Победы, которых могло не быть - Эрик Дуршмид

делом всегда занимался кто-нибудь другой. Маршал совершенно упустил из внимания тот факт, что на этот раз он командует не кавалерией, а всем флангом, что пехота не двинется с места, если он ей того не прикажет. Он был кавалеристом, пехота не попалась ему на глаза, и он начисто о ней забыл. Двенадцать свежих батальонов Рейля, стоявшие наготове в некотором удалении от корпуса Мило, так и не получили приказа оказать кавалерии поддержку. Судьба сделала свой выбор.

— Mon Maréchal, четвертый кавалерийский корпус ждет ваших приказаний.

На кратчайший из моментов Ней поднял глаза к небу, не знающему ни жалости, ни прощения. Затем он взглянул на свои эскадроны. 5000 начищенных кирас и стальные наконечники пик ярко блестели в лучах клонящегося к закату солнца. Вымпелы трепетали на ветру. Маршал еще раз обдумал ситуацию: один отчаянный удар отбросит врагов от пушек, затем разбить их пехотные каре. Да, пожалуй, выйдет. Должно выйти! Он знал по прошлому своему опыту, что хорошая кавалерийская атака оказывает на врага психологическое воздействие куда более сокрушительное, чем его реальные потери. Неудержимый натиск кирасиров обратит англичан в паническое бегство! Для большего эффекта лучше не разделять дивизии, а атаковать единым широким фронтом. Маршал Ней привстал в стременах. «En avant, pour la salut de la France!» 5000 всадников, спаянных воедино тем, что называется «l' espit de corps», медленной рысью поскакали вверх по склону. Было три минуты пятого пополудни.

Кавалерия Нея наступала эшелонами, при поддержке артиллерийского огня. Однако через некоторое время французские батареи перестали стрелять, над полем сражения повисла неожиданная тишина. Приближалась решительная минута, дивизии перестроились для атаки в цепь. Дивизии Делора досталось место в самом центре, его кавалериста скакали прямо на вражеские батареи. И вдруг долго молчавшие пушки открыли огонь, английские артиллеристы забивали в стволы своих орудий двойные картечные заряды, в лицо французам летели тысячи увесистых свинцовых дробин. Взмахом сабли Ней бросил свою кавалерию в атаку. 5000 коней понеслись галопом, топот копыт сотрясал землю. «Vive l' Empereur!»

Полковник Корнелиус Фрейзер, командир одного из батальонов бригады генерала Мейтленда, посмотрел вниз, по направлению дороги Брюссель-Шарлеруа. Его глазам открылось невероятное зрелище. По всему фронту от Угомона до Ла Э-Сент на расположенные за Ваврским трактом позиции англичан катилась стальная волна. «Они захлестнут нас»,— подумал полковник, однако лицо его осталось бесстрастным. Ему было некогда бояться. «Построиться в каре!» Еще немного, и атакующих можно будет достать картечью. Сколько выстрелов успеют сделать канониры? Два? Три? Никак не больше, а потом французы их сомкнут.

Они скакали плотным строем, колено к колену, в две цепи, скакали прямо на сеющие смерть пушки. Картечь разрывала тела, кони спотыкались, всадники падали на землю, но их уцелевшие товарищи продолжали неудержимо рваться вперед. По сигналу рожка «В пики» дружно опустились 5000 пик. Строй атакующей кавалерии ощетинился сталью. И снова смертоносный град картечи...

— Заряжай!.. Огонь!.. Заряжай!.. Огонь!..

— Мы не можем быстрее...

— Побереги дыхание, мальчик, заряжай и стреляй... Ну вот так, хорошо...

Джон Катлер, въедливый и желчный офицер из батареи капитана де Кливза, чувствовал себя столетним стариком. Ветеран войны на Полуострове, он повидал, казалось бы, все, что можно увидеть на войне,— и все равно был ошеломлен этим самоубийственным броском кавалерии прямо на извергающие смерть пушки. Все пушки всех сосредоточенных на плато батарей не могли сдержать героическую атаку французской кавалерии. Генерал Делор знал свое дело. Его кавалеристы мчались во весь опор, не давая засевшему впереди врагу времени лишний раз перезарядить пушки, мчались, чтобы изрубить проклятых англичан в капусту.

Канониры Катлера дали последний залп двойными зарядами картечи, когда атакующая цепь была уже в семидесяти шагах. Лошади и их седоки валились пачками, как карты, мертвые всадники, не успевшие упасть из седла, скакали на батарею бок о бок с живыми. «Канониры, в каре!»,— отчаянно заорал Катлер и бросился под одну из пушек.

Ней скакал в первой шеренге. Еще один — последний — удар картечью, снова спотыкаются и падают кони, летят из седла всадники. Английская пехота торопливо строилась в каре. Канониры бросали свои банники и искали спасения в строю пехотинцев. Затем кавалеристы накатились на артиллерийские позиции, изготовившаяся к обороне пехота стояла двадцатью метрами дальше. В этот самый момент выпущенная из ружья пуля убила под маршалом коня. Ней вылетел из седла вперед, однако остался невредим. Он поймал за поводья коня, чей всадник был, наверное, убит, и снова вскочил в седло. Все произошло с головокружительной быстротой, какие-то пять минут назад прозвучала команда: «По коням!», и вот они уже здесь, среди брошенных противником пушек, теперь остается самая малость — разделаться с пехотой.

Видя, что атакующая цель мчится прямо на его каре, полковник Корнелиус Фрейзер резко взмахнул саблей и скомандовал: «Огонь!» Круглые ружейные пули отскакивали от клиновидных кирас, как градины от черепичной крыши. «Целься по лошадям!» — заорал сержант. Несколько всадников упало, однако остальные доскакали до противника, их пики вонзались в тела, кони перепрыгивали через построенное из телег заграждение и трупы, носились вокруг каре. «Вторая шеренга — огонь!» Еще один залп. Пока одна шеренга била штыками коней, другая, за их спинами, торопливо перезаряжала ружья.

В первый раз с того самого момента, как Ней повел корпус в атаку, он никуда не скакал, а спокойно наблюдал за развитием событий. За время стремительного броска маршал потерял свою треуголку с плюмажем, в надетом поверх кирасы мундире зияли дыры. Но главное было сделано: кавалеристы взломали английскую линию обороны. Они отбросили дивизию генерала Олтена, привели в полное замешательство солдат Мейтленда. Кирасиры гонялись за одиночными противниками, пытавшимися улизнуть в тыл, рубили и кололи несчастную пехоту. Великолепный успех, и он, Мишель Ней, князь Империи, добился его сам, без чьей-либо помощи. Эта славная победа поставит его имя рядом с именем величайших полководцев прошлого. Ней Ватерлоосский. Ни маршал, ни его отважные кавалеристы не обращали никакого внимания на брошенные английские пушки.

Звучный хлопок, и в коре старого вяза появилась аккуратная круглая дырка. Железный Герцог даже не повернулся — все его внимание было сосредоточено на атаке Нея. Он смотрел, как англичане, ганноверцы, брауншвейгцы и немцы строятся в двадцать изолированных квадратов, и беспокоился все больше и больше. Какое-то время такая оборона продержится, но стоит одному из каре отступить, и все пропало. Больше всего его тревожила утрата артиллерии. Веллингтон знал, что с минуты на минуту последует новая пехотная атака, без пушек ее не остановишь. Оставался очень простой выбор: либо