Каратели времени - Алексей Махров

По дороге в Питер было решено заглянуть в местную Москву. Сопровождать нас в небольшой экскурсии вызвался Олег Эйвазов, уже выправивший себе отпуск и сдавший дела заместителю. Из Севастополя до Белокаменной добрались за час, сверхзвуковым пассажирским лайнером.

Москва поразила нас своим явным несоответствием нашему городу. Со слов Косарева мы знали, что это небольшой по здешним меркам город, с населением в три с половиной миллиона человек, но, тем не менее, удивились, узнав, что по размерам Первопрестольная едва перешагнула границу Окружной железной дороги. В нашем мире это приблизительно соответствовало Третьему транспортному кольцу. Даже в центре города мы не находили знакомых мест. На своем месте стоял только Кремль.

Красная площадь стала здесь совсем крохотной, сжатая между грандиозным зданием государственного банка «Русь» (на месте ГУМа) с одной стороны и Кремлевской стеной с другой. Здание Исторического музея отсутствовало, здесь была проезжая часть Тверской улицы, проходившая через площадь в Замоскворечье. Тверская и являлась основной магистралью города, частично застроенная пяти-шести этажными домами, архитектурой напоминающими «сталинский ампир». А на самом деле эти дома были построены в середине и конце девятнадцатого века в стиле самого настоящего ампира. Дальний конец Тверской, примерно от нашего Белорусского вокзала и до Сокола, заполняли девяти-двенадцати этажные коробки, напоминающие наши «хрущовки». Эти здания были построены в начале и середине двадцатого века в модном здесь тогда стиле «конструктивизм». Такая же застройка, компот из «ампира» и «конструктивизма» доминировала во всем историческом центре, лежавшем здесь в пределах Бульварного Кольца.

Новые районы города заполняли уже знакомые нам по Севастополю снежно-белые «неоконструктивисткие» пирамиды. Машенька вслух заметила, что, похоже, стиль «модерн» благополучно миновал эту реальность. Это было неудивительно, ведь развилка между мирами пришлась на первую четверть девятнадцатого века.

Ещё одним удивительным известием для нас стало сообщение, что в Москве никогда не было метрополитена. Этот вид городского транспорта вообще не получил в России распространения. Здесь люди стали пользоваться индивидуальными механическими средствами транспорта очень давно. Ведь первый автомобиль был изобретен в Санкт-Петербурге уже в 1837 году. Конструкция этого самобеглого экипажа оказалась настолько удачной и технологичной, что практически без доводок была растиражирована четвертьмиллионной серией. Промышленность тогдашней России могла позволить себе и не такой индустриальный подвиг.

Двухдневное пребывание в Белокаменной оказало на нас неизгладимое впечатление. Многочасовые прогулки по городу только доказали абсолютную чуждость для нас этой Москвы. Мы так и не смогли привязаться к местности. Не было ни одного здания, ни одного уголка, напоминающего нашу столицу. Даже мосты через Москву-реку и те располагались в других местах.

Но всё воздействие, оказанное на нас посещением Первопрестольной буквально померкло, когда мы прилетели в Санкт-Петербург. Это был гигантский мегаполис, столица Великой империи, культурный и научный центр мира. Город протянулся вдоль Финского залива до Соснового Бора на одном берегу и до Зеленогорска на другом. На востоке Питер дотягивался до Шлиссельбурга, на севере до Васкелово, а на юге до Гатчины. Только постоянное, без учета приезжиж, население столицы составляло сорок миллионов человек. Строения буквально утопали в зелени садов, парков и скверов. Причем основным типом здания в городе были трех-четырех этажные дома на одну-две семьи. Высотные здания, в которых размещались государственные и коммерческие учреждения украшали собой набережные Невы, да тянулись вдоль Петергофского, Финского, Ладожского, Московского и Гатчинского проспектов. Автомобильное движение на широченных радиальных проспектах и кольцевых бульварах было весьма слабым. Как нам объяснил Олег, в пределах мегаполиса жители предпочитали передвигаться муниципальным транспортом. Чтобы добраться из одного конца города в другой люди пользовались аэротакси и аэробусами. Посадочные площадки воздушных судов размещались через каждые двести-триста метров.

Разместились мы в одной из самых роскошных гостиниц столицы — «Невской». Это было стопятидесятиэтажное здание высотой шестьсот тринадцать метров (одно из пяти Питерских небоскребов), действительно стоящее на Неве, приблизительно в районе поселка Усть-Ижора, нашего мира. В распоряжение каждого из нас были предоставлены шикарнейшие апартаменты из пяти комнат. Здесь мы вплотную столкнулись с одним из устройств, пока не появившихся в нашей реальности. Это были голографические проекторы. В гостинице они не только использовались в качестве телевизоров, но и выполняли функции настенных завес. Несколько часов после заселения мы баловались с этими игрушками. Сидя на диване в гостиной легко было установить вокруг себя пейзаж березовой рощи, или поляны в сосновом лесу. Эффект полного присутствия усиливали установки искусственного климата, начинавшие в зависимости от изображения создавать в помещения соответственные температуру, влажность, подавать ветерок и запахи. Машенька полдня провела в гигантской ванной, скорее даже маленьком бассейне, создав иллюзию пустынного оазиса. Только Гарик не обращая внимания на чудеса, остался сугубым реалистом. Он просто разобрал один из головизоров и после внимательного изучения заявил, что вполне может сделать такой же, если подберет нужные материалы. Особенно это касалось синтетических кристаллов, которые использовались здесь в качестве микрочипов.

Вволю наигравшись с сервисными машинами, мы после обеда поднялись на крышу гостиницы, где располагалась посадочная площадка, и наняли там воздушный экипаж. Аппарат представлял собой что-то вроде летающего микроавтобуса, и легко вместил всю нашу компанию. Оставшиеся до приема у Великого Князя дни мы провели в постоянном барражировании над городом. В своей реальности я побывал в Питере всего четыре раза, но здесь я легко узнавал знакомые места. Историческая часть города не претерпела существенных изменений. Вот только на Дворцовой площади почему-то отсутствовал Александрийский столп. Надо ли говорить, что памятники архитектуры, вроде Зимнего дворца, Гатчины, Царского Села, Петродворца так и остались императорскими резиденциями, а не стали музеями. Все эти объекты, располагаясь внутри городской черты, являлись отдельными комплексами, чем-то вроде парков-заповедников.

Вот в один такой жилой и служебный комплекс мы и прилетели в назначенный день и час. Царское Село в этой реальности являлось не только штаб-квартирой Верховного главнокомандующего, здесь же располагался Генеральный Штаб Сухопутных Войск, Центр планирования спецопераций и место расквартирования Лейб-гвардии Атаманского и Кавалергардского полков.

Во время своих кратковременных посещений Санкт-Петербурга, а до того Ленинграда никто из нашей компании, кроме Горыныча не удосужился отметиться в Пушкино. В бытность свою оператором на НТВ, наш друг снимал здесь программу. И теперь нам приходилось только поверить Гарику на слово, что здешний архитектурный ансамбль царскосельских дворцов значительно пополнился за счет массы новых строений, так как «новые» и «старые» здания абсолютно не отличались по стилю.