Здесь водятся драконы - Борис Борисович Батыршин

Глаза юноши были устремлены вдаль, и перед его взором наверняка плыл сейчас дирижабль француза Ренара, окружённый облачками шрапнельных разрывов и летящими аннамитскими стрелами с привязанными к наконечникам пучками просмоленной пакли.

Казанков спрятал усмешку, сложил газету и спрятал её в матросский, обтянутый просмоленной парусиной сундучок — здесь, в джунглях, сырость мало уступала морской, а, пожалуй, была ещё более всепроникающей, въедливой.

— Думается, что пока опасность невелика. Вернее сказать, её нет вовсе — когда ещё французы наладят управляемый аэростат, пока испытают, освоятся с его применением — техника-то новая, незнакомая… Так что, друг мой, охота за аэростатом — это вопрос не ближайших дней и даже недель. У нас и текущих проблем по самые ноздри — вот их с вашего позволения и обсудим. Только не сейчас, а то мне надо кое-какие дела закончить.

Намёк был прозрачен, и Матвей поспешил откланяться. Дождь, не утихавший уже которые сутки, прекратился. Облака понемногу расползались, открывая в прорехах бледно-голубое, совсем какое-то не тропическое небо. Под ногами хлюпало — почва в лагере мгновенно превращалась в жидкую грязь, стоило только закапать, и теперь группки аннамитов суетливо носились туда-сюда с охапками тростника и пальмовых листьев, устилая ими дорожки. Матвей не очень понимал, зачем они это делают — подавляющее большинство обитателей лагеря перемещалось босиком, мало обращая внимания на грязь. Разве что это был своего рода жест вежливости по отношению к гостям из России? Аннамиты на такое вполне способны, это он успел заметить…

Из-за ряда круглых хижин, с коническими, похожими на аннамитские соломенные шляпы крышами, раздался нестройный ружейный залп. Там располагалось стрельбище, и Матвей, которому совершенно нечем было заняться в ближайшие часа полтора, поспешил на звуки пальбы. Стрелять он любил, а инструктора из подчинённых Осадчего получились превосходные — недаром они дни напролёт возились с повстанцами, обучая тех основам владения огнестрельным оружием. Это было слабым местом аннамитов — прирождённые воины (поневоле станешь такими, если страна считай, полтысячи лет воюет без перерыва!), они привыкли обходиться архаичными видами оружия вроде копий, мечей, примитивных арбалетов, стреляющих бамбуковыми стрелками, и даже луков. Зато в бою они были, по словам того же Осадчего, поучаствовавшего вместе с ними в нескольких вылазках, абсолютной бесстрашны и столь же безжалостны, с потерями не считались и пощады поверженному врагу не давали. Недаром французские солдаты предпочитали выстрелить себе в рот из винтовки, лишь бы не попасть в плен — все знали, насколько изощрены и по-восточному изобретательны аннамиты в пыточном ремесле, не уступая в этом своим северным соседям, китайцам.

Подобная жестокость не могла радовать россиян, и Казанков даже пытался увещевать новых союзников — пока Осадчий, отведя командира в сторону, не посоветовал ему бросить это безнадёжное занятие. «Оне, аннамиты, иначе не умеют. — объяснял унтер. — Здесь спокон веку так воевали, и они сами, и деды их и пращуры. А лягушатников сюда никто не звал, вот пусть теперь и не жалятся…»

Особенно хороши были повстанцы в тайных, скрытых действиях в джунглях, демонстрируя непревзойдённое мастерство и коварство в устройстве всяческих хитрых ловушек — капканов, потайных ям с кольями, деревянных колод, утыканных бамбуковыми остриями, обрушивающихся подобно маятнику, на идущих по тропе солдат. Кроме того, повстанцы вовсю использовали подземные ходы-норы; узкие, тесные, в которых едва-едва мог протиснуться европеец, эти кротовьи норы позволяли партизанам прятаться при появлении врага и внезапно возникать у него в тылу — чтобы нанести удар, а потом так же бесследно исчезнуть. Французы, сколько ни старались, ничего не могли противопоставить этой сугубо партизанской тактике. Потери их росли день ото дня, вынуждая сидеть в своих укреплённых лагерях, выходя наружу лишь крупными, хорошо вооружёнными отрядами с артиллерией.

Когда Матвей явился на стрельбище, пальба уже прекратилась. Дюжина ополченцев-аннамитов под руководством Осадчего расстелила на покрытой тростником земле парусиновые полотнища и, усевшись вокруг на корточки, постигали премудрости сборки-разборки и чистки оружия. Унтер ходил вокруг, время от времени склоняясь, чтобы продемонстрировать ученикам очередную операцию, не забывая при этом подбадривать их оборотами специфической флотской лексики. К удивлению Матвея, аннамиты понимали — улыбались и мелко, как китайские куклы болванчики кивали в ответ.

Винтовки, с которыми возились аннамиты, были французскими — однозарядные, игольчатые, системы Шасспо, всего лет десять, как снятые с вооружения в армии Третьей Республики. В своё время Матвей под руководством Осадчего изучил разные образцы французского армейского вооружения, почитал подброшенные Казанковым брошюрки на эту тему — и знал, что винтовка Шасспо неплохо проявила себя во время франко-прусской войны, продемонстрировав явное преимущество перед прусскими, системы Дрейзе. Теперь же, когда на смену ей пришла новая винтовка Гра — однозарядная, с продольно-скользящим затвором, под металлический патрон (в отличие от прежнего, картонного), — французы отправляли старые винтовки в колонии, вооружая ими «армии» местных царьков.

Именно это и проделывали власти Французской Кохинхины, вооружая союзные аннамитские племена. Старые винтовки они раздавали кохинхинским стрелкам — местному ополчению, в лояльности которого они были уверены. И напрасно, если судить по тому, где эти винтовки в итоге оказались, причём нередко вместе с владельцами. На это ясно указывали мелькающие среди повстанцев чёрные хлопчатобумажные куртки и шаровары — униформа, которой французы снабжали вспомогательные «туземные» части.

Пострелять на этот раз так и не пришлось — закончив чистку оружия, аннамиты построились в нестройную колонну и, повинуясь командам Осадчего, покинули стрельбище. Было видно, что даже такая жалкая пародия на строевые упражнения даётся им с немалым трудом.

Матвей от нечего делать встал на линию огня, обозначенную невысоким бамбуковым забором (стреляли аннамиты стоя или с колена, нипочём не желая ложиться на землю, где кишели ядовитые змеи и прочие кусачие гады), вытащил из-за пояса «бульдог» и прицелился в плетёную из тростника мишень. Надо бы обзавестись более серьёзным стволом, подумал он — кургузое изделие бельгийских оружейников годится для города, а здесь стоит раздобыть нечто помощнее. Скажем, револьвер «Галан», с диковинной системой перезарядки, при которой движением укреплённого под стволом рычага револьвер как бы раздвигался, открывая доступ к каморам «пятиместным» барабана. Пара десятков «Галанов», списанных с флотской службы, входила в перечень воинских грузов, доставленных «Манджуром».

Высадка на берег прошла так, как это и планировал Казанков. Транспорт остановился в полумиле от берега; посланная шлюпка произвела промеры глубин, после чего обречённое судно, дав «малый вперёд» выползло на песчаную отмель и