Света белого не видно - Марина Иванова

На рынке все было по-прежнему, люди проходили мимо, как будто прогуливались мимо рядов, гуляя по Бродвею. Продавцы, как попрашайки, просили обратить на них внимания, но покупатели с высокомерным видом оглядывали их, усмехались и отворачивались от надоевших продавцов. Они шептались, что эти предприниматели уже совсем совесть потеряли, дергают по пустякам.

Катя считала свои заработанные копеечки, откладывала на еду, одежду детям, остальное в коробку для долгов мужа.

Бандиты сошлись на том, что основной долг Катя им вернет, остальное пока прощают, но не навсегда. Придет время, когда нужно будет с ними полностью расплатиться. Катя мечтала только об одном, чтобы эти долги закончились совсем.

«Я хочу снова родиться. Ведь когда я появилась на свет, у меня не было долгов. Но у меня такое ощущение, что я родилась вместе с ними» – вздыхала Катя. Проблемы не уходили, в стране был очередной кризис. Можно сказать просто: постоянный кризис страну так и не отпускал. У людей исчезли деньги из карманов. На рынке плакали даже овощники, которые говорили, что пост настал, надежда была только на него, ведь покупали овощи и фрукты. Теперь же никто ничего не покупал. В воздухе висела одна большая ПРОБЛЕМА на всех. Как выживать? Телевизор вообще не хотелось включать, потому что веселые дикторы убеждали всех, что в других странах еще хуже и весело доказывали, что мы живем в самой лучшей стране в мире. Но от этого почему – то не становилось легче и не радовало то, что где-то еще хуже.

Вообще новости ужасов только раздражали. Вранье надоело. Почему сильные мира сего считают всех своих избирателей дураками. Они думают, что зомбируют людей и превращают их в роботов. Отбирают у них последнее и смотрят, – не возьмут ли они в руки вилы. Нет, не взяли. Попробуем у них еще отобрать тогда и вилы. Ну-ка что из этого выйдет? Легли умирать? Нет, вам нельзя, нужно еще немного пострадать, а то кому мы будем эти новости ужасов показывать? Вы нам можете сорвать эксперимент. Вы должны… должны… должны…, – пытаться выжить. Продолжайте выживать. У вас это очень хорошо получается.

Вот и водитель в маршрутке со злостью выключил радио, посмотрел на Катю и остальных предпринимателей, которые со скорбными лицами и вопросительными знаками на лицах смотрели на свои огромные баулы, которые они везли с оптового рынка. И задавал себе один и тот же вопрос– «Что будет дальше?» У всех рынок был единственным средством существования.

А дальше было с каждым днем все хуже и хуже, покупатели уже не ходили по рынку, как по Бродвею, их вообще не стало. И кроме продавцов, которые уныло выглядывали из своих ларьков, на рынке вообще никого не было.

– Носочки, трусики, кто забыл купить, – кричала Катя в спину проходившего очередного жителя города Михайловска.

Михайловск – это город-село. Есть в России такие маленькие города, которые когда-то были большими деревнями, а теперь по прихоти мэра, стали городом. Но мэр, конечно, не предполагал в то время, что нет никакой разницы мэром города или мэром деревни он сядет в тюрьму. Но он в нее сел. Хотя жители Михайловска его до сих пор вспоминают и любят. Он был сросшимся с этим городом. Он переживал за этот город, как за самого себя. Любил всех бабушек-пенсионерок и дарил им подарки ко всем праздникам. Знал всех жителей по именам. Он был родственником каждому и всем, любил всех безгранично. Все делал на благо города. Латал старые изношенные дороги, строил школы, детские сады, церкви, работал без выходных, ни разу семью не вывез отдохнуть заграницу. Все деньги, которые у него появлялись, он вкладывал в развитие своего детища, – города Михайловска. Никогда не думал, что жители так радостно примут известие о том, что его посадят. Хотя контингент города Михайловска всегда отличался тем, что дурные новости нравились больше, чем хорошие.

– Вы слышали, а дочку мэра с работы выбросили, – шептались радостно в кулуарах его бывшие сотрудники, которые раньше ему заглядывали в глазки. – А вы знаете, что жена его на работу вышла, а то зажралась дома сидеть. Хватит, побыла богатой, пусть бедной побудет.

А то, что у жены, на кухни крыша много лет протекает, после очередного града, когда ее муж, будучи мэром, восстанавливал бесплатно крыши своим любимым землякам, которые с такой радостью сплетничают теперь о его беде. Но они же этого не знали. Как и не знали, что мэр, которого посадили, Тулин Саша, был сыном бывшего председателя колхоза этой деревни, тогда еще под названием «Шпаковка». И так же как Саша очень любил свою деревню. Но народ с годами совсем не менялся и всегда был рад плохим новостям. Когда Саше было двенадцать лет, он так же, придя из школы, снимал отца из петли, которому бесы уже нашептали в уши будущее во тьме! Подросток сын очень переживал смерть отца и решил, – во что бы то ни стало изменить мир. Сделать его чище, добрее. И взял дело отца в свои руки. Он тоже стал сначала простым шофером, затем председателем колхоза села Шпаковского, а потом уже мэром города Михайловска. Так получилось, что жена его Маша, была соседкой Кати. У обеих девушек дети ходили в один класс. Маша была рядом с Катей, когда муж у нее повесился. Она очень переживала за подругу. Маша часто забирала детей к себе, подкармливала их, дарила им подарки, объясняя, что была на почте и получила от папы посылку. Лера ревновала Катю к Маше.

– Зачем она к тебе ходит? – возмущалась Лера. – Богатые бедных никогда не поймут.

– Лерочка, какая она богатая? Саша все деньги из семьи вкладывал в развитие этого города. Он Михайловск любил, как отца родного. Он считал, что этот город с живой энергетикой. Что он никогда не предаст его.

– И ты этому веришь, наивная? Говорят, у него любовницы были! – возмущалась Лера.

– Когда они у него были? – спрашивала сердито Катя. – Он на работе допоздна. Да и Машу очень любит. А злые языки они и тебе десять мужей приплетут.

– Дыма без огня не бывает, – продолжала настаивать Лера.

Но Катя уже ничего не хотела слышать про свою соседку и переводила разговор на другую тему.

– Ты мне скажи, твой князь Грузинский ходит еще к тебе? – спросила Катя, обнимая подругу.

– Конечно, он меня любит. Скоро замуж позовет, – уверенно произнесла Лера.

– А ты пойдешь за него? – улыбалась Катя.

– Если богаче никого не встречу, пойду, – смеялась Лера.

– А ты его любишь?

– Катька, ты точно полоумная, где она эта любовь?

– Любовь есть! – задумавшись, произнесла Катя.

– Тебе только о любви думать с тремя детьми, – засмеялась Лера.

– Нет, я не о себе, я свое уже отлюбила и теперь всю свою жизнь отдам детям. Я никогда больше замуж не пойду.

– А я замуж буду выходить раза три, может четыре, я еще подумаю, – заявила уверенно Лера.

В это время к ним подошел высокий симпатичный мужчина. Он услышал последнюю фразу, которую произнесла Лера, улыбнулся и спросил: «А я по счету, каким мужем буду?».

Лера широко открыла глаза, глотнула воздуха и, моргая, посмотрела на Катю. Она боялась повернуться к мужчине, который задал ей этот вопрос.