Рыжая Соня и кладовые тьмы - Джордж Бейли

Все ее радужные мечты развеялись прахом, когда за изощренно запертой дверью с магической ловушкой не обнаружилось ничего, кроме никчемного золота да вина, которое, правда, пригодилось отряду…

И дурацкая фигура на троне… Наверняка она что-то значила, иначе о ее сохранности не стали бы беспокоиться. Вот только что? Халима не сомневалась, что разгадка кроется в тексте, вырезанном на стене, но пока не могла прочесть надпись.

Вот и здесь снова ничего не нашлось. Только золото и камни. Впрочем, она ничего и не ждала найти за простой дверью, запертой на обыкновенный замок. Она чуть ли не с ненавистью уставилась на снующих вокруг воинов, которые неторопливо рылись в чужих сокровищах, выбирая самые дорогие безделушки и набивая ими раздувшиеся поясные сумки. В прошлый раз она пыталась их разогнать, теперь же просто молча наблюдала.

Все, кроме Халимы, возвращались в приподнятом настроении, которое объяснялось не только набитыми золотом сумами, но и тем, что теперь воины знали о двух местах, где, случись нужда, можно отсидеться. И еще одно приятное открытие совершили они только что: умны или глупы обитатели подземелий, но они не умеют вскрывать запертые двери и, когда не удается проломить стену, попросту отступают. Это, конечно, играет людям на руку, и если бы еще повезло отыскать источник воды и пищи, чувствовали бы все себя совсем неплохо.

Как ни странно, находка еще одной сокровищницы неожиданно сыграла скверную роль. Если накануне Север сумел подавить в зародыше назревавший бунт, то теперь желание людей вернуться, причем немедленно, возродилось с неожиданной силой. Каждый понимал, что наверху их теперь ждет обеспеченная жизнь до конца дней, и большинству казалось совершенно нелепым, а потому особенно обидным, расставаться с этой жизнью, не изведав даже малой толики ее радостей.

— Хотите уходить, уходите,— выслушав их, спокойно ответил Север.— Соня, отопри! — Он подождал, пока его подруга отворит замок, и заговорил снова: — Но перед этим посмотрите на тех, кто совсем недавно был вашими товарищами.— Он указал на разложенных на ступенях покойников.— Они тоже хотели вернуться… Сперва наверх, а потом обратно, сюда. Но не сумели ни того, ни другого.

— Убедительно,— насмешливо поддержала его Соня.— Кстати,— заметила она, обращаясь к бунтарям, рвения у которых после ответа Вожака заметно поубавилось,— парни так и остались при деньгах. Так что если золото — единственная ваша цель, путь свободен!

Двенадцать человек понурились и смотрели исподлобья на своих приятелей, которые не выразили желания присоединиться к ним. Как это нередко бывает, собственная, до сих пор казавшаяся верной, позиция уже не выглядела столь привлекательно, как прежде. Соня видела, что они уже рады бы остаться и только ложная гордость и стыд не позволяли им признаться в ошибке. Север так же понимал это и, как всегда, постарался помочь.

— Подумайте еще вот о чем,— сказал он.— Вас всего дюжина. Даже если вы вырветесь отсюда, на это понадобится время, может, немалое. Что бы будете делать, когда кончится вода? Гибель от жажды ничем не лучше гибели от зубов этих тварей.

— Мы наполним бурдюки вином,— хмуро ответил Холд.

— Пьяным много не навоюешь,— возразил Вожак,— и ты это знаешь не хуже меня.

— Вода все равно скоро кончится, а на вине, как ты сам сказал, мы долго не протянем. Так и так помирать, так уж лучше вырываясь на свободу! — с вызовом возразил воин.

— Вода должна отыскаться и здесь,— пожал плечами Север, словно говорил о чем-то само собой разумеющемся. Зато остальные мгновенно насторожились, тут же решив, что Вожак, как всегда, знает больше остальных.— Те, что прятались на лестнице, в тени, должны потреблять воду. Тем более она необходима крысам, которые грызут кости и своих высушенных собратьев. А судя по их количеству, воды тут должно быть в избытке.

— Что-то я пока не слышал журчания ручейка,— ехидно заметил кто-то.

— Но ведь мы только-только подошли к обитаемым местам,— пояснил Вожак.— Я думаю, они обитаемы именно потому, что вода где-то рядом.

— Во всяком случае,— поддержал его Кучу-луг,— двигаясь вперед, мы отыщем ее скорее, чем отступая.

— А драка…— начал было кто-то, но так и не договорил, поняв, что сморозил глупость.

— Клянусь Лепестком, драки нам все одно не избежать! — воскликнула Соня.

— Хочу обратить ваше внимание еще вот на что,— вновь спокойно заговорил Север.— Хозяева подземелий не умеют отпирать замки, но они умны… По своему, конечно… И они понимают, что мы сильны. Быть может, десять наших товарищей расстались с жизнями не зря. Как бы там ни было, нас опасаются. Если мы пойдем дальше, то так и останется до тех пор, пока мы не переступим некую межевую черту… Не знаю, какую, но, думаю, нам дадут это почувствовать. Если же вы решите вернуться, наши зубастые противники вполне справедливо посчитают отступление признаком слабости и не замедлят напасть. В любом случае каждый из отрядов окажется слабее нынешнего. Я предлагаю всем еще раз подумать… До утра.

На том и порешили. Никто больше ни о чем не спорил. Люди вообще почти не разговаривали друг с другом, словно разделившись на два лагеря. Выйти на поверхность хотели все. Но в тех, кто составлял больший отряд, здравый смысл оказался сильнее страха. В другой же, меньшей, группе собрались те, в ком страх выступал на первый план, заставляя принимать решение лишь на основе того, чего они больше боятся. Сперва они больше боялись остаться. Теперь, похоже, больше боятся уйти. К тому же влияние Севера и в Логове, и за его пределами было так велико, что его доводы убеждали всегда, едва ли не насильно заставляя поверить в них.

Утром никто не упомянул о вчерашней размолвке, так что и новый бунт оказался подавлен без видимых потерь какой-либо из сторон. И те, и другие сделали вид, что ничего не произошло, и по обоюдному молчаливому согласию никто больше не возвращался к неприятной теме.

Сразу после завтрака Соня отомкнула следующую дверь, за которой их ждали все тот же поросший мхом помет с грязно-бурыми звездчатыми цветками.

— И что теперь? — спросила девушка, разглядывая заросшие паутиной проломы в стенах.

— Нужно все-таки дойти до конца, чтобы потом не думать, что что-то осталось вне нашего внимания,— предложил Север, и никто не стал с ним спорить, хотя каждый и понимал, что, скорее всего, ничего из этого не получится.

Дверь в дальнем торце зала нашлась, но за ней, в следующем помещении, воины увидели еще более плачевную картину, нежели накануне. Вновь мох, выросший на человеческом прахе, с редкими пятнами уродливых цветков, неприятно напоминавших сгустки запекшейся крови.

— Идем отсюда,— поморщилась Соня.

— Вот это верно,— отозвалась Халима и добавила то, чего от нее никто не ожидал: — Мне кажется, что и впрямь настала пора возвращаться.

Север кивнул. Быть может, единственный из всех он ожидал от нее такого заявления, и даже в какой-то мере удивлялся, что она не говорила об этом так долго. Однако он пока не сказал ни да, ни нет, и что он думает по этому поводу не понял никто, а объяснять что бы то ни было, судя по всему, он не собирался.