Адвокат амазонки - Наталья Борохова

– Если я подберу хорошую команду, то профессионалы все смогут сделать за меня, – сказала она. – Сначала я сменю директора и все остальное руководство, потом я приглашу нового шеф-повара и немного поменяю направление. У меня можно будет попробовать блюда всех народов бывшего Союза: плов, сациви, бешбармак, шашлык. Чем плохо? Я уже запланировала несколько деловых встреч и в ближайшее время смогу приступить к смене персонала. – Она демонстративно перелистала ежедневник и выбросила на стол визитные карточки кадрового и рекламного агентств, известной бренд-мастерской, а также нескольких популярных рестораторов.

– Ты что, решила всерьез этим заниматься? – испуганно спросил Лыков.

– Да, а разве я не могу себе это позволить? Я же хозяйка.

– Господи, ну хоть вы скажите ей! – воскликнул клиент, должно быть, ожидая от Елизаветы чуда. Но та почти осязаемо ощущала, как течет время. Стрелки неумолимо двигались к десяти, и Дубровская опасалась, что не успеет вовремя прийти в суд. Судья Глинин объявит ей замечание, что не слишком укрепит ее позиции в глазах присяжных. Но как оставить все здесь, когда градус в ее офисе достиг критической отметки? Лыков кипятился, уже забыв о том, что людям его круга следует вести себя респектабельно. Нина проявляла упрямство и напоминала сейчас ослицу, вставшую столбом на дороге и не реагирующую на окрики и гудки взбешенных водителей. Она твердила, что оставит себе «Подворье» только для того, чтобы обеспечивать себя и детей, а никакого содержания от бывшего мужа ей не надо. Премного благодарна, но пусть он потратит его на колготки своей новой пассии. А они проживут и так, гордо и независимо, добывая хлеб в поте лица.

– Пусть будет по-твоему, Нина, – сказал вдруг Лыков, и уголок его рта дернулся в нервном тике. – Забирай «Подворье». Только когда тебе прижмут хвост конкуренты, не говори, что я тебя не предупреждал!

– Последним, к кому я обращусь за помощью, будешь ты, – заверила его Нина, еще не веря в то, что так просто одержала победу. Лыков отказался защищать свои права в суде. Это было неслыханно!

– Позвольте, я правильно вас понял? – Пожилой адвокат даже прочистил пальцем ухо, чтобы избавиться от галлюцинаций. – Вы собираетесь отдать «Подворье» моей клиентке? Вы не собираетесь судиться?

Вопрос был адресован также и Дубровской, которая, совсем ничего не понимая, стояла в сторонке. Она растерянно смотрела на своего клиента, дожидаясь, когда он сам объяснит свое странное решение. Лиза не слишком доверяла Лыкову, и сейчас ей совсем не нравилась загадочная полуулыбка, которая блуждала по его лицу.

– Вы все правильно поняли, – повторил он еще раз. – Я просто вдруг подумал, что «Подворье» – это замечательный шанс, который даст моей бывшей жене возможность обеспечивать себя, нашу дочь...

– Слава богу! – кивал головой старый адвокат. – Право, это разумно.

– ... этих средств им хватит с лихвой, тем более что ей не придется больше заботиться о нашем сыне. Василька я забираю себе.

Он поставил в предложении точку, с удовлетворением отметив, как вытянулись лица присутствующих. Дубровская сразу поняла, что речь идет о трехлетнем сыне Лыкова, которого впервые отец в ее присутствии назвал по имени.

– Но ты не можешь так поступить! – воскликнула Нина. Лицо ее сделалось землистым.

– Интересно, почему? – ледяным тоном произнес Лыков. – Василек – мой сын, и мне вдруг пришло в голову, что он должен находиться рядом со мной. Он унаследует мое дело!

– Но он еще мальчик. Ему три года! – вскричала Нина. – Ты что, хочешь оставить его без матери? Это же безбожно!

– А ты хочешь оставить его без отца? Спроси у моего адвоката, я могу это сделать, – он адресовал выразительный взгляд Дубровской. – Что же вы молчите, Елизавета Германовна? Могу я заявить иск и забрать ребенка себе?

– Да, – проговорила Лиза, чувствуя, что ее окатывает тяжелая, удушливая волна. – Закон предусматривает равные права родителей.

– Странно, что вы мне не посоветовали этот выход раньше! – хмыкнул он. – Я же спрашивал про всякие адвокатские лазейки и уловки. Ну, что же, все, как видно, нужно делать самому.

– Но иск об определении жительства малолетнего ребенка – это не уловка, – возразила Лиза. – Его нельзя заявлять так просто, в отместку.

– Молодой человек! – загремел голос пожилого адвоката. – Ваш сын – это не мешок картошки и даже не любимое вами «Подворье». Его судьбу нельзя выставлять на торги.

– А я и не собираюсь этого делать, – пожал плечами Лыков. – Я очень люблю своего сына и знаю, что могу создать блестящие условия для его воспитания и образования. Если надо, я назначу для себя короткий день и все время буду проводить с ним. Я найду ему гувернантку-француженку и личного врача. Адвокат сетовал, что мы не заключили брачный контракт и все теперь делится строго пополам. Не беда! Тебе достанется дочь, а мне сын.

– Но это правило касается имущества, а не детей, – запротестовала Лиза.

– Мне нужен мой сын, и на этом точка! – упрямо заявил Лыков. – И я намерен предпринять все возможное, чтобы решить вопрос положительно. У меня есть стабильный доход, серьезная деловая репутация. Я очень надеюсь, что судья окажется парнем разумным и в два счета поймет, что отдавать ребенка взбалмошной матери, которая на пятом десятке вздумала вдруг начать свою карьеру, не стоит. Она будет все дни пропадать в ресторане, а за мальчиком нужен постоянный присмотр. Нина, впрочем, и до этого не слишком утруждала себя воспитанием отпрыска. Сразу же после роддома у нас в доме появились две няни, которые полностью освободили ее от хлопот. Одна дежурила днем, другая – ночью. Я призову их в свидетели, и они расскажут, что в шестимесячном возрасте ты покинула сына и отправилась лечить нервы на дорогой курорт. Твой врач и мой добрый друг найдет что сказать про твои дикие вспышки ярости, про попытку суицида, которую ты предприняла месяц назад. Помнишь, как ты пыталась резать вены? Думаешь, кто-то возьмет на себя ответственность вручить судьбу малыша психически неуравновешенной матери?

– Как ты можешь называть меня безумной?! – вскричала Нина. – Ведь все, что со мной было, произошло не просто так на пустом месте! Я резала вены от отчаяния. Надеялась, что ты одумаешься и вернешься в семью. Что с тобой стало, Семен? Во что ты превратился, если можешь так легко лишить меня всего того, что для меня свято?

Адвокаты чувствовали себя неуютно, поскольку встреча, на которую они возлагали столько надежд, летела в тартарары. Отныне семейный конфликт Лыковых вошел в новый виток, и противоречия между супругами стали непреодолимыми. Судебного процесса было не избежать.

– Семен Петрович, – робко обратилась к своему клиенту Дубровская, – то, что вы сегодня заявили, не решается так быстро, с наскока. Вопрос требует осмысления, и от вас в первую очередь. Я понимаю, что вы сейчас раздражены и чувствуете только свою боль и обиду. Предлагаю вернуться к обсуждению соглашения тогда, когда вы оба остынете и будете способны рассуждать здраво.

– Пожалуй, нам действительно требуется перерыв, – закряхтел старый адвокат. – Мне кажется, атмосфера слишком накалилась.