Уинстон Черчилль. Последний титан - Дмитрий Львович Медведев

любил семью, заботясь и защищая ее, но он всегда оставался публичным человеком и такое понятие, как долг, а также подогреваемые личными амбициями цели имели для него первостепенное значение. В этом вопросе с ним невозможно было достичь компромисса. Он отдавал себя семье ровно настолько, насколько ему позволяла активность на других направлениях. И Клементина должна была его либо принять, таким как есть, либо отойти в сторону и не связывать с ним свою жизнь. Она выбрала первый вариант.

Свадебная церемония прошла 12 сентября 1908 года в церкви Святой Маргариты в Вестминстере. На невесте были платье из белого атласа, белая фата из нежного тюля, венок из флердоранжа и бриллиантовые серьги, подарок жениха. В руках она держала букет из лилий и мирты, а также молитвенник, перевязанный лайковой лентой. Новобрачным подарили серебряный поднос с выгравированными подписями всех коллег жениха по правительству; серебряные столовые приборы в георгианском стиле от либеральной ассоциации Данди; «Беседы с герцогом Веллингтоном» и десятитомное собрание сочинений Джейн Остин от премьер-министра с дарственной надписью; драгоценности от семьи Ротшильдов; роскошную Библию от заместителя лорд-мэра Манчестера; серебряные подстаканники эпохи Георга IV от Джозефа Чемберлена, а также трость с золотым набалдашником и золотой гравировкой: «Моему самому молодому министру» от короля Эдуарда VII. Самым же ценным стал подарок жениха невесте – роскошное ожерелье с гроздьями рубинов и бриллиантов.

Свадебное путешествие началось с Бленхеймского дворца и посещения могилы лорда Рандольфа на кладбище Блэдон. Затем молодожены отправились на континент, отдохнув на побережье Лаго-Маджоре и посетив Венецию. Описывая матери времяпрепровождение в медовом месяце, Черчилль говорил, что «мы бездельничаем и занимаемся любовью», иронично добавляя, что последнее является «хорошим и серьезным занятием, чему в истории есть множество примеров»{94}. Вернувшись в Лондон, первые несколько месяцев они жили в холостяцкой квартире, которую арендовал Черчилль на Болтон-стрит, 12. Весной 1909 года они переехали в дом 33 на Экклстон-сквер, где будут жить вплоть до мая 1918 года.

В мае 1909 года в семье Черчиллей произошло пополнение. Вновь первым отличились Джек и Гвенделин: у них родился мальчик – Джон Джордж (1909–1992). Черчилль поэтично описывал появление своего племянника на свет: «Еще одна душа, избавившись от покоя или волнения бездны мира духов, выползла робко на хилый плот сознания и чувств, на котором будет дрейфовать некоторое время». Не исключено, что поэтический настрой был обусловлен ожиданием скорого появления собственного чада. Беспокоясь, как его «дорогая птичка» перенесет первые роды, он подбадривал ее, замечая, что «все мы жертвы обстоятельств, без боли нет веселья, и после слабости приходит новая сила». Все пройдет удачно. Клементина разрешится от бремени 11 июля девочкой. Малютку назовут Дианой. «Я размышляю иногда, кем она вырастет, будет ли она счастлива или окажется втянутой в водоворот хаоса?» – спрашивал себя Черчилль. Он считал, что его дочь «должна обладать редкими качествами ума и тела», правда, признавая при этом, что подобные качества «не всегда способны принести счастье и мир». Прирожденный оптимист, он все-таки верил, что «ее жизнь пройдет под яркой звездой»{95}. Он ошибался. Любой родитель, который хоронит своих детей, несет на своей судьбе печать трагедии. И чета Черчиллей относится к их числу.

В конце мая 1911 года у Черчилля появится наследник. Назвав его в честь деда – Рандольфом, наш герой будет возлагать на него большие надежды, основная часть которых не оправдается. Рандольф ненадолго переживет своего отца, скончавшись в 1968 году через неделю после своего 57-го дня рождения. В конце 1911 года Клементина забеременела в третий раз, однако через несколько месяцев у нее произошел выкидыш, потребовавший длительного восстановления физических и душевных сил. Третий ребенок – девочка Сара – родится в октябре 1914-го, после начала Первой мировой войны. Впоследствии она станет актрисой, а самой известной ее работой будет фильм 1951 года «Королевская свадьба» с Фредом Астером (1899–1987) в главной роли. Неудачи в личной жизни, включая неодобрение родителями выбора первых двух супругов, а также появившееся после кончины третьего мужа неумеренное пристрастие к алкоголю окажут тлетворное влияние, не позволив Саре дожить до старости. Она скончается в 1982 году за пару недель до своего 68-го дня рождения.

