Огненный крест - Диана Гэблдон

ту сторону костра, глядя на Роджера со смешанным чувством изумления и ужаса. Тот поднял руку, прося ее говорить тише, и оглянулся на мужчин, сидящих под деревом, — не дай бог услышали!

И тут вдруг выражение осторожности на его лице сменилось ужасом; он вскочил на ноги и заревел:

— СТОЙ!

Это был жуткий вопль, громкий и хриплый, но в то же время приглушенный, словно в горло засунули кулак. Все замерли, включая Джемми, который позабыл про светлячков и украдкой вернулся к исследованию кофейника, уже протянув к нему ручонку. Он уставился на отца, затем сморщил личико и заскулил от страха.

Роджер нагнулся и схватил ребенка; тот завизжал, выворачиваясь из рук страшного незнакомца. Бри поспешно забрала его, прижав к груди; ее лицо побелело от шока.

Роджер и сам опешил. Он неуверенно положил руку на горло, словно сомневался, его ли это плоть. Даже в неясном свете костра были видны шрамы — большой грубый от веревки и маленький аккуратный надрез.

Опомнившись, мужчины выползли из-под дерева, окружили его, загомонили, принялись поздравлять. Роджер кивал, позволял жать себе руку и хлопать по спине, но видно было, что ему хотелось сбежать куда подальше.

— Скажи еще что-нибудь! — попросил Хью Финдли.

— Да, ведь ты теперь можешь! — присоединился Иэн, сияя круглым лицом. — Скажи… скажи: «Карл у Клары украл кораллы»!

Предложение было освистано, и тут же посыпался град новых идей. Роджер совсем растерялся и начал оглядываться по сторонам, упрямо сжав челюсти. Джейми встал и уже хотел вмешаться, как в круг протолкнулась Брианна, держа Джемми на бедре. Взяв Роджера за руку, она улыбнулась ему, лишь краешки губ слегка дрожали.

— Сможешь назвать мое имя? — спросила она.

Тот улыбнулся в ответ и со свистом вдохнул воздух.

На этот раз он говорил тихо, очень тихо, но все затаили дыхание, наклонившись вперед. Послышался шепот, глухой и сбивчивый; первый слог с трудом пробился сквозь больные связки, последний был едва различим:

— Бррееа…на…

И она разрыдалась.

Глава 76

Долг чести

Фрейзер-Ридж

Июнь 1771 года

Я сидела в кабинете Джейми, натирая корень сангвинарии, а он сражался с квартальными счетами. Оба занятия были довольно скучными и утомительными, зато мы делили одну свечку на двоих и наслаждались обществом друг друга. К тому же меня приятно отвлекали остроумные замечания, которые он то и дело адресовал бумагам.

— Ах ты, скунсов сын! — пробормотал Джейми. — Ну ведь форменный вор! Два шиллинга три пенса за две головки сахару и пачку индиго!

Я сочувственно поцокала языком, воздержавшись от комментария. По мне, два шиллинга — вполне умеренная цена за товары, которые произвели в Вест-Индии, доставили по морю в Чарльстон, а после катили в фургоне, переправляли на пироге, везли верхом на лошади и тащили пешком еще несколько сотен миль. Странствующий торговец, принесший их к нашей двери, даже не рассчитывает на оплату до следующего прихода через три-четыре месяца, да и то вряд ли получит деньгами — скорее ему дадут шесть горшочков крыжовенного джема или олений окорок.

— Нет, ты только посмотри, а! — риторически воскликнул Джейми, ведя скрипучим пером вдоль колонки цифр и резко вонзая кончик в итоговую графу. — Фляга вина — двенадцать шиллингов, два куска муслина по три десять каждый, скобяной товар — кстати, на кой черт Роджеру скобяной товар, он что, решил играть на мотыгах? — десять и шесть!

— Кажется, это плужный лемех, — мирно вставила я. — Роджер купил его для Джорди Крисхольма.

Лемеха действительно были дороговаты. Их приходилось заказывать из Англии, так что среди мелких фермеров они считались редкостью; большинство привыкло обходиться деревянными тяпками, лопатами, топорами и, пожалуй, железной мотыгой.

Джейми злобно покосился на цифры, ероша волосы рукой.

— Ага, — откликнулся он. — Только у Джорди ни пенни за душой, пока не продадут урожай будущего года. Вот и получается, что плачу за все я, разве нет?

Не дожидаясь ответа, он вновь погрузился в расчеты, бормоча «Грязный сын летающей черепахи», и непонятно было, относятся ли его слова к Роджеру, Джорди или лемеху.

Я дотерла корень и выбросила остатки в кувшин на столе. В народе сангвинарию называют «кровяной корень»: сок у нее красный, липкий и с резким запахом. Чашка у меня на коленях была полна влажных, сочащихся стружек, а руки выглядели так, словно я расчленяла маленьких зверьков.

— У меня есть вишневый ликер — шесть дюжин бутылок, — предложила я, взяв еще один корень. — Фергюс может отвезти их в Салем и продать.

Джейми рассеянно кивнул:

— Я собираюсь купить на них зерно для посева. Еще что-нибудь? Свечи? Мед?

Я метнула в него неприязненный взгляд, но угодила лишь в торчащие вихры на макушке. Мед и свечи — больная тема.

— Ну, пожалуй, галлонов десять меда смогу выделить, — осторожно сказала я. — И десять — ладно, двенадцать — дюжин свечей.

Джейми почесал кончик носа пером, оставив пятно.

— А я думал, год выдался урожайный, — мягко заметил он.

Так и было: первоначальный рой расширился, и теперь в саду стояло уже девять ульев. В этом году я сняла пятьдесят галлонов меда и воска на добрых тридцать дюжин свечей. С другой стороны, у меня были на них свои планы.

— Мед нужен в лечебных целях, — пояснила я. — Им хорошо обрабатывать раны от бактерий.

Джейми поднял бровь, не отрывая глаз от своих каракулей.

— Так ведь мухи налетят, — заметил он, — если не медведи. И сколько же тебе нужно? Вряд ли ожидается толпа раненых — если, конечно, ты не намерена обмазывать их с ног до головы.

Я засмеялась, позабыв про осторожность.

— Нет, двух-трех галлонов будет достаточно. Ну, скажем, пяти — вдруг понадобится для электролитических жидкостей.

Джейми поднял обе брови.

— Электрических? — Он покосился на пламя свечи, колеблющееся на сквозняке, затем перевел взгляд на меня. — Вроде Брианна что-то такое говорила — это связано со светом? Или с молнией?

— Да нет, электролитических, — произнесла я с нажимом. — Сахарная вода. Понимаешь, при кровотечении, поносе, от шока человек теряет жизненно важные ионы, а электролитическая жидкость их восполняет и при этом нормализует давление.

— А, вон оно как… — Лицо Джейми зажглось интересом, и он уже собирался было продолжить расспросы, но покосился на кипу бумаг, вздохнул и снова взялся за перо. — Ну, лады, — уступил он. — Оставь себе. А мыло?

Я кивнула, довольная. Путем долгих экспериментов мне наконец удалось получить мыло, которое не пахло как дохлая свинья в щелоке и не сдирало верхний слой эпидермиса. Правда, вместо нутряного сала требовалось подсолнечное или оливковое масло — очень дорогие товары.

Я планировала обменять лишний мед на масло у индианок чероки и сварить мыло и шампунь, которые,