Недобрая старая Англия - Екатерина Коути
Шрифт:
Интервал:
Дети смотрели представления, то приоткрыв рот, то взрываясь смехом. Какому сорванцу не понравится, как мистер Панч охаживает палкой констебля или насмехается над судьей? Вот бы и в жизни так! Что касается битья жен, для завсегдатаев представлений оно давно уже стало частью повседневной жизни и никого не шокировало, тем более что на деревянных лицах не проступали синяки. Насилие на сцене помогало выпускать пар и справляться с бытовыми невзгодами.
От шума на улицах Лондона у чужака начиналась мигрень. Ржание лошадей, перестук колес по булыжным мостовым, зычные крики уличных торговцев и нытье нищих, громкий гогот из питейных заведений. Важной составляющей городского гама была музыка. Точнее то, что могло сойти за музыку. Не все уличные певцы и музыканты были профессионалами, зато надрывались они от души — еще бы, не шутка перекричать такой базар!
Кто мог, играл на музыкальных инструментах — барабанах, скрипках, банджо, тарелках и, конечно же, шарманке. В 1860-х годах на лондонских улицах насчитывалось около тысячи шарманщиков! Вокруг шарманщика прыгали и пританцовывали его клиенты, уличные мальчишки. Им нравились простенькие мелодии, ужимки обезьян, верных спутниц шарманщиков, и особенно то, что им самим разрешалось покрутить ручку инструмента. Относились к шарманщикам по-разному — кто сочувственно, а кто с раздражением. Шарманки кряхтели, визжали и тарахтели так, что извлекаемые из них звуки вряд ли назовешь бальзамом для ушей. Кроме того, в шарманщики подавались иностранцы, французы, немцы и итальянцы, что тоже не украшало их в глазах викторианцев — политкорректность была им несвойственна. Зато шотландцы охотно бросали пенни своим землякам, игравшим на волынке. Как признавался один парнишка-музыкант, герцог Аргайл даже распорядился, чтобы его всегда угощали обедом во дворце.
Шарманщик и горничная. Рисунок из журнала «Панч». 1853
Лондонцы жалели слепых музыкантов, которые, по общему мнению, отличались смирением и набожностью. Генри Мэйхью с теплотой отзывался о старушке Саре, игравшей на колесной лире. История нищенки достаточно типична. Сара родилась в конце XVIII века, ее отец был шляпником, мать делала искусственные цветы. Сразу после рождения у девочки воспалились глаза, как она считала, из-за сквозняка. Нянька нашла оригинальный способ лечения, намазав ей глаза смесью масла, воска, оксида цинка и оксида железа. Так Сара окончательно лишилась зрения. После смерти родителей ее передали в школу для слепых, где девочек учили шить и прясть, но рукоделие Саре не давалось. Решено было обучить ее игре на музыкальном инструменте, что и стало для нее основным источником пропитания. Вместе с поводырем она ходила по улицам, играя на колесной лире и собирая подаяние, Увы, столичные улицы были опасны и для зрячих, не говоря уже о слепых старушках. Сару и ее провожатую сбил кэб, внезапно вывернувший из-за угла. Провожатая скончалась на месте, Сара отделалась переломами, но так повредила руки, что уже не смогла играть. Через несколько месяцев она умерла в нищете.
В наши дни детей и подростков принято оберегать от тяжелого физического труда. А вот маленьким англичанам, проживавшим в Лондоне XIX века, приходилось самим зарабатывать на жизнь, а порою и обеспечивать безработных родителей. Тяжкий труд был уделом далеко не всех детей. От юных лордов и леди порою не требовалось даже заправлять постель, ведь все работы выполняла прислуга. Однако ребятишки из семей рабочих и мелких торговцев с малолетства помогали старшим. В некоторых случаях заниматься тяжким и неприятным трудом детей вынуждала беда. Если в многодетной рабочей семье умирал отец, главный добытчик, то семейство оставалось без средств к существованию. Матери, которая прежде вела домашнее хозяйство, приходилось в спешке искать работу уборщицы, прачки или швеи. А дети, от мала до велика, старались заработать хотя бы несколько грошей.
На лондонских улицах, и без того шумных, наполненных в том числе криками вечных мальчишек-газетчиков, то и дело можно было услышать: «Сэр, хотите, я присмотрю за вашей лошадью?» или «Мэм, давайте я донесу ваш сверток!»
Дети занимались и куда более неприятным трудом. Взять, к примеру, собирание мусора по берегам реки Темзы во время отливов. Ребятишек, которые зарабатывали именно так, называли «mud-larks» — «жаворонки из грязи». Такова жизнь — одни жаворонки парят в небесах, а вот другим приходится копошиться в грязи. «Жаворонки» проживали в домах неподалеку от реки. Дождавшись отлива, они спешили к берегам и, закатав штаны по колено, забирались в холодную грязь. Задача заключалась в том, чтобы собрать как можно больше мусора, который оставался после кораблей. Это были угольки, обрывки веревок, кости и медные гвозди, иногда ржавые ножи и молотки. Свои находки мальчишки продавали старьевщикам, которые перерабатывали мусор — например, варили клей из костей. А угольки можно было унести домой для растопки камина.
Работа была хотя и не сложной, но изнурительной и опасной, ведь в любое время года, и летом, и зимой, мальчишки работали босиком, одетые лишь в рванье. В таких условиях легко было простудиться. Очень часто «жаворонки» наступали на стекло или ржавые гвозди. Тогда мальчишки ковыляли домой, чтобы перевязать рану, но тут же возвращались на реку — если ничего не собрать сегодня, будешь голодать до следующего отлива! По словам Генри Мэйхью, один из опрошенных им «жаворонков» как-то раз загремел в исправительный дом, где ему очень понравилось. Там мальчишке выдали одежду и обувь, а кормежка была хоть скудной, зато не приходилось идти спать на голодный желудок. Просто идеальное место, чтобы провести зиму, когда холодная грязь так и обжигает босые ноги.
Маленькая цветочница. Рисунок из книги Генри Мэйхью «Рабочие и бедняки Лондона». 1861–1862
В XIX веке женщины и дети нередко работали в шахтах, по 12 и более часов. В некоторых шахтах от них требовалось поднимать на поверхность корзины с углем, в других — тянуть за собой вагонетку, груженную углем, которую привязывали цепью к талии. Передвигаться приходилось на четвереньках. Дети тянули вагонетки наравне со взрослыми или же открывали затворку, чтобы вагонетки могли проехать.
В 1842 году в шахтах работали 2350 женщин, одна треть из них в Ланкашире, хотя работа женщин под землей уже была законодательно запрещена. Кроме того, владельцы шахт больше не имели права нанимать на работу детей младше десяти лет. А десятью годами ранее, в 1833 году, были определены часы работы для несовершеннолетних — дети младше 13 лет не могли трудиться больше 8 часов в день, подростки до 18 лет — только 12 часов в день. Кроме того, детям запрещено было работать по ночам. Тем не менее законодательные препоны можно было обойти с помощью махинаций. Родители прибавляли детям пару лет, чтобы они могли работать дольше, а следовательно, и зарабатывать больше. Во второй половине XIX века женщины и девочки трудились на поверхности, занимаясь сортировкой угля.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!