В 1918 году Клементина забеременеет в пятый раз. Врачи сообщили, что будет девочка. Самое время радоваться, но нет. В мае заканчивалась аренда дома на Экклстон-сквер, денег на приобретение собственного жилья в столице не было, продолжавшаяся четыре года война вселяла страх в настоящем и неуверенность за будущее. В какой-то момент Клементина уступила давлению обстоятельств и предложила Джин Гамильтон (1861–1941) – супруге генерала Йена Гамильтона (1853–1947), с которым дружил Уинстон – удочерить их чадо, которое еще тогда даже не появилось на свет. У Гамильтонов не было детей, и они подумывали о приемном ребенке. Поэтому Джин согласилась. Вскоре Клементина передумала{96}. Малютка – ее назвали Мэриголд – появится на свет 15 ноября, быстро завоевав любовь родителей.

Четверо детей должны недвусмысленно говорить, что у Черчилля был счастливый брак. Отчасти так оно и было. Политик сам говорил, что после того, как он в 1908 году женился, он «жил счастливо». Он называл решение Клементины выйти за него замуж «самым замечательным достижением» в своей жизни. С его слов, жена «оказала благотворное и успокаивающее влияние».

Хотя подобные признания имеют явно идеализированный характер, в целом появление Клементины сказалось на нашем герое благотворно. Она была достаточно образована (по специальности – французский, немецкий, биология) и умна, чтобы своевременно помогать ценными советами; достаточно уверенна в себе и сильна, чтобы спорить и добиваться своего; достаточно проницательна и эмпатична, чтобы хорошо понимать и уживаться с непростым нравом супруга. Она знала, когда проявить заботу, когда поддержать, а когда сказать: «Стоп!», защитив своего деятельного и энергичного мужа от очередного опасного шага. Она принесла в его подвижный и беспокойный внутренний мир гармонию, став для него очагом стабильности и зоной комфорта, где его всегда ждут и понимают. Она стала его талисманом и ангелом хранителем, защищая, оберегая и спасая, иногда даже в прямом смысле, как, например, на вокзале в Бристоле в ноябре 1909 года. Когда Черчилль вышел из поезда, одна из суфражисток подскочила к нему и замахнулась, чтобы ударить плеткой по лицу. Он схватил ее за руки, после чего нападавшая стала толкать ненавистного министра к краю платформы. В этот момент поезд тронулся, еще мгновение и политик потерял бы равновесие и упал с перрона. Черчилля спасла успевшая подбежать к нему Клементина, которая схватила его за фалды пальто и резко оттащила назад.

Для Клементины отношения с Черчиллем были интересными, насыщенными, живыми, наполненными любовью, но не лишенными трудностей. Во-первых, она не разделяла многих его хобби, которые были сопряжены с опасностью, как, например, увлечение пилотированием. Во-вторых, приученная к скромному образу жизни и умеющая рачительно распоряжаться ограниченными средствами, она всегда возмущалась фривольным отношением супруга к деньгам, который считал, что самое лучшее средство борьбы с нехваткой средств – увеличение доходов, но ни в коем случае не сокращение расходов. В-третьих, как и любой великий человек, Черчилль был слишком сосредоточен на себе, чтобы замечать проблемы, переживания и потребности других. «Он всегда требовал, чтобы я была рядом, и сразу же забывал о моем существовании», – шутила Клементина{97}. Он всегда был чем-то занят, о чем-то думал, куда-то стремился, к чему-то готовился, с кем-то спорил, что-то решал, изучал, предлагал. Если бы дух действия материализовался, он был бы похож по своей энергетике, порывистости и напористости на Черчилля.

При этом, несмотря на свой эгоизм, Черчилль искренне любил и даже боготворил супругу. Он называл ее «скалой комфорта» и «самым драгоценным» элементом своей жизни. «Наивысшее наслаждение чувствовать абсолютную [выделено в оригинале. – Д. М.] уверенность