Птичка для пилота - Евсения Медведева

class="p1">– Что случилось? – я так испугалась, что подскочила с кровати.

– Там пахнет блинами, – прошептала Лина, жалостно смотря в сторону приоткрытой двери, откуда тянулся этот сумасшедший аромат.

– Тьфу, ты! – я снова рухнула в кровать. – Так спускайся, в чем проблема?

– Танечка, мне стыдно. Я и так тут, как нахлебница.

– Глупости не говори, слышишь, как венчиком стучит?

– Да…

– Это мама так будит, и если хоть кто-то присоединится к ней на утренний кофе, то остальные сразу получат возможность поспать ещё часок. Сегодня спасителем нашего с отцом сна будешь ты, к тому же все равно проснулась, – я практически мило столкнула Лину с кровати. Шум венчика стих. – Давай, иди. И не смей говорить там лишнее!

– Спи сладко, пока я болтаю с твоей мамочкой…

Лина натянула легинсы, футболку и, подхватив Шаню на руки, выскользнула из спальни.

С появлением этой девчонки, моя жизнь изменилась. Определенно. Меня не покидало ощущение, что я её знаю не несколько дней, а как минимум пару лет. Перевернулась на другой бок, спрятала лицо в одеяло, но сон как рукой сняло. Женский смех с первого этажа только усугублял ситуацию.

– Черт! Над чем они там смеются? – я выскользнула из-под тёплого одеяла, накинула плюшевый халат и потопала вниз.

– Это что за чудище непричесанное? – мама ловко орудовала тремя сковородками, как циркач, пополняя и без того внушительную стопку блинов. – Сейчас напеку тебе на неделю и заморожу, чтобы завтракать.

– Мам, ты же знаешь, что я завтракаю кашей, – плюхнулась в кресло за барной стойкой, жадно протянув руки к чашке кофе, что поставила передо мной коварно улыбающаяся Лина.

– Ангелиночка очень любит блинчики, – защебетала мама, а затем вытащила из тёплой духовки кастрюлю. – А вот твоя каша.

– Пшённая, – чуть хрипловато протянул отец, потягиваясь в дверях гостевой комнаты.

– Доброе утро, милый.

– Доброе, девчата, – он плюхнулся рядом со мной, потрепал по голове, а потом перегнулся и дернул Лину за косичку. – Вы чего не спали полночи? Только и слышно было хихиканье!

– А ты чего не спал? Опять работал до утра? – парировала я, показав отцу язык.

– Ой, а я все думаю, в кого это дочь ваша? Час отбирала у неё ноутбук, потом пришлось вырубить интернет!

– А я вот тоже думаю, кого благодарить за несохранившийся макет! – прищурился отец и отобрал у меня чашку кофе.

– Ой… – покраснела Лина. – Я думала, вы спите.

– Правильно, а то в своём глазу брёвна не видит. В кого она пошла? – Мама поставила передо мной блюдце со сметаной и малиновым вареньем, миску с кашей и стопку блинов. – Ешьте, пока не остыло. После завтрака идём гулять в лес.

– Я не могу, – заулыбался отец. – Через час приедут монтировать охранную систему.

– А чего ты так улыбаешься? – рассмеялась мама и поцеловала хитрого отца в губы. – Лишь бы поработать.

– Нет, мы с Шаньгой будем с неподдельной тоской в глазах смотреть в окно, – папа поднял правую руку, ну, а за спиной, как обычно, скрестил пальцы.

Время идёт, а мои родители так и не меняются. И это хорошо. Я любила выходные, когда мама с утра бряцала венчиком, а квартира тонула в аромате блинов, с нетерпением ждала, когда все соберутся за круглым столом, накрытом белоснежной скатертью и начнут тырить друг у друга блины, сыпать шутками, а мама с папой обниматься, наблюдая за нашим далеко не детским аппетитом. Зимой мы почти всегда ходили на лыжах в Зелёную Рощу, что была через дорогу, а летом ехали на дачу. Пока папа с мамой ковырялись в огороде, мы с Федькой пропадали на водоеме.

– Ты для них ребёнок, – Лина надела мой старый горнолыжный комбинезон, в который я уже год как не влезаю, и довольно смотрелась в зеркало.

– Да, и меня это устраивает, потому что каждый раз, когда мы собираемся вместе, меня вырывает из взрослой жизни и погружает в детство, где пахнет пирожками с щавелем, а за дверью стоит новый бирюзовый велосипед с атласными ленточками на руле.

– Я сначала не понимала, чего это ты такая счастливая, довольная и до жути добрая, а теперь понимаю, – Лина внезапно обняла меня за плечи и зарылась лицом в волосы. – Просто спасибо. Ничего не говори. Просто давай так постоим?

– Нельзя, иначе пирожки остынут, – зашептала я, еле сдерживая смех.

– Какие?

– Горячие, – я повернулась, крепко обняла девчонку за плечи и потащила за собой. – Нас ждёт пикник на морозе, в меню, как обычно, пирожки и чай с мятой и чёрной смородиной.

– Я убью тебя, перекрашу волосы и прикинусь Таней Синичкиной, – горько вздохнула она, не пытаясь скрывать зависть.

– Ну, нет! За мамины пирожки я буду драться!

Драться, естественно, не пришлось, потому что как только мы добрались до небольшого деревянного пирса, заботливо вычищенного администрацией, Мама скинула рюкзак и стала доставать еду.

– Тётя Тома… – Линка будто и забыла, что мы завтракали час назад, она схапала сразу два пирожка и стала их кусать, наслаждаясь ленивым паром, исходящим от них. – Это противозаконно!

– Ешь, а то худая, как веточка!

– Ешь, ешь… Линка, видела мою задницу? Знакомься, пара таких семейных посиделок и у тебя будет такая же! – мне было забавно наблюдать за ними. Мама с нежностью и тёплом смотрела на рыжеволосого бесика, а меня затянуло в воспоминания…

– Люсенька, оставайся, – Мама вытирала слёзы подруги, снимала рваный розовый пуховик и постоянно целовала её в макушку. – Мы сейчас заварим чай с мятой и чёрной смородиной, поставим тесто на пирожки, а после обеда пойдём гулять….

Меня словно током шибануло, я напряглась, ощущая капельки пота, стекающие по спине. Лина не была похожа на Люсю, скорее, наоборот, была полной её противоположностью: высокая, тощая, зеленоглазая, с копной вьющихся рыжих кудрей. Люся же была маленькой, толстенькой шатенкой с карими глазами и почти угольно-черными ресницами. Но ощущения, в которых утонуло моё бьющееся дрожью тело, были настолько реальны, что я не могла бороться.

– Я понимаю, – из раздумий меня вырвало касание руки, Лина крепко сжала мою ладонь. – Я все понимаю. Сегодня переночую у себя.

– Хорошо, – внезапно прохрипела я вместо того, чтобы заверить, что со мной все хорошо. Тело парализовал страх, а во рту все пересохло. Мне внезапно захотелось убежать и спрятаться в своём тихом доме, где кроме цоканья собачьих лап, нет ни единого звука.