Жизнь в стеклянном доме - Людмила Феррис

— Очень хорошие качества для семейной жизни! Пинка ему не хватало, слишком мягко ты стелила, слишком старалась. Давай, скажи, что ты виновата, пожалей Димочку! — Светлана хотела еще что-то добавить, но махнула рукой. Она могла еще многое рассказать подружке, почему не удалась ее семейная жизнь, но вовремя остановилась.

«Наташке нужно время, чтобы прийти в себя», — подумала она и готова была удавить собственными руками того, кто так безжалостно разрушил жизнь ее любимой подруги.

Светлана была человеком энергичным. У нее не было проблем с интересами, с ней можно говорить о чем угодно, она разбиралась в истории и любила духи. На ее туалетном столике стояло не меньше десятка флаконов легких духов, игривых и воздушных ароматов разного звучания, среди которых обязательно присутствовала нотка бергамота, бодрящего жасмина и любимого апельсина. Она прекрасно водила машину и, как ни странно, любила футбол.

Ее экс-муж, алкоголик, был похож на известного футболиста, поэтому она так глупо на него и попалась. Глупо, потому что считала, что алкоголики — это удел молоденьких неопытных девушек. Когда Света плакалась на свою судьбу приятельницам и получала весомые порции «жалелок», то в душе все-таки продолжала считать себя героиней, которая не просто терпит мужчину-негодяя, а пытается спасти его от алкогольной зависимости. Но зеленый змий оказался сильнее Светкиных чувств, так и сгинул ее последний избранник в обнимку с этим чудовищем. Историй про мужчин-негодяев у нее было множество, в их число сейчас был вписан и муж подруги. Светлана искренне обожала Наташу и готова была сочувствовать и поддерживать подругу круглые сутки.

— Прорвемся, только руки не опускай. Ты у меня умница и красавица, а талантливая какая! А как тебя Маруся любит! — Она гладила Наташу по голове.

— Да уж, талантище, такое крушение семейной жизни организовала! Некуда больше прорываться, уже пришли к финишу.

Света обняла подругу, и они обе заревели, размазывая остатки туши.

Муж Наташи подал на развод, и все произошло так быстро, что она не успела опомниться. Ей еще долго казалось, что она не живет, а висит над пропастью на скале, удерживаясь пальцами за камни, пальцы слабеют, и она скользит все ниже и ниже. Маруся смотрела на нее грустными глазами и больше не предлагала играть в монстров.

— Дима больше с нами не живет?

— Да, Муся, ты уже большая. Дима с нами больше не будет жить, мы с тобой остались вдвоем.

— Так это же здорово, Натка!

— Маленькая ты еще, Маруся, поэтому радуешься. Это на самом деле плохо.

— Да почему? Он теперь не будет к тебе придираться. — У девочки была своя логика.

Наташе было очень плохо, ей надо было выдирать себя из этого поганого состояния. Семейная лодка не разбивалась о быт, не обрастала мелкими водорослями и ракушками. Лодки с дырявым днищем к плаванию непригодны — они раскалываются на мелкие щепки. В хлам. Ее мечта о счастливой личной жизни долго болела и умерла, чуда не произошло, и надежды больше нет.

Пятьдесят лет назад

Карточная игра нынче не шла, Мартын злился и нервничал, он то и дело вскакивал и ударял себя ладонями по колену.

— Дьявол!

Ему сегодня не везло, что бывало редко. В картах Мартын слыл виртуозом. Он был осужден за жестокое убийство на двенадцать лет, срок немалый, и в лагере верховодил.

Заключенный сидел на своей кровати и что-то писал.

— Давай перекинемся в картишки.

Заключенный улыбнулся, как будто не видел Мартына, и снова зачиркал карандашом по бумаге.

— Блаженный!

Агрессия Мартына искала выхода. Его сегодня раздражало все, даже заключенный, которого он держал за ненормального.

— Ходит в обнимку со старым евреем, два децела. Хватит бакланить! — крикнул он своим картежникам.

— Завтра пойдешь на трубу вместо своего еврея. По разнарядке был он. Теперь будешь ты, — рявкнул он заключенному.

Заключенный заглянул к Штерну, доктор был слаб, но жив.

— Профессор, вы меня радуете, — улыбнулся заключенный. — Идете на поправку.

— Кто может знать? — задумчиво ответил Штерн.

прочел заключенный.

— Это, батенька, похоже, Блок?

— Он самый, Александр Александрович!

Они замолчали, словно знали какую-то, только им открывшуюся тайну.

День выдался пасмурный. Труба гудела и вибрировала. Он цеплялся за ржавые перекладины и тащил привязанный к поясу инструмент. Едкое облако накрывало заключенного с головой, останавливало дыхание, вызывало кашель.

Мартын видел, как усилился ветер, и труба заплясала в его потоках. Маленький человек на большой высоте сначала хватался за металлические поручни, потом легко соскользнул и стремительно полетел вниз. Он летел, неловко кувыркаясь, ударяясь боком о куски металла.

Небо светлело, стихал ветер. В белых облаках отражалась огромная труба, и совсем не было видно маленького темного тельца, что распласталось на земле.

Угорск, наше время

Ларисе Сокольской надо было обновить свои знания о ядах. В ее последних расследуемых происшествиях оружием были топоры и прочие колюще-режущие предметы. Травили нынче редко, хотя яды веками были историческими «затеями» человечества и служили верным средством борьбы с конкурентами. Яд проникает в организм человека множеством способов: через кожу, легкие, рот; и, конечно, практически от каждого яда существует противоядие, только нужно определить, чем отравлен человек. В нынешнее время никому в голову не придет принимать различные яды в микроскопических дозах как меру предосторожности, чтобы выработать иммунитет, а в Средние века это было правилом у знати.

Греки даже имели «государственный яд» — цикуту-болотную, траву семейства зонтичных, которой отравляли осужденных на смертную казнь. Древнегреческий философ Сократ, обвиненный в богохульстве и растлении малолетних умов, предпочел выпить приготовленный для него яд — болиголов. Дамы в Средневековье травили друг друга с помощью надушенных перчаток, подсыпали яд в вино. Двадцатый век вызвал к жизни целую палитру нового направления: прогулочные трости и зонтики, которые пускали отравленные стрелы, электрические лампочки, выделяющие при зажигании отравляющий газ, пуговицы, ядовитые таблетки и даже специальный аппарат, который при заводе автомобиля впрыскивает в салон машины ядовитый газ. Ну и самые необычные отравления в России — ликвидация международного террориста с помощью пропитанного ядом письма и гибель банкира от яда, которым была обмазана телефонная трубка в кабинете.