Опасный возраст - Соня Фрейм

Вместо ответа Алина вцепилась в ее края и со смехом попыталась ее с меня стянуть. Я сопротивлялся как мог, но в итоге она стащила ее с меня, и лучше было так, чем если бы мы ее в итоге порвали.

— Так, пуловер! — пробормотала она и куда-то убежала.

Это произошло в один из редких дней, когда ее семейка разбежалась по каким-то делам. В доме остался только сенбернар, но он спал как убитый. Алина говорила, что его укатывают до такого состояния близнецы. На меня он даже не реагировал.

Алина вернулась с серым полуспортивным пуловером, который, по-моему, носят благородные мужчины за пятьдесят. Я искоса посмотрел на этот кусок дорогой ткани и ответил:

— Я его не надену. После останется только отпустить бороду, как у твоего папочки, и начать преподавать в университете.

— Не говори так про него! — рассердилась она. — Давай просто посмотрим. И вообще это Lacoste!

— Да хоть кто! Я не надену!

Тогда Алина схватила мою майку, некстати висевшую на спинке стула рядом с ней, и заявила:

— Ну, тогда иди домой голым! ЭТО ты больше не наденешь.

Я сердито смотрел на нее, не зная, что делать. Надеть свитер ее отца, чтобы она вернула мне мою майку? Ну уж нет. Он мне не понравился, и я из принципа отрицал все, что с ним связано. Я поднялся и направился к ней, размышляя, почему девочки любят все переделывать на свой лад.

— Алина, отдай-ка по-хорошему.

Ее рука с майкой скользнула за спину, и она отрицательно помотала головой.

— Фигушки. Мой парень не будет ходить в таком.

— Какая ты поверхностная. — Я укоризненно покачал головой.

Затем попытался выхватить майку. Но она убежала в свою комнату с ехидным смехом. Я поймал ее на пороге, резко прижав к себе и ловко перехватив ее руку. Майка сама упала на пол. Алина уперлась мне ладонями в грудь, и я поцеловал ее.

Каждый раз, когда наши губы соприкасались, мне казалось, я на мгновение проваливаюсь в темноту. Так это было здорово…

Я прижимал ее к себе, не в силах выпустить. Раньше наши объятия были невинны во всех смыслах. Без майки почему-то во всем сразу появился глубокий, интимный подтекст. Я хотел ее до безумия сейчас, и мне было плевать, что мы у нее дома и в любой момент может прийти ее страшный отец…

— Пожалуйста, нет, — прошептала она.

Но в ее глазах стояла ровно противоположная просьба. Я уже успел понять, что девушки все делают наоборот. То ли это было кокетство, то ли они не знают прямых путей…

С Алиной все шло легко. Не было ни одного лишнего, неловкого движения. Возможно, когда вы действительно подходите друг другу, начинают действовать законы вашего личного притяжения, силы природы.

И в тот момент я перестал думать, что мы смотримся контрастно. Потому что в момент нашей близости мы были единым целым и забыли о неискушенности в вопросах секса, о времени, о других людях, да и вообще обо всем мире.

И Алина вдруг стала другой в моих глазах. Та девочка, полуребенок, которую бросало от смеха в слезы, вдруг пропала. На ее месте я видел красивую девушку, ставшую моей целиком и полностью.

Мы смотрели друг на друга в молчании, начиная понимать, что только что произошло. Я мог бы сказать, что мы наконец-то узнали друг друга во всем.

Ее пальцы скользнули по моему лицу, задержались на ее любимом шраме.

— Можешь носить свою майку, — были единственные слова, которые пришли ей в голову.

И мы смеялись, глядя друг на друга сияющими глазами. Просто мы стали в тот момент другими. Иногда взрослеть было приятно.

Мы двигались в май. Дни стали совсем теплыми, а в полдень уже разливалась летняя жара, хотя где-то в небе еще дрожала весенняя бледность.

Я продолжал играть в баскетбол, начиная наконец-то попадать в кольца. Дэн орал на каждой игре как псих, а в последнее время стал в конце сдирать с себя майку и размахивать ею над головой. И Алина была рядом, став главной частью моего мира. Жить вдруг оказалось на удивление легко и приятно.

В один из вечеров я со скуки смотрел различные видео на YouTube и вспомнил наш давний утренний разговор, когда она сказала, что самая грустная песня — это «The power of good-bye» Мадонны. От нечего делать я нашел видео и посмотрел клип. На мой вкус, грустно не было, хотя в этом было много от Алины и ее склонности к мелодраматичности.

Я скептически смотрел, как Мадонна уходит куда-то по волнам, и задался вопросом, чем ее так могла задеть эта песня. Разве только потому, что в детстве ей пришлось постоянно менять место жительства, а она привязывалась ко всему на раз-два-три?

…Я и не подозревал, насколько пророческими окажутся совсем скоро эти строки.

В жизни почему-то не всегда бывает хорошо. Расхожее мнение гласит, что любое счастье нужно выстрадать. Это принцип несчастной Золушки. Если вас опускали лицом в унитаз, вы выйдете замуж за принца.

Я знал совершенно точно, что этот принцип работает очень хреново. Но когда после черной полосы тебя вдруг вышвыривает в светлую, начинаешь проводить именно такие причинно-следственные связи. Чувствуешь себя Золушкой, которой воздалось за моббинг.

Хотя была и другая крайность: когда плохое воспринималось как норма, а внезапное улучшение существования чувствовалось противоречиво. Точно счастье и паника душили вас одновременно. Это был мой случай. В глубине души я трясся, что в любой момент жизнь треснет меня по лбу и выставит счет. Как если бы быть счастливым означало примерно то же, что ехать безбилетником в поезде. Так что пока одни думают, что за все заплатят им, то другие ждут, что им вот-вот выставят счет.

В конце мая мы с Алиной торчали на крыше той самой забытой стройки, куда я привел ее в первый раз. Было пасмурно, но стояла противная, влажная жара, накаляя пыльный асфальт. Это была жизнь в городе между горами. Абсолютно все, начиная смогом и заканчивая теплом, накапливалось в котловине. На крыше, правда, веял легкий ветерок. Мы сидели фактически на краю. Я свесил ноги вниз, потому что не боялся высоты. Алина замерла чуть поодаль, периодически беспокойно косясь на меня.

— И что потом? — вопросила она.

— Не знаю, не думал об этом, — уклончиво ответил я.

Мы обсуждали, кем я стану после школы. Она спрашивала об этом еще в марте, на заднем дворе супермаркета, но тогда меня спасло ее истекшее время.