Лукреция Борджиа - Сара Брэдфорд

На Чезаре был простой костюм из черного бархата. Единственное украшение — золотая цепь ордена Святого Михаила, символ нового высокого ранга. Простое платье драматически подчеркивало внешность, не то что яркие шелка, в которые полтора года назад он был одет перед отъездом во Францию. С тех пор его почти всегда видели в черном, и цвет этот, казалось, отражал его душу, которая день ото дня становилась все темнее.

Александра переполняла отцовская гордость. Послы, присутствовавшие на приеме в зале дель Папагалло, обратили внимание на то, что папа чрезвычайно растроган: он то плакал, то смеялся, нежно обнимал Чезаре и даже тепло приветствовал пленницу сына, Катерину Сфорца, женщину, пытавшуюся его отравить. Он удобно устроил ее в Ватикане. (Когда же она не подписала документ, согласно которому ей и ее детям надлежало отказаться от прав на Имолу и Форли, Катерину перевели не в столь приятное помещение — темницу замка Святого Ангела.) На следующий день Чезаре поставил аллегорическое шествие, посвященное триумфам Цезаря, и папа пришел в восторг и настоял, чтобы процессия дважды прошла под его окнами. 29 марта он вручил Чезаре золотую розу, знак высшего отличия, даруемый Церковью ее защитникам, и сделал его гонфалоньером и капитаном Церкви. Внимательные послы расценили эту номинацию как полный переход Церкви под начало Борджиа. В руках отца были духовные и светские полномочия папства, а сын управлял папскими войсками. Борджиа забирали власть в Романье, и будущее представлялось потенциально опасным.

5 февраля 1500 года в Милан вернулся Лодовико, и французы потерпели поражение в Ломбардии. Без помощи французов Чезаре пока не мог завоевать Романью, и Борджиа взяли паузу. Однако в апреле в Новаре французы разгромили Моро, взяли его в плен и заточили в замок Лохес в Турине, где он через восемь лет скончался. Печальный конец для некогда великолепного миланского герцога, погубившего как самого себя, так и свою страну. Леонардо да Винчи написал в записной книжке эпитафию по случаю смерти бывшего своего патрона: «Герцог потерял состояние, государство и свободу, не завершив ни одного из своих начинаний». Новость эту встретили криками «Урсо [Орсини]» и «Франция», сторонники Орсини зажгли костры возле дворца Орсини Монтеджордано и на площади у пантеона. Асканио тоже был схвачен и препровожден в тюрьму Бурже. Папа вручил 100 дукатов гонцу, принесшему весть о поражении Лодовико. Такую же сумму он выложил за Асканио, бывшего своего союзника. По свидетельству Бурхарда:

Уж какое там сочувствие, Александр немедленно воспользовался несчастьем Асканио, присвоив его художественную коллекцию и передав его полномочия новым союзникам, в частности Джулиано делла Ровере.

Убрав Сфорца с дороги, Борджиа возложили надежды на Францию и Людовика XII, которые, отвоевав миланское герцогство, смотрели в сторону Неаполитанского королевства. В этом случае представители Арагона, включая Альфонсо Бисельи, будут устранены, как и Сфорца. Решение, принятое Александром в начале апреля, показало, откуда дует ветер: он не поддержал родственницу Альфонсо, Беатриче Арагонскую, королеву Венгрии, дочь короля Ферранте, чей муж, Владислав Ягайло, отказался от нее, и она попросила признать этот акт недействительным. Интересно проследить расстановку сил в разрешении этого вопроса: император, короли Испании и Неаполя и Милана высказались в ее пользу; французы и Венеция заняли противоположную позицию. Альфонсо Бисельи горько жаловался на решение папы. Антонио Малегонелле доложил синьории Флоренции: «Мне представляется очень важным решение, принятое в отношении королевы Венгрии еще и потому, что, находясь в зале Папагалло, я стал свидетелем того, как герцог Бисельи в разговоре с послом Неаполя выражал по этому поводу негодование, не заметив, что я услышал его слова…»

Сестра Альфонсо, Санча, не стала скрывать свои чувства, когда бургундец и француз рассорились из-за знамени и бургундец вызвал француза на дуэль. Когда Чезаре услышал об этом, он предложил бургундцу 20 дукатов, платье из парчи и новое знамя при условии, что он откажется от дуэли. Предложение было отвергнуто, 9 апреля дуэль состоялась, и бургундец победил. В знак неповиновения Чезаре Санча одела двенадцать своих оруженосцев в ливрею с крестом Святого Андрея в честь бургундца. «Говорили, — писал Бурхард, — что он [Чезаре] скорее потеряет 20 тысяч дукатов, чем увидит побитых французов». Роман Чезаре с Санчей давно закончился: в то лето он вступил в связь с красивой, богатой и умной куртизанкой, флорентинкой Фьямметтои де Мишли. У Фьямметты в Риме было три дома, включая один возле пьяцца Навона, названный в ее честь, а также вилла за городом. Ее можно назвать типичной представительницей высшего класса куртизанок, любивших продемонстрировать свои интеллектуальные способности. Фьямметта говорила на латыни, декламировала наизусть Овидия и Петрарку, замечательно пела, аккомпанируя себе на лире. О ее взаимоотношениях с Чезаре всем было известно, и даже ее завещание, сохранившееся в городских архивах, озаглавлено «Завещание Фьямметты иль Валентино». Лукреция, однако, приняла сторону сестры любимого мужа. Она не готова была отказываться от своей привязанности и следовать за отцом и старшим братом. Зная, что отец по-прежнему ее любит, она была уверена в том, что сможет защитить Альфонсо.

В конце июня 1500 года Борджиа пережили драматические события: папа чудом избежал смерти, когда на Ватикан налетела страшная гроза, вызвавшая обрушение крыши тронного зала, где в то время находился понтифик.

Сиенский банкир Лоренцо Чиги, с которым он в то время разговаривал, погиб на месте. Кардинал Капуи и тайный папский камерарий Гаспар Пото спаслись тем, что укрылись в оконных нишах. Александра уберег балдахин, висевший над папским троном, однако понтифик получил удар по голове и потерял сознание. В апартаментах этажом ниже Чезаре покинул комнату незадолго до обрушения, а вот три человека, оставшиеся в помещении, погибли. Разнесся слух, что папа умер, и вооруженные люди сбежались в Ватикан, но, несмотря на то, что Александр потерял тринадцать унций крови, он быстро поправился. Санудо, первый посторонний человек, посетивший папу после трагедии, обнаружил его в окружении семьи — Лукреции, Санчи, Чезаре и Жофре. Если там и был Альфонсо Бисельи, хронист его не упомянул. Однако он заметил возле кровати семидесятилетнего понтифика одну из фрейлин Лукреции, фаворитку папы. Молодые Борджиа осознали в этот раз, насколько их судьба зависела от жизни отца. Несмотря на необычайную энергию, Александр был подвержен обморокам и лихорадкам, должно быть, он страдал от высокого кровяного давления. Плохо только, что эта его слабость стала общеизвестна.

Через две недели, в среду 15 июля, на Альфонсо Бисельи напали «неизвестные люди» прямо на ступенях базилики Святого Петра. Франческо Капелло сообщил во Флоренцию на следующий день: