощутил прилив благодарности – мои друзья решили, что я знаю, что правильно, а что нет, даже когда я этого не знал. Я готов был отдать жизнь за любого из них. Я еще ни разу не испытывал подобных чувств, даже к своим родным. Мои товарищи теперь были моей семьей, моей социальной группой, моей опорой и моими наставниками. Как я вообще мог подумать, что достоин ими руководить? Как хорошо, что во главе всего стоит Банни. Работая с ней, я многому научусь. Все будет хорошо.

Затем я дотошно, со всем возможным вниманием рассмотрел экземпляр дневного выпуска газеты. «Пентюх замешан в скандале с нарушением общественного порядка!» Ниже, между двумя столбцами, набранными заглавными буквами, красовалось мое фото крупным планом, на котором я висел в полицейской сети. Я схватил газету со стола и снова пробежал глазами статью. В ней я был выставлен полным идиотом.

– Скив! – услышав голос Экстры, я вздрогнул. Репортерша появилась рядом со мной с занесенным над блокнотом карандашом и с выражением острого интереса на лице. – Скажите, каково быть арестованным в первый же день вашего пребывания в Типпикано?

Удивление на моей физиономии, вероятно, отражало написанное в статье, но я вспомнил наставления Ааза.

– Без комментариев, – сказал я.

– Я спрашиваю вас ради наших читателей, которые никогда не нарушали закон, – пояснила она. – И ради собственной информации. Я ни разу не ночевала в тюрьме. Каково это было?

– Без комментариев, – повторил я. – У нас сейчас много работы.

– Я могу с этим помочь, – сразу же предложила Экстра. – Я была очевидцем многих выходок кандидатов. Большая часть того, что вы читаете, взято из новостных репортажей, написанных лично мной! Я могла бы сообщить вам подробности, которые не попали в газету.

– Замечательно! – сказал я. – Спасибо, Экстра! Это сэкономит нам массу времени. Когда началось швыряние грязью?

– …Но сначала вы должны дать мне эксклюзивное интервью о вашем опыте пребывания в тюрьме Бокроми, – закончила Экстра. Я простонал. Она пробежала глазами список возможных вопросов. – Вы провели ночь в изоляторе? Вы могли бы сказать, что полиция обошлась с вами несправедливо? Что вас лишили ваших законных прав? Или тем или иными образом унизили?

Держа карандаш наготове, она сверлила меня взглядом. Я в надежде на подсказку посмотрел на Ааза. Тот поднял брови, намекая, мол, ты, приятель, будь с ней поосторожнее.

Я изложил голые факты моего заключения, воздерживаясь от личных комментариев и не называя никого, чье имя я слышал. Я видел, что мои коллеги с трудом сдерживают улыбки. А вот Экстра выглядела разочарованной. Она нахмурилась и указала на меня кончиком карандаша.

– Значит, тебе ничуть не стыдно за твои вчерашние действия, Скив?

Ее слова застали меня врасплох. У меня не было ответа на этот вопрос.

– Я… конечно… да! В смысле, мне стыдно за мои действия. Но я не понимаю, почему я единственный был арестован!

– Полиция, задержав тебя, проверила удостоверения каждого из участников потасовки. Все оказались проплаченными членами политической партии. Миссис Уивил сделала мне личное заявление. По ее словам, ты прирожденный стрелок. Она была бы рада, если бы ты вступил в партию Эмо. – Экстра пролистала в блокноте несколько страниц и зачитала: – «…хотя бы для того, чтобы удержать его от атак на беспомощную старуху, которая лишь хочет защитить своего сына от злонамеренной клеветы».

Я застонал. Мич, чтобы не расхохотаться, спрятал нос в толстой папке.

– Не расстраивайся из-за нее, – сказала Экстра. – Миссис Уивил – крепкий орешек. Я видела, как она в одиночку противостояла всей фракции Уивил-Скаттила, когда поздний паром не позволил ее сторонникам вовремя прибыть на митинг. Ты должен гордиться! Такое происходит не каждый день.

– Почему вы не предупредили меня, что участие в беспорядках посторонних лиц противозаконно? – спросил я, понимая, как глупо звучит мой вопрос. – Вы могли бы оградить меня от неприятностей.

Экстра пожала плечами:

– Мы лишь сообщаем новости. Мы их не создаем. Мы не имеем права вмешиваться. Единственная причина, почему Толоми велел мне помочь вам в поиске фактов, заключается в том, что вы беспристрастные подрядчики. И покуда вы остаетесь таковыми, мы всегда вам поможем.