Клетка - Игорь Вардунас

Повернув голову в сторону, куда смотрел Савелий Павлович, Калинин вздрогнул. От дальнего конца теплиц в их сторону медленно брел взъерошенный мальчишка, волоча за собой… знакомый мешок.

– Ох ты ж… – Калинин с силой потер руками лицо и бросился навстречу мальчугану. – Витька, ты чего… ты где… да давай его сюда!

Мальчишка, весь перемазанный грязью – видно, где-то упал, затараторил:

– Я вон там его, в компосте нашел. Девчонки ведро попросили вынести, а он… он прямо в компосте и лежал.

Калинин дико посмотрел на Савелия Павловича. Тот вздохнул и отер вспотевший лоб.

– Не по сроку чего-то, а, товарищ врач? Все выдохнули уже, а тут… Впрочем, когда-то давно майские праздники ох как гуляли… Вот и мы тоже гульнули, пора и честь знать.

– Витя, – непослушными губами выговорил Калинин, – ты мешок-то оставляй, молодец, что принес. А сам дуй к матери отмываться.

Мальчик поспешно закивал и помчался к воротам.

– Ну, пойдем, Палыч, – вздохнул Калинин.

Субординацию при вскрытии мешка давно уже никто не соблюдал, поэтому все те, кто пережил Катастрофу и получал сначала такие долгожданные письма, собрались перед входом в первый корпус. На свежем воздухе.

– Ладно, давай, – махнул рукой Чулков.

Зам по БОР надрезал мешок ножом, дернул ткань в разные стороны, и на стол с шорохом высыпались новенькие конверты.

– Ну, чего стоим? Разбираем. – Начальник колонии взял первое попавшееся письмо, лежавшее поверх кучи, и криво усмехнулся. – Ишь ты. Мое.

Он покрутил головой и, тяжело ступая, ушел к себе.

Арефьев проводил его взглядом и наугад потянул конверт откуда-то из середины.

– Василий Буряков, – скучным голосом произнес он, положил ослепительно белый прямоугольник на край стола и взял следующий. – Труха. Болт. Да разбирайте же! Что встали? Внезапно захотелось жить вечно? Вот уж на здоровье, только с посланиями своими сами разберетесь, можете хоть в задницы себе позасовывать. Константин Багран! Аптекарь! Мичурин, то есть Савелий Павлович. Аре… – зам по БОР осекся, судорожно сглотнул и что есть силы стиснул конверт.

Люди медленно потянулись к столу.

Как знать, кому выпадет черная метка. Тебе? А вдруг не тебе? Вдруг ты – счастливчик, и в твоем конверте – хрустящий, густо исписанный листок бумаги, а то и два? Письмо, написанное дорогим человеком, – возможно, единственным дорогим тебе человеком, оставшимся в живых после Катастрофы. Да еще и фотография бонусом? Как отказаться, как упустить такой шанс?

– Наркотик, – бормотал себе под нос Аптекарь, трясущимися прокуренными пальцами гладя свой конверт. – Это же наркота, самая настоящая наркота-а…

Кто был поотчаяннее, у того в руках уже шелестела бумага, тут и там раздавались возгласы:

– Есть! Бляха-муха, есть письмо!

– Ф-фух, пронесло!

– И мне подфартило…

То и дело слышалось:

– Братан, откроешь? Я тебе патронов отсыплю.

– Сколько возьмешь?

Некоторые для перестраховки действительно выбрасывали полученное письмо. Кто-то, пометавшись, доставал зажигалку или мчался в котельную и там палил в печи, не глядя в огонь.

Но в основном люди медлили и ждали неизвестно чего, переглядывались.

– Сколько можно уже в эти сраные игры играть? – наконец не выдержал Зюзя. – Хмарь поганая совсем нас изведет. Издевается над нами, сука! Просто так убивать ей уже не интересно!

– Что же ты предлагаешь? – хмыкнул стоявший рядом с Болтом Труха. И вдруг резко повернулся к напряженно следившему за происходящим Арефьеву. – А у меня есть идея! Мужики, давайте разнесем оружейку и рванем поперек Хмари! К нормальной жизни, а? Как вам идейка, начальник?

Воцарилась мертвая тишина. Даже письма в руках не шуршали. Потом все присутствующие бойцы единым рывком оказались возле зама по БОР. Отчетливо клацнули предохранители.

– Попробуй, – медленно проговорил Арефьев. – Попробуй, Рэмбо хренов. Я тебя даже в карцер за эту идейку не засажу, а то последние мозги там скиснут. Вот выставить за стену в Хмарь… Ненадолго, на одну ночку – как тебе моя идейка? Ты запоешь, а ребята мои концерт посмотрят. Места на стене и вышках отличные, и свет там, и бинокли есть. – Зам по БОР обвел прищуренными глазами контингент, переступающий с ноги на ногу. – Далеко ли уйдет Труха в поисках счастливой жизни, а, народ? Что скажете? Может, затеем свою игру, ставки сделаем? Развлечемся, так сказать.

Все стояли тихо, потупившись, даже сам Герцог, окруженный подручными, смотрел куда-то в сторону.

– Что ж, – усмехнулся Арефьев. – Желающих нет. Повезло тебе, Труха, но это в первый и в последний раз: только потому, что ты сбрендивший совсем. Учти… Итак, кто еще свои конверты не забрал? Подходите по одному, да побыстрее!

Люди зашевелились, зашептались.

Труха постоял, часто моргая в небо, потом замычал какую-то песню и закружился на месте. Остановился, повертел в руках свое письмо, поколупал грязным ногтем марки. Даже понюхал. Вдруг дернулся в сторону и ухватил за воротник шнырявшего между взрослых мальчугана лет восьми.

– Э, клешни убрал! – заверещал тот.

– Дело есть, пацан. – Труха осклабился и ткнул конвертом в лицо пареньку. – Вскрывай. Я заплачу, не ссы.

– Пошел ты, чокнутый! В жопу себе заплати!

– Что, нос тебе отгрызть?! – Труха так брызнул слюной, что мальчишка слабо пискнул и трясущимися руками надорвал бумагу.

– Эй, прекрати! – подскочила Ася, и тут на них спикировал Яшка.

Он ухватил конверт, рванулся было вверх, но бумага треснула в его острых коготках, и на полоумного старика просыпалась горстка пепла. Немного попало и на мальчишку, и совсем чуть-чуть – на Асю. Все оцепенели, а сычик яростно клекотнул и умчался прочь, за стену, унося в лапах страшную метку.

– Ма-ма-а! – зарыдал мальчишка в голос. – Не хочу-у…

– Может, и не ты, – побледневшими губами выговорила Ася.

Труха тонко взвыл, потом загоготал и, неуклюже выворачивая тощие ноги, пустился в дикий пляс:

– «Угадаем с тобой, самому мне не надо!»[2] Не надо, да! Угадаем, гы-ы… Гля, концерт какой! Танцуют все!

– Это ненормально, – хмуро пробормотал Шпунт, шаря пальцем в пачке с самокрутками.

В ней было пусто.

* * *

Болт ничего этого не видел. Он, одним из первых получив свое письмо, тут же отправился к себе в гараж. Сев на койку в закутке, оборудованном для дежурного механика, он положил конверт рядом и долго смотрел на него, зажав между колен ладони. Когда же решился наконец открыть, то размашисто перекрестился, и тут в гараж влетела Ася. Следом за ней заполошно махал крыльями сычик.