Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты - Макар Бабиков

В залив Моллера на севере Новой Земли, где сидел днищем на грунте американский пароход «Уинстон Сэйлем» с поселившейся на берегу в палатках командой, вышли четыре тральщика, транспорт «Диксон» и три английских корвета. Транспорт сняли с мели, на буксирах повели в Архангельск. У острова Колгуев охранение пополнили два тральщика. Судно благополучно довели до причалов.

Тральщик и минный заградитель «Мурман» сходили к южной оконечности Новой Земли, обошли все бухты. На берегу и в море подобрали моряков нескольких шлюпок. 4 июля танкер «Азербайджан» был поврежден торпедой при первом налете. Позже он догнал конвой и шел с ним до тех пор, пока караван не распался. Когда все разошлись в разные стороны, капитан повел судно к Новой Земле, своим ходом доплыл до Русской гавани в пролив Маточкин Шар. Туда пришло еще пять транспортов союзников.

За ними приплыли «Мурман», тральщик и четыре корвета, у Колгуева встретили эсминцы «Куйбышев» и «Урицкий» и пять английских кораблей. В Белом море над ними висели истребители. Суда ошвартовались в Архангельске. На исходе были последние дни июля.

За 20 суток корабли Северного флота для встреч, поисков и сопровождения семнадцатого конвоя выходили в море более 190 раз.

Остатки конвоя — 11 транспортных судов — встали под разгрузку в советские порты. На причалы спустилось около 900 автомашин, 164 танка, 87 самолетов. На дно ушло 24 транспорта, с ними утонуло более 3300 автомашин, 380 танков, 210 самолетов, тысячи тонн боеприпасов.

Политическим деятелям Британских островов теперь представилась возможность убедительно и мотивированно отложить проводку конвоев или отказаться от них совсем. Драма семнадцатого конвоя осталась не полностью разгаданной тайной для историков. Многие брались за ее решение, но истину так и не нашли. Весьма обстоятельно ее исследовал английский историк Давид Ирвинг, но и он признает, что ему тоже не выпало счастья в массе документов и архивов адмиралтейства докопаться до сути.

В этой главе лишь схематично показан трагичный путь семнадцатого конвоя.

А в это время в южных степях Украины и России полыхало пламя грандиозного сражения.

Разведчики, заброшенные в Сюльтевик, несли свою вахту беспрерывно.

Время было летнее, светло круглые сутки. Видимость на море почти постоянно хорошая, лишь изредка наплывали туманы.

Немецкие конвои, опасаясь нападений самолетов и подводных лодок, иногда отстаивались в проливах либо за островами, выжидая туман, дождь или сильный ветер, чтобы в непогоду проскочить какой-либо протяженный отрезок пути, не прикрытый с моря островами или мысами. Такой далеко просматриваемый путь не только через весь Сюльте-фьорд, но почти от Маккеура до Хамнинберга и лежал перед глазами разведчиков.

Для Сёдерстрема, Чижевского и Енсена пятый месяц дежурства был довольно плодотворным, они передали уже более полусотни сообщений о прохождении вражеских конвоев, по их наводке на морское дно отправилось восемь транспортов.

Появившиеся у них в мае Аспос и Микельсен четвертый месяц жили вдали от своей базы на Арнее. Они помогали приютившим их разведчикам, делили с ними вахту. Помощь была весьма полезной, особенно когда Сёдерстрем или Енсен, а то и оба одновременно уходили для встреч со связными в другие селения, к рыбацким и сенокосным избушкам в десятке-другом километров в глубине материка.

Альфхильд по-прежнему готовила на эту ораву из пятерых мужиков, ходила на шлюпке ставить и проверять сети, приносила улов, — только в ненастье ее иногда подменял кто-то из разведчиков в этом нелегком промысле, все так же раз в неделю навещала мужа Андреаса в Хамнинберге. При крайней нужде отправлялась на связь с ближними и дальними соседями, передававшими ей вести для Сёдерстрема.

Наступил сентябрь — время темное, ненастное. Ночи стали длинными и непроглядными. Нести вахту становилось труднее, море смутно проглядывалось не только ночью, но и днем. А суда чаще всего, особенно на восток, шли с потушенными сигнальными бортовыми и мачтовыми огнями. Помогало то, что кроме разведчиков за немецкими базами и кораблями следило еще много глаз норвежцев, живших в больших и малых селениях.

В Киберг одному из братьев Эриксенов позвонил по телефону из Нюборга Бакел Эндерсен. К такому средству связи прибегали лишь в экстренных случаях. Бакел намекнул Сигурду, что к нему привезли посылочку из Альтен-фьорда, из Боссехопа, сам он приехать не может, передаст ее Перу Эндерсену из Вадсё, а тот доставит в Киберг. Гостинец долго храниться не может, его надо поскорее переправить в Перс-фьорд Гудвару Ульсену к празднику. Спустя сутки весть достигла Сюльте-фьорда, Чижевский экстренно вышел в эфир, и через полчаса Головко читал донесение, что тяжелые крейсеры «Шеер», «Хиппер», «Кельн» и шесть эсминцев пришли в Альтен-фьорд, встали на якоря, готовятся к выходу в море.

Командующий флотом приказал самолетам-разведчикам не спускать глаз с этой эскадры, а если она покинет Альтен-фьорд и пойдет в открытое море, немедленно известить английскую миссию в Полярном.

— Поблагодарите людей в Сюльтевике за сведения, вернутся — присовокупите это в наградных листах, — приказал Г оловко.

— Есть, товарищ командующий. — Визгин быстро сделал какие-то пометки в своем блокноте.

— Сведения к ним прошли по длинной и сложной цепочке. Она может в любой момент порваться в каком-то звене. Этот канал не надежен.

Далее Головко сказал Визгину, что надо побыстрее посадить людей возле тех фарватеров, где корабли собираются для выхода из фьордов в открытое море. Лучше на островах севернее Тромсё. Прошлая неудача высадки группы Аспоса чувствуется и теперь.

В Сюльтевике Сёдерстрем и его товарищи с удовольствием прочитали радиограмму, в которой база благодарила их за сведения об эскадре. Даже устроили по этому поводу праздничное чаепитие.

Дело шло к зиме. Как-то в домике сидел Оскар Енсен и поглядывал через окно на Сюльте-фьорд и неоглядную даль за ним.

Неожиданно в прихожую вошла женщина. Альфхильд ее знала: раньше та жила в Вардё, но в войну, когда город стали то бомбить, то обстреливать и часть жителей разъехалась по мелким поселкам побережья, эта женщина обосновалась в соседнем селении.

Как только в доме появилась незнакомка, Енсен вышел на улицу и отправился по тропе в горы.

Пришелица поинтересовалась у Альфхильд, кто у нее квартирует без мужа. Хозяйка ответила, что ненадолго появился знакомый из Вардё. Гостья сменила тему разговора, но про себя отметила, что этого человека она в Вардё не встречала.

Разведчики старались реже находиться в домике вместе, они либо спускались поодиночке к морю, либо уходили в недальние горы. Только самая ненастная погода да ночь собирали их в дом на ночлег.

Однажды Аспос повстречал в долине неизвестного мужчину. Разговора друг с другом они не затеяли, лишь коротко кивнули в знак приветствия и разошлись каждый своей дорогой. Аспос остался в укрытии возле сопки, а пришелец зашел к Альфхильд и спросил ее, кто тут разгуливает невдалеке от ее дома. Находчивая Альфхильд за объяснениями в карман не лезла, ответила, будто мужчина из Перс-фьорда ищет пропавшую лошадь. Успокоенный ходок из Вардё ушел.