Коррупционер - Роман Феликсович Путилов

class="p1">— Ну что, вы их задержали? –мужчина смотрел с любопытством, а женщина — с откровенным страхом.

— Нет.

— Но почему?

— А за что?

— Я же вам сказал….

— Это вас ограбили и изнасиловали?

— Нет, конечно, но….

— А вот Марина мне ничего не сказала.

— Вы такой же, как все — женщина смотрела на меня, презрительно кривя губы.

— Как кто?

— Как все. Все говорите умные слова, за которыми просто нежелание ударить палец о палец. Все вы одинаковые.

— Вы вообще, Марина, о чем?

— Я открыла дверь своей квартиры, а они, их было двое, прятались в тамбуре квартир напротив моей. То есть они знали, где я живу. Меня затолкнули в квартиру, кто-то очень сильный схватил меня за шею и затащил в ванную, раком поставили над ванной, и начали спрашивать, где деньги и золото. А у меня нет ни денег, ни золота. Я просто продавец, на которого записан этот сраный киоск — Марина почти кричала мне в лицо: — А Тима возил из Грузии одежду и отдавал мне на реализацию. Когда я сказала, где лежат деньги и золото, один убежал смотреть, а второй продолжал меня держать. Я чувствовала, как он распаляется от того, что я в такой позе, не в силах ничего сделать, ничего не соображающая от страха. Он заводился и смеялся мне в ухо, с таким всхлипыванием, как слюной захлебывался. А потом прибежал второй и сказал, что нашел только кольцо мое, обручальное, и сто рублей на черный день. И тогда тот, что меня держал, обрадовался, и сказал, что он меня сейчас изнасилует, и я все расскажу. Он стянул с меня трусы и стал пихать свою руку мне между ног. Он схватил меня за волосы там, и стал их рвать. Вы понимаете? Ему не деньги были нужны, а сделать мне больно, как можно больнее. Я плакала, но думала только об одном — чтобы сейчас не пришла моя мама, с дочерью из детского сада. Что если эта тварь будет пытать мою дочь — я все сделаю, что бы он оставил мою девочку в покое. Мне повезло, соседи стали возвращаться домой, и эти ублюдки убежали. А еще мне повезло, что в эту ночь ко мне Тима пришел. Их состав в Чечне разграбили, все забрали, Тимофея избили. Жена его из дома выставила, поэтому он пришел ко мне, а я его оставила. Иначе бы я сошла с ума. Он меня смог уговорить пойти в милицию, подать заявление. А там, такой же как вы, лейтенант только, слушал меня долго, а потом стал рассказывать, что мне придется пройти через тысячу рассказов, о том, как меня, и где трогали, сколько раз рвали волосы, куда он засовывал свои пальцы. Будут допрашивать мою дочь, мою маму. А я ведь ей до сих пор не сказала ничего. Я послушала этого лейтенанта, и сказала, что мне ничего не надо. Я поняла, что буду стараться жить, как будто ничего не произошло. Хотя это очень-очень тяжело. Мне по ночам ужасы сняться, как меня хватают какие-то темные мужики… А сегодня мимо киоска шел высокий парень, и проход мимо меня, засмеялся. И я поняла, что это был он. Смех такой, неприятный, всхлипывающий. Он на меня так посмотрел, как будто сказал: — я знаю, я еще с тобой не закончил, я еще приду. Я не сдержалась, очень испугалась, сказала Тиме, он к вам обратился. А теперь вы, такой красивый, с гербами и пистолетом, мне рассказываете, что у вас нет оснований его задержать? Все говорят умные слова и ничего не делают, о этот упырь ходит вокруг и улыбается мне в лицо — женщина закрыла лицо ладонями и низко, с надрывом, зарыдала, а я согнал Тимофея с табуретки и уселся ждать, когда Марина успокоится.

Глава 15

Глава пятнадцатая. Ох уж эти женщины.

Любовался я своим отражением в сапогах минут пять, прежде, чем Марина закончила хныкать.

— Слушать готовы? Или еще немного подождем?

— Готова. — Марина решительно оттерла лицо платком и подняла на меня красные глаза.

— Вам все правильно сказали. И все вопросы вам будут задавать. В не только вам, но и дочери, и матери. И не только следователь, но и на суде — судья, адвокат, прокурор, подсудимый. Любой из них и любые вопросы. Единственное что — если речь будет о половой неприкосновенности, то суд будет закрытым. То есть, будут все перечисленные, но, не будет публики в зале суда. Но, тут неизвестно, что хуже. Те же ваши знакомые, узнав про закрытый суд, сами все додумают и со всеми поделятся, своим видением ситуации, со сколькими вы мужиками переспали, от кого у вас ребенок и насколько ветвисты рога у Тимофея. Поэтому, если вы не готовы через это пройти, то лучше не начинать. А во-вторых: вы тут меня обвинили, что я не задержал этого парня. Ну, я бы его задержал. А дальше, то что? Дела, как я понимаю, нет, вы от заявления отказались. Даже, если бы оно было, то единственным доказательством было бы опознание по смеху? Мне уже смешно. Естественно, что он будет на опознании смеяться по-другому. Его через несколько часов отпустят, а потом он придет к вам с претензией. Вы уверены, что вы к этому готовы?

— И что теперь? Государство защищает преступников, а я должна по пол ночи не спать, потому что я боюсь, и выходить из дома только в сопровождении мужа, так что ли? Да, нахрен, нужно такое государство!

— Вы, Марина, мои слова передернули, а то, что не сказал, сами додумали.

Я вам говорю, что государство права преступников соблюдает очень строго, поэтому на основании только ваших слов его никто задерживать не будет. Нужно что-то более весомое. Я данные парня установил, он учится в сборочном техникуме. Думайте, откуда у него данные, где вы живете, ведь кто-то с ним вашим адресом поделился. Тот, кто что-то про вас знает, но не все подробности. Например, как я понимаю, Тимофей ваш — я ткнул пальцем в опешившего парня: — я думаю, что его из числа наводчиков можно вычеркнуть. Он же знал, что денег у вас нет. А хотя… Может быть Тимофей подговорил своих знакомых, чтобы этим нападением вызвать у вас нестабильное эмоциональное состояние, и, побыстрее, залезть к вам