Коррупционер - Роман Феликсович Путилов

подаренный родителями Светы. Прибрав в домике, Глеб упал не диван, представив, как, через несколько дней, привезет в этот дом высокую, стройную девушку. Они выпьют сладкую настойку на коньяке, пока дом прогревается электрообогревателем, потом Глеб подтолкнет Настю на зеленое покрывало, с рычанием вопьется в еекрепкие грудки, закинет длинные ноги девушки себе на плечи и будет долго изливать в нее свою боль и тоску по исчезнувшей в далекой юности любви.

— Глеб Владимирович, мне билет брать? — сексуальный, до дрожи, голос Насти, внезапно, вырвал Глеба из эротических грез и заставил вздрогнуть.

— Нет, Настя, билет пока не надо тянуть. Давайте просто побеседуем. Вы что решили?

— Я вам деньги принесла. Как вы и сказали — сто рублей.

— Настя, я не хочу брать у вас деньги. Я просто хочу стать вам другом. Давайте, скажите мне «да», я поставлю вам «хорошо» и мы поедем. Машина за углом стоит.

— Куда поедем?

— Настя, поедем просто, покататься на машине. Ну, может быть, заедем куда ни будь, не на долго, заедем, погреться. Одно свидание, Настя, решайтесь. Я вас очень прошу.

— Нет, извините, Глеб Владимирович. Я не готова. Вот возьмите — Настя положила на стол белый дешевый конверт без марки и рисунка.

Глеб отогнул клапан конверта- несколько десятирублевых купюр, выглядывало из-под серой бумаги конверта.

Глеб с досадой хлопнул ладонью по столешнице:

— Настя, поймите, я вас люблю. Если хотите, я разведусь с женой. Я готов женится на вас. Только скажите мне «да», и мы поедем. Смотрите, я вас не обманываю, вот, пишу в ведомости и в зачетке «хорошо». Видите?

— Глеб Владимирович, я не могу. Возьмите ваши деньги и разрешите мне уйти.

— Знаете Настя — преподаватель нервно смахнул конверт с деньгами в портфель: — я осенью, обязательно, поеду в колхоз, на картошку, и обязательно руководителем вашей группы….

Кто вам разрешил войти? Здесь экзамен идет! -Окрик Глеба Владимировича был адресован наглому парню их АХО, который пол час назад уже приходил в аудиторию, устанавливать датчик сигнализации.

Он, не обращая внимания на преподавателя, подошел к столу и спросил у Насти: — все нормально?

— Что здесь происходит? Немедленно выйдите вон! — Глеб Владимирович вскочил, и указал работяге в синем халат на дверь: — вы не имеет права заходить в аудиторию, где проходит экзамен.

— Настя, подожди за дверью — парень повернулся и ткнул Глебу в глаза красные корочки, заставив его, от неожиданности, плюхнуться на стул: — Гражданин Касьянов, вы задержаны по подозрению в получении взятки.

— Какой взятки? Что вы говорите? Это провокация!

— Сел, я сказал, пока к столу не пристегнул — парень задрал длинную полу синего хлопчатобумажного халата, и выудил из кармана брюк, зловеще лязгнувшие, черные, тяжелые наручники, брякнув их на стол.

— Вы ничего не докажете, я не брал!

— Господин Касьянов, процесс совершения вами преступления проходил под контролем Комитета, весь разговор был записан — парень оторвал белую коробочку от окна и продемонстрировал ее дно преподавателю. Оттуда торчала батарейка и что-то, похожее на микрофон: — Сейчас мы деньги под протокол изымем, и поедем к нам в гости.

Из всего сказанного, пребывающий в панике Касьянов, различил только слово «комитет».

— У вас же удостоверение МВД!

— Вы, Глеб Владимирович, про документы прикрытия что ни будь слышали?

— Н-е-е-т.

— Мы действуем по документам МВД. Присаживайтесь пока — парень прошел до парты среднего ряда и достал из стола папу с бланками казенного вида: — давайте ваши документы, удостоверяющие личность.

Папка, заранее заложенная в кабинете, Глеба добила окончательно. Значить, его ведут давно, и что-то делать бесполезно.

— Что вы хотите?

— Давайте, для начала, деньги изымем — «комитетчик» начал заполнять протокол.

Глеб Владимирович вытащил из портфеля злополучный конверт.

— Деньги доставайте и начинаем пересчитывать

Глеб пересчитал купюры, потом продиктовал правоохранителю их номера, потом подписал объяснительную.

— Ну что, Глеб Владимирович, зовем понятых и едем, или иные варианты будем искать?

— Какие варианты? — в горле Глеба моментально пересохло.

— Ну, например, вариант, что мы с вами начинаем дружить.

— Я стукачом не буду!

— А зачем нам стукач. У нас таких хватает Нам нужен, скорее, куратор, за вашим техникумом приглядывать. Человек, который будет здесь контролировать все. Ну, иногда, отдельные поручения выполнять.

— А. какая разница со «стукачом»? — Глеб горько вздохнул.

— Да, разница колоссальная. Например, я не буду наше сотрудничество регистрировать, соответственно, в архиве, которые, как известно, вечные, вашего имени не будет. Ладно, что я вас буду уговаривать. Вы вроде бы человек опытный, должны понимать, что в случае вашего несогласия, вы, прямо отсюда, поедете в тюрьма, а затем в лагерь, года на три-пять, как суд решит.

Глеб подумал пару минут, затем, дергано, словно, боясь передумать, протянул руку:

— Давайте, что надо подписать.

Через несколько минут все было кончено. Глеб, закаменев лицом, смотрел на дверь, где скрылся «комитетчик». Взяв псевдоним «Филин», Глеб подписал согласие, на сотрудничество с конторой глубокого бурения», и даже написал пару сообщений, что парочка коллег почитывают издания «Демократического союза». Отказываться от постылой, но сытой жизни, ради непонятных принципов, и ехать в тайгу, осваивать пилу «Дружба»-2, Глебу не хотелось абсолютно.

Глава 14

Глава четырнадцатая. Вы как все.

Утром следующего дня мы встретили с традиционным пирожным и эрзац-кофе в кафетерии магазина «Сокровища Буратино».

— Как выходные провел?

— Нормально — Олег старательно пытался слизнуть повисшую на усах сладкую массу кофейного цвета (сегодня он лакомился шоколадным бисквитом): — только, вчера тесть с тещей приехали в гости, я пошел в вино-водочный, а там очередь минут на тридцать. Когда отстоял ее, то перед моим носом коньяк кончился.

— А водка?

— А водки, вообще, не было.

— И что?

— Да ничего, тесть чаю попил, и сказал, что я у колодца службу несу, а воду не пью. В общем, остался недоволен.

— Ладно, братан, надо эту проблему решать. Только чуточку попозже. Доел? Пошли, нас там уже заждались боевые трофеи.

Отправив напарника имитировать бурную деятельность на маршруте, я зашел в парикмахерскую, поседел минут двадцать в продавленном кресле, дожидаясь своей очереди, и, наконец, был допущен к мастеру- суровой тетке лет сорока, в несвежем халате, не сходящемся на могучей груди.