Нет дыма без меня - Энни Дайвер

уюта. Егор не спешит откровенничать, только изредка на меня поглядывает. Ехать нам от силы минут пятнадцать, треть пути позади, и я не выдерживаю первой, потому что любопытство гложет. Я вертела в голове вопрос два дня, а теперь он готов сорваться с губ, потому что момента лучше не придумаешь. Знаю, что Дымов может уйти от ответа, он в конце концов ничего мне не должен – до сих пор так и не объяснил, что ему от меня нужно. Поэтому беру инициативу в руки и уверенно спрашиваю, глядя на дорогу, чтобы случайно с Егором взглядами не пересечься:

– Для чего ты все это делаешь?

– Если как «бывший из всех мемов» скажу, что соскучился, поверишь? – снова уходит от ответа.

– Не-а, – качаю головой и усмехаюсь. Чувствую взгляд Дымова на себе – под ним кожа начинает гореть.

– Тебя увидел и искренне захотел помочь. Мы же не чужие друг другу люди. – Руль скрипит – так сильно Егор его стискивает, говоря совершенно обратное моим словам, брошенным тогда в кофейне. Мы попадаем в зеленую волну и проскакиваем перекрестки, не останавливаясь. Пульс частит, ускоряется, стремясь успеть за стрелкой на спидометре. Не чужие. Да мы самыми родными друг другу были, готовыми стоять до последнего, чтобы только вместе быть. А теперь сидим, кое-как зажившие, и делаем вид, что все давно отболело. Я так точно этим и занимаюсь.

Не нахожу в себе сил ответить. Возражать нет смысла, соглашаться – и так все понятно, поэтому вздыхаю и кусаю губы, делая вид, что мелькающие за окном витрины интересуют меня куда сильнее, чем Егор. Иррациональное желание знать, как он живет и чем дышит, разгорается в груди, но я глушу его что есть сил, потому что не нужно это никому из нас. Так все еще сильнее запутается, и я окончательно пропаду в чувствах, которые, как оказалось, до сих пор живы.

– Кофе угостишь? – спрашивает Егор, вырывая меня из мыслей, когда мы сворачиваем на мою улицу. Ехать прилично, и у меня еще есть пара минут, чтобы принять решение, после которого тысячу раз пожалею.

Не могу ему отказать, я уже приняла собственное поражение. Теперь остается надеяться, что Дымов окажется благоразумнее меня, отчаянно рвущейся в его настоящее.

– Только если скажешь, зачем в драку полез, – не оставляю попыток вывести этого любителя поболтать на обещанный разговор. Сегодня у меня слишком много вопросов, и я надеюсь, что мой собеседник окажется настроенным на разговор.

– Легко, Тори, – отзывается он вместе со щелчком поворотника, и я завороженно смотрю на то, как Егор ловко управляется с рулем, входя в поворот. Мгновение – короткое, но меня жаром обдает от одного взгляда, брошенного мимоходом. – Отдавать тебя этому придурку не хочу.

Слова звучат слишком приятно, только осадок у них все равно горький. Несвоевременные они. Лет так на шесть опоздали.

– Антон не придурок, а очень даже умный, – защищаю, зачем-то решаю поиграть на нервах и вижу, как Дымов бесится, а меня приступом внезапной радости топит. Потому что ему не безразлично. Улыбаюсь, распрямляю спину, отвожу плечи назад и гордо заявляю: – И я не вещь, чтобы меня кому-то там отдавать или нет.

– Разумеется, – без запинки соглашается, окончательно меня по сиденью размазывая. – Он просил отвалить от тебя, я не согласился.

– Ты ужасный, Егор, – закрываю лицо ладонями, потому что попросту не знаю, что сказать. В этом весь Дымов: пришел, увидел, победил. И сейчас в список его желаний снова попала я. Только совсем не уверена, получится ли выбраться из него невредимой.

– С чего вдруг? – логично интересуется, снова на меня косится – вижу боковым зрением, но никак гляделки не комментирую. Он и правда не понимает, а я гадаю, как бы глупой перед ним не выглядеть. Хотя куда уж глупее, чем трезвонить в глубокой ночи. Гоню непрошенные мысли и нахожу в себе смелость повернуться, чтобы снова в его карих утонуть.

– Потому что опять даже не спросил, хочу ли я, чтобы ты приваливал, – давлю обессиленно. Неужели и правда не понимает, что мне иное внимание нужно – не агрессивное в лоб, а осторожное, плавное, чтобы потихоньку приручилась и уже никуда не сбежала. Но Дымов, как и в прошлый раз, наживую к себе пришивает грубыми стежками.

Мы подъезжаем к дому, Егор паркуется и глушит мотор. Он не торопится заканчивать встречу, я тоже глупо стремлюсь ее продолжить, надеясь услышать что-то, что заставит меня остаться, вынудит пригласить Дыма к себе и наконец обработать раны, от одного вида на которые мне становится дурно.

– Сделать гораздо эффективнее, чем спрашивать, Тори.

Егор чуть ли не выпрыгивает из машины, ловко ее обходит и открывает мою дверцу. Холод улицы отрезвляет, Дымов скалой надо мной возвышается, того и гляди обрушится то ли с объятиями, то ли с поцелуями, потому что слишком долго на губы мои смотрит. А я им не могу налюбоваться. Мужественный, серьезный, красивый – Егора можно смело назвать пределом мечтаний, моих уж точно. И я глазею бесстыдно, стремясь запомнить каждую новую морщинку, дорисовать их в давно засевшем в голове образе и заставить сердце кровью обливаться, потому что Дымов невообразимо далекий. Я всегда считала его случайностью, потому что не мог такой, как он, обратить внимание на печальную серую мышку вроде меня. А теперь, когда за его плечами столько успехов, а за моими – работа в папиной фирме и горе-Тоха, мы и вовсе строим мост через бездну.

– Я заметила, что разговоры – совсем не твое, – усмехаюсь и наконец выхожу из машины, попадая к Егору в плен. Мы слишком близко друг к другу, Дымов отходить не собирается, и мне остается только снова рухнуть в теплоту салона, чтобы наконец оказаться дальше, вдохнуть свободы и унять дрожь в руках и коленях.

Он словно читает мои мысли и, не давая отдалиться, обхватывает талию, совершенно не меняясь в лице, отставляет меня в сторону, чтобы закрыть дверцу и отобрать последнюю надежду на отступление. Егор улыбается, тепло и искренне, и наконец меня отпускает, и я спешу отстраниться. Шаг, второй – сбежать хочется, потому что рядом слишком приятно, можно обмануться и подумать, что я для него что-то значу, что мы возвращаемся домой после свидания и… хватит! Мысли эти далеко гнать от себя надо, потому что во второй раз я точно не соберу себя по частям. Не смогу, когда сама тянусь навстречу и млею от прикосновений.

– Пойдем, пока не замерзла, – ладонь снова опускается мне на спину. Егор подталкивает меня в сторону