Победы, которых могло не быть - Эрик Дуршмид

от боли, вскарабкался на коня и лично сопроводил своих любимцев в Ла Э-Сент.

— Вот вам пехота, maréchal,— сказал он Нею.— Возьмите этот проклятый холм.

Слишком мало, и слишком поздно. Генерал Фриан выстроил своих Grenadiers de la Garde для атаки. Их длинные синие шинели, огромные эполеты и меховые кивера с красными развевающимися плюмажами являли собой весьма живописное зрелище. В заплечном мешке каждого гренадера лежала парадная форма для триумфального вступления в Брюссель.

— En avant en bataille![113]

Пять гвардейских батальонов выступили против всей английской армии. Французский офицер-перебежчик предупредил Веллингтона о задуманной Наполеоном атаке. Веллингтон испытывал катастрофическую нехватку сил. В большинстве своем его батальоны понесли настолько тяжелые потери, что начисто утратили боеспособность. Герцог торопливо сколотил несколько новых батальонов из легкораненых и отбившихся от своих частей солдат, из этих батальонов и своих последних резервов он организовал на Мон-Сен-Жан еще один оборонительный рубеж.

19.30. Французские артиллеристы палили без передышки, грохот выстрелов сотрясал землю. На этот раз они брали низкий прицел. Веллингтон видел, как первые ядра поразили центр, где стояли гвардия под командованием Мейтленда и легкая кавалерийская бригада Адамса. Вскоре английская линия обороны скрылась за густыми клубами порохового дыма своих собственных пушек.

А там, на этой линии, капитан Пауэлл из 1-го пехотного гвардейского полка бессильно наблюдал, как нескончаемый железный град сметает его товарищей. Ядра взрывали землю, отрывали людям руки и ноги, прореживали стрелковые роты. Пушки на конной тяге бесцельно перевозились с места на место, по полю испуганно метались потерявшие седоков кони, тела убитых лежали в странных, неестественных позах, как сломанные игрушки. Крики раненых едва пробивались сквозь свист ядер и грохот английских орудий. Некоторые подразделения пытались укрыться в неглубокой выемке наезженной проселочной дороги, по большей части солдаты прятались за кучами земли, выкинутыми ядрами противника, или за телами своих павших товарищей. Непрерывный, оглушительный грохот убаюкивал солдат Пауэлла, манил их обманчивой безопасностью вечного сна. Они судорожно цеплялись за землю и ждали неизбежного конца. Ну как смогут эти оглушенные, ошеломленные люди отразить атаку противника, если они не способны даже встать и перезарядить ружья? Однако у Пауэлла не было выбора, он не мог вывести своих солдат из-под обстрела, в тыл. Приказ пришел от самого герцога: «Стойте насмерть, до последнего человека, но дождитесь подхода пруссаков.» Неожиданно стрельба стихла, пушечный дым рассеялся. Глазам оглушенных, сильно поредевших англичан открылось леденящее сердце зрелище. На них медленно и неукротимо надвигались батальоны Императорской гвардии.

Все командиры гренадеров шагали в первой шеренге. Фриан, Порре де Морван, Арле, Мишель, Малле, Анрион. Впереди всех ехал Ней. Раненый конь сбросил его на землю. Два егеря мгновенно подхватили маршала, теперь он шагал перед наступающим строем с поднятой над головой саблей. Les Grenadiers de la Garde наступали подчеркнуто медленно, на их лицах застыло неуклонное упорство. А впереди, там, куда они направлялись, жерла английских пушек расцветали красными смертельными цветами. По склону холма катились клубы дыма. Артиллерия, которую так и не заклепали кавалеристы Нея, извергала потоки картечи, тысячи металлических шариков, в каждом из которых дремала смерть. В строю гвардии появлялись разрывы, но она ни разу не сбилась с четкого, отмеренного барабаном шага. «Сомкнуть ряды!» — кричали командиры. «Сомкнуть ряды!» Гвардейцы смыкали ряды и шли вперед. Прозвучала команда: «Сдвоить шаг!», и барабаны застучали вдвое быстрее. Английские пушки были уже совсем рядом.

Бельгийский генерал Шассе подтянул к центру полдюжины пушек, позаимствованых у голландского полка генерала ван дер Смиссена, и снял их с передков на краю Ваврского тракта. Уродливые машины убийства замерли в ожидании.

Тридцать третий полк генерала Колина Халкетта отступал. Пытаясь остановить своих солдат, генерал схватил полковой вымпел — и тут же был срезан пулей. Укрытый плотным пушечным дымом выжидал своего момента полковник сэр Джон Колборн, высокий аристократ, получивший боевую закалку на крикетных площадках Итона; солдаты прозвали его «Огнеглотатель». Колборн вывел свой 52-й легкий пехотный полк на позицию, параллельную продвижению французских колонн[114].

Первый и второй батальоны Третьего егерского полка французов стали уже выходить на плато, когда сбоку от них неожиданно поднялась стена красных мундиров. Прогремели ружья, три сотни егерей вскинули руки и умерли.

Капитал Пауэлл из первого гвардейского пехотного полка находился почти прямо на пути наступающей французской колонны и отлично видел происходящее.

«Они поднимались по склону an pas de charge[115], с криками “Vive l' Empereur”. Они продолжали наступать, пока не оказались в пятидесяти шагах от нашего фронта, и тут Бригада получила приказ остановиться. Не могу сказать точно, что было причиной этого — неожиданное появление рядом с ними пеших солдат, которые словно выросли из земли, или наш невероятно плотный огонь, но только La Garde, никогда прежде не прерывавшая атакующего броска, неожиданно остановилась»[116].

Солдаты Колборна поднялись во весь рост, окутались густым дымом и на мгновение исчезли из вида. Когда дым рассеялся, оказалось, что их и французов разделяют уже только пятьдесят шагов. Лейтенант Гоулер командовал головной ротой. Он увидел, как остановилась La Garde, и тут же услышал серию четких, как на учениях команд:

— Demi Bataillon de la gauche... joue!... feu![117]

Гвардейцы развернулись как один человек и выстрелили. Их пули срезали первую шеренгу роты Гоулера. Один из старых солдат бормотал, скусывая кончик бумажного патрона:

— Шевелись, ребята, теперь все дело в том, кто убьет больше, мы или они...

Полковник Колборн понимал, что еще один, столь же сокрушительный залп, и от первого полка ничего не останется. С криком: «Вперед, ребята! Бей их!» он надел свою шляпу на саблю и бросился во главе солдат к ближайшему вражескому батальону, откуда доносился торопливый стук: шомполов — гренадеры кончали перезаряжать ружья. Загремели выстрелы, строй французских гвардейцев окутался дымом, атакующую цепь англичан словно срезало ножом.

Лейтенат Гоулер споткнулся, его мундир окрасился кровью солдата, только что бежавшего рядом, а теперь лежавшего на земле с разнесенным черепом. На кратчайший из моментов лейтенант задумался об этом парне, принявшем на себя пулю, предназначавшуюся, возможно, ему, Гоулеру... в раю должно быть место, специально отведенное для таких людей... и тут по англичанам хлестнул еще один ружейный залп.

Пятьдесят второй полк был спасен от полного уничтожения новым обстоятельством. Фланговая атака заставила французский батальон развернуть строй налево, навстречу неожиданной угрозе, в результате он расположился под острым углом к голландским пушкам генерала Шассе. С вершины холма донесся оглушительный грохот. С расстояния в двести шагов шестипушечный залп картечью буквально смел плотные ряды гренадеров. Однако они