Бремя молчания - Хизер Гуденкауф

Пошла вторая неделя учебы. Как-то в обеденный перерыв я поменялась местами с Джейком Муном и села рядом с Калли. Джейк особенно не возражал. Я хотела проверить, на самом ли деле Калли не говорит. Многие дети в классе помалкивают, зато во время обеда языки у них развязываются. Но Калли так и не заговорила. Сидела и молча ела свой сандвич.

— С чем у тебя? — спросила я.

Она молча отогнула верхний кусок хлеба и показала арахисовое масло и что-то белое, густое.

— Надеюсь, не майонез? Майонез — гадость, — сказала я.

Калли наморщила нос и высунула язык, показывая, что она тоже считает майонез гадостью. Она отломила половинку сандвича, и я откусила кусок.

— Арахисовое масло с зефирным кремом! — воскликнула я. — Везет же тебе! Мне никогда такой вкуснятины не дают. Моя мама готовит сандвичи с сыром.

Калли покачала головой, как будто сочувствовала мне.

Во двор на перемене мы вышли вместе. Я увидела подружек, с которыми всегда играла, и сказала ей:

— Пошли!

Мы вместе подошли к девочкам, которые прыгали через скакалку. Мы встали в очередь. Бри тут же крикнула:

— Мак, мак, василек! Петра — желтенький цветок. Раз, два, три — Петра, прыгай ты!

Я встала сбоку от длинной скакалки, которую крутили две девочки. Самое главное — поймать ритм и заскочить, когда надо. Все получилось, мы с Бри прыгали, прыгали, прыгали, а потом она выскочила, и я осталась одна.

— Мак, мак, василек! Калли — желтенький цветок! Раз, два, три — Калли, прыгай ты!

И Калли запрыгнула ко мне. Скакалка снова и снова хлестала о бетонные плиты двора. Мы с Калли прыгали и улыбались друг другу — у нас обеих одинаково не хватало двух передних зубов. Потом я выскочила, потому что в той игре такие правила, а Калли продолжала прыгать и никого не выкликала, не говорила считалочку про «мак, мак, василек».

Девочки начали злиться, закричали:

— Скорее, Калли, вызови кого-нибудь!

— Не будь свиньей!

Потом девочкам, которые крутили скакалку, надоело играть. Скакалка упала на пол. Зазвонил звонок на урок, и все побежали строиться. За мной встал Натан и заныл:

— Фу, какая она лохматая! Не хочу за ней стоять! Поменяйтесь кто-нибудь со мной! Поменяйтесь кто-нибудь со мной!

Никто не хотел меняться. Даже Лина и Келли, мои подружки. Сердце у меня сжалось. Неожиданно Калли оттеснила Натана и встала рядом со мной. А потом посмотрела на него сверху вниз, прямо в глаза. Он сразу струсил и сказал:

— Ну и стойте рядом, раз вы обе со странностями.

На следующий день за обедом я снова села рядом с Калли, в тот день у нее оказался сандвич с копченой колбасой и арахисовым маслом.

— Спасибо, но я не хочу, — сказала я, когда Калли снова протянула мне половинку. Во дворе я схватила ее за руку и снова потащила в очередь на скакалку. По-моему, Калли не очень обрадовалась — как и остальные девочки.

Когда настал мой черед, я крикнула:

— Мак, мак, василек! Калли — желтенький цветок! Раз, два, три — Калли, прыгай ты!

Мы долго прыгали вместе, а потом я выскочила. Калли опять осталась одна. Не дожидаясь, пока другие на нее разозлятся, я закричала:

— Мак, мак, василек! Лина — желтенький цветок! Раз, два, три — Лина, прыгай ты!

Девочки сразу повеселели, заулыбались. Лина заскочила к Калли, они немножко попрыгали вместе, а потом Калли выскочила.

Жаль, что Калли сейчас не со мной. Она бы помогла мне найти дорогу домой. А если бы мы заблудились, то по крайней мере вдвоем.

Очень хочется пить.

Бен медленно спускается по лестнице. Поразительно, до чего он похож на отца — даже завидно. Мой сын, Тэннер, пошел в Кристину и ее родню. Он маленький, темноволосый, с серо-голубыми глазами. Бену явно не по себе — правда, при мне ему часто бывает неловко, он даже вздрагивает. Но разговаривает со мной хорошо, учтиво.

— Бен, — говорю я, — это агент Фитцджералд. Он поможет нам найти Калли и Петру. — Фитцджералд протягивает Бену руку. Мы усаживаемся за кухонным столом. Тони сидит рядом с Беном, мы с Фитцджералдом напротив. Фитцджералд смотрит на Тони.

— Миссис Кларк, мы предпочитаем беседовать со всеми родственниками по отдельности. Бывает, в одиночку людям легче говорить.

— Ну а я, пожалуй, все-таки останусь с Беном, — решительно возражает Тони.

— Тони, я же буду здесь. Не волнуйся, — говорю я. Тони нехотя встает и выходит.

— Бен, — начинает Фитцджералд, — сколько тебе лет?

— Двенадцать, — тихо отвечает он.

Фитцджералд продолжает задавать Бену простые вопросы, чтобы он расслабился.

— Расскажи о своей сестренке, — просит Фитцджералд.

— Она хорошая, — говорит Бен. — Никогда не роется в моих вещах, выполняет все мои поручения…

— Какие поручения? — оживляется Фитцджералд.

— Разные. Вынести мусор, помочь убрать со стола, все такое, — отвечает Бен, пожимая плечами.

— Вы с ней когда-нибудь ссоритесь?

— Нет. Трудно поссориться с человеком, который тебе не отвечает.

Фитцджералд широко улыбается и смотрит на меня.

— Скажи, Бен, сестренка когда-нибудь отказывалась подчиняться тебе?

— Да нет… Она охотно мне помогает.

— Вы с ней дружите?

— Да, наверное. Мы часто вместе гуляем.

— Сколько тебе — двенадцать? Разве не странно, когда мальчик твоего возраста играет с семилетней сестренкой?

Бен быстро пожимает плечами:

— У Калли не очень много друзей, вот я с ней и играю.

— А как же Петра Грегори? Кажется, она — подружка Калли?

— Да, но они же не целый день вместе, — отвечает Бен.

Кажется, Фитцджералда его ответы устраивают. Впрочем, вскоре он переключается на другое.

— Бен, я слышал о тебе много хорошего, — ласково продолжает агент. — Учителя и соседи считают тебя добрым мальчиком.

Мне кажется, я знаю, куда он клонит. Фитцджералд уже расспрашивал меня, просматривая дело. Тогда я объяснил, что то происшествие ни при чем.

— С другой стороны, — продолжает Фитцджералд, — родители Джейсона Мичема рассказали, что у тебя с их сыном вышел конфликт. Расскажи, пожалуйста, что у вас случилось.

— Джейсон Мичем — придурок. Он все наврал, — сухо отвечает Бен.

— И все-таки расскажи.

— Я не обязан ничего вам рассказывать. — Бен хмурится и замыкается в себе.

— Да, не обязан, — негромко говорит Фитцджералд, — но расскажешь. Ты ведь хочешь помочь Калли?