Стандарт возмездия - Чингиз Абдуллаев

— А теперь мы будем ждать, — задумчиво сказал Курбан-ака. —Если он из милиции, они появятся здесь в ближайшие два часа, и мы все равноничего не сможем сделать. Если нет, тогда он попытается отсюда убежать, но насамолете он улететь не сможет, а если сядет на поезд, то мы его все равнонайдем. Нужно подождать, — закончил старик свое наставление.

Ибад поднял чайник, чтобы наполнить пиалу своего наставника.

— Почему он на такое пошел? — размышлял вслух Курбан-ака. —Если он из милиции, то не должен был ничего бояться. За домом могли следить, имы бы ничего не смогли сделать. Он мог просто позвонить им. А он сбежал. Тогдакто он такой и куда он мог сбежать? — Ибад, протянувший ему пиалу, пожалплечами.

— Может, просто какой-нибудь авантюрист, который решилвтереться к вам в доверие, — предположил он.

— Тогда он очень азартный человек, — возразил Курбан-ака. —Нет, здесь что-то не так. Нужно подождать немного. А если через два часа никтоне придет, ты пойдешь в райотдел и найдешь полковника. Спроси у него, какуюгадость готовит его контора против старого Курбана.

— А если он мне не скажет?

— Скажет. Я слишком хорошо ему плачу, — усмехнулсяКурбан-ака, — вот почему я не верю, что этот гость был из милиции. Алимуратнаверняка бы знал, если бы ко мне послали такого гостя. Это его территория иего район. Может, уже не верят и ему? Тогда почему они не приходят ко мне?Почему не взяли наших ребят на квартире? Нет, Ибад, это очень странное дело. Инам лучше не суетиться. Мы будем ждать, пока решим, что нам нужно делать.Расскажи еще раз, как удалось бежать этому загадочному гостю.

— Он попросил воды и, когда ему принесли, сумел ударитьчем-то тяжелым нашего человека, — снова повторил свой рассказ Ибад, — а потомударил второго и сбежал.

— Вещи свои он забрал?

— Да.

— Вот это и странно. Если он из милиции, то зачем забиралсвои вещи, ведь он мог спокойно за ними вернуться уже с целой ротой своихдрузей.

— Не знаю, — недоуменно произнес Ибад, пряча глаза, — такаямысль мне не приходила в голову.

— Ты чего-то недоговариваешь, — подозрительно Прищурилсястарик, — скажи, что там еще случилось?

— Я не хотел вас беспокоить, — смутился Ибад. — Говори, —требовательно приказал Курбан-ака. — Он забрал оружие у одного из наших людей,— виновато оказал Ибад, — поэтому мы его сейчас ищем по всему городу приказал,чтобы его достали хоть из-под земли. Простите, Курбан-ака, я просто не хотелвас беспокоить.

Услышав это сообщение, старик окаменел. Потом сновазашевелил пальцами, перебирая четки. Взял пиалу и вдруг резким, быстрымдвижением выплеснул в лицо своему воспитаннику остатки горячего чая. Тот дажене пошевельнулся.

— Раньше нужно было об этом говорить, — рассерженно произнесКурбан-ака, быстро поднимаясь. Ибад вскочил следом за ним.

— Только время потеряли и зря Махмуда отослали, — злопроизнес Курбан-ака, — нет, он не из милиции. Быстро беги к Алимурату, узнай,кто это мог быть. Заодно найди Махмуда и возьми паспорт гостя. Передай егополковнику.

Пусть его ищут по всему городу. Я должен знать, кто этотакой. Я должен все выяснить.

— Все понял, — быстро кивнул Ибад, направляясь к выходу.

— Ибад! — закричал Курбан-ака, чего не делал уже леттридцать. Молодой человек замер у входа, не решаясь оглянуться. — Если мы егоне найдем, я спрошу с тебя, Ибад, — разъяренно сказал старик, — из-за тебя мыпотеряли время — вон отсюда! Иди и без нашего гостя не возвращайся. Иначе дажеаллах не спасет тебя от поездки с Махмудом.

В это воскресное утро машин почти не было видно. Даже здесь,за городом, где находились дачные участки москвичей, почти не было слышно шумамоторов. Многие еще не проснулись, традиционно предпочитая отсыпаться ввоскресное утро, а некоторые приехали на дачи со вчерашнего дня, чтобы остатьсяздесь на два дня.

Дача, которую занимал Горелый, ничем не выделялась. Обычноедвухэтажное строение, может, чуть больше, чем у других. Ничего примечательногоне было и в высоком заборе, окружавшем домик, в последние годы участилисьслучаи воровства и грабежей, из-за чего многие дачники предпочитали возводитьтакие высокие заборы, за которыми скрывались злые собаки. На даче Горелоготаких собак было три. Но, кроме этого, она выделялась еще и постоянным наличиемавтомобилей во дворе. Почти всегда здесь дежурил один большой джип сзатемненными стеклами и несколько легковых машин, словно подчеркивающих, что надаче всегда присутствуют люди.

Никто из соседей не подозревал, что за высоким заборомскрывается резиденция одного из самых крупных авторитетов криминального мираМосквы и России. Несколько телохранителей жили здесь постоянно, обеспечиваяохрану Горелого. И теперь когда автомобиль «БМВ», подъехавший к воротам дачи,нетерпеливо просигналил, они бросились открывать ворота, заранеепредупрежденные об этом визите.

В машине сидели четыре человека. Двое впереди и двое сзади.Когда автомобиль въехал, ворота сразу закрылись. Из машины вышел АфанасийСтепанович.

Он был в дорогом темном шерстяном костюме в полоску и пригалстуке. Кивнув оставшимся в автомобиле людям, он пошел к дому, возле которогостоял один из охранников Горелого.

— Доброе утро, — вежливо поздоровался Афанасий Степанович.Внешне он напоминал преподавателя или врача начала века. — Надеюсь, ваш хозяиндома?

— Он ждет, — угрюмо сказал охранник. Рядом с ним появилисьдвое с автоматами. Из автомобиля, в котором приехал Афанасий Степанович, вышлиего люди. Охранник посмотрел на них.

— Не нужно суетиться, — улыбнулся гость, поднимаясь поступенькам и входя в дом.

В просторной гостиной в своем привычном кресле-качалке сиделГорелый.

Увидев гостя, он качнулся, тяжело поднимаясь с места.

— Доброе утро, Афанасий, — выдохнул он, протягивая руку.

— Доброе утро, — протянул руку гость. Это было рукопожатиедвух абсолютно не похожих друг на друга людей. И двух разных ладоней. Мощнаямускулистая лапа бывшего заключенного и «медвежатника» сошлась в рукопожатии стонкой, изящной ладонью гостя, напоминающей скорее кисть хирурга, чем ладоньруководителя преступной группировки. После короткого рукопожатия оба уселисьдруг против друга. Горелый — в свое привычное кресло-качалку, а его гость — настул, стоявший перед хозяином.

— Как дела, Афанасий? — прохрипел Горелый. — Вижу, ты неменяешь своих привычек. Любишь рано вставать.

— А я «жаворонок» по образу жизни, — ответил гость, — хотяговорят, что творческие люди в основном «совы». Но, видимо, бывают иисключения